Подвиг 1968 № 01 (Приложение к журналу «Сельская молодежь»)
Шрифт:
С некоторым трудом Лиль припомнила фамилию старика, но не могла вспомнить названия деревни, в которой он жил; она находилась недалеко от Флорака, в департаменте Лозер.
Феллини, не теряя ни минуты, выехал в Милан. Там ему сообщили, что в ответ на его запрос поступило сообщение от одной из внешнеторговых организаций Вены: Новак испрашивал разрешения на вывоз трехсот килограммов взрывчатого вещества, получил таковое и вывез донарит во Францию. Получатель: Пьер Арно, Веброн, департамент Лозер.
Это был современный особняк с двумя гаражами, бассейном в саду и небольшой оранжереей; он стоял
Молькхаммер не решился прогуляться мимо дома более двух раз; на безлюдной улице это могло вызвать подозрение. Поэтому он свернул на тропинку, прошел по ней в лес и приблизился к особняку с обратной стороны. От опушки леса начинался большой луг. в ста метрах от него возвышался забор, окружавший участок Шмейдля. Прямо через луг к воротам сада вела узкая, не шире двух ступней, тропинка. Кто протоптал тропинку к саду и почему владелец луга разрешил топтать его землю? Молькхаммер прошел по тропинке в лес, поднялся на вершину холма, спустился по обратному склону в низину и вышел к трамвайной остановке. Итак, по тропке можно легко и незаметно пробраться в особняк доктора Шмейдля — удобный путь для прыгунов, обучающихся здесь обращению со взрывчаткой.
Молькхаммер вернулся и, сойдя с тропинки, присел у опушки леса. Внизу, в городе, уже зажигались огни, какая-то машина проехала и остановилась у соседнего особняка.
Когда совсем стемнело, в кабинете доктора Шмейдля зажглась настольная лампа. В то же мгновение залаяла собака, послышался шум опускаемого жалюзи, и сад и дом погрузились в темноту.
Молькхаммер поднялся. Впереди оставался свободный вечер, но он не знал, как его провести.
Погруженный в размышления, Молькхаммер медленно поднимался по узкой тропинке в гору. В лесу было темно, и он так глубоко задумался, что едва не столкнулся с мужчиной, шедшим ему навстречу. Молькхаммер издал негромкий, полуиспуганный, полуизумленный возглас, слегка подался вперед, почувствовал удар в плечо и нанес встречный удар. В первое мгновение он действовал инстинктивно, и, только когда мужчина сделал нырок в сторону, он решил, что это нападение и наибольшая опасность должна угрожать сзади; в любую минуту второй противник мог прыгнуть ему на спину. Единственный выход — быстрее убрать с дороги стоящего перед ним мужчину.
Молькхаммер что было силы выбросил вперед ногу; удар пришелся по голени, мужчина вскрикнул от боли и вскинул голову. Не теряя времени, Молькхаммер подался вперед и нанес несколько боковых ударов справа и слева в голову и по корпусу; затем он ударил его коленом в нижнюю часть живота. Удар был нечестный, но эффективный: мужчина повернулся и бросился бежать. Молькхаммер устремился за ним, готовясь применить контрприем, если противник вздумает остановиться и подсадить его. Но мужчина несся во всю прыть в низину, к трамвайной остановке. И хотя мозг Молькхаммера работал в полную силу, в нем все-таки осталось место для удивления тем обстоятельством, что напавший на него преступник не ищет спасения в темноте, а бежит к свету.
Мужчина бежал быстрее Молькхаммера. Вскоре он уже стоял, согнувшись пополам, у освещенной витрины магазина. Молькхаммер прислонился к дереву, ближайшему к улице, и прислушался: в лесу было тихо. «А что, если, — вдруг подумалось
Молькхаммер отделился от дерева и медленно пошел по улице. Он исподлобья взглянул на незнакомца и застыл от изумления.
— Андреоло, вы?
Андреоло был поражен не меньше Молькхаммера. Он смущенно протянул ему руку.
— Дурацкая история, — сказал он. — Но разве не вы ударили первым?
— Бьюсь об заклад, что вы.
— Подлый прием — бить коленом снизу. Хорошо, что удар оказался неточным. Я уже решил, что на меня набросились проклятые прыгуны.
— Я тоже, — сказал Молькхаммер. — Потому-то я и хотел сбить вас как можно скорее с ног.
Они стыдились друг друга.
— Отступление являлось для меня единственным выходом, — сказал Андреоло, краснея за свое бегство.
— Я тоже хотел бежать на свет.
Они почистили, как могли, свои костюмы. У Молькхаммера кровоточила большая царапина поперек руки, у Андреоло на правой скуле лопнула кожа. Молькхаммер осторожно вытер ему платком кровь. Они говорили о драке, обсуждали удары, но ни один не признался, что испугался встречи в лесу.
Им пришло в голову, что нехорошо стоять здесь, на свету, где каждую минуту может появиться прыгун. Они отошли в тень и подождали, пока подошел трамвай. Ни один из пассажиров, сошедших на остановке, не свернул на тропку, ведущую к особняку Шмейдля. Когда трамвай тронулся, Молькхаммер и Андреоло вскочили в разные вагоны.
Они вышли в центре и встретились, как было условлено, у входа в один из ресторанов.
— В самый раз, — сказал Андреоло, — выпить по рюмке за испуг.
После второй рюмки Андреоло сказал, что ему пора на свидание. Затем он сообразил, что Молькхаммер мог бы составить ему компанию. Он побежал к телефону и вернулся с сияющим лицом: его знакомая сердечно приглашала Молькхаммера в гости.
— Там будет еще несколько человек, — сказал он, — в том числе кузина хозяйки дома, довольно симпатичная особа.
— Под каким именем вас там знают?
— Хорошо, что вы вспомнили об этом. Меня зовут Маркуччи, я являюсь представителем ФИАТа и занимаюсь продажей автомашин. Вы не возражаете, если я представлю вас как своего коллегу из Больцамо?
Молькхаммер кивнул.
— Зовите меня, пожалуйста, Гестнером, мое удостоверение личности выписано на эту фамилию. А теперь поищем цветы для наших дам.
Компания, в которую они пришли, понравилась Молькхаммеру с первого взгляда. Хозяйка дом;: била женщиной лет тридцати, незамужней и, вне всякого сомнения, по уши влюблена в Андреоло. В комнате, кроме нее, находились молодая чета и уже упоминавшаяся кузина — высокая двадцатилетняя девушка с черной челкой и большим, сильно накрашенным ртом. Хозяйка устроила так, что Молькхаммер и девушка, которую звали Кат, оказались рядом за столом.
Если бы в этот вечер Молькхаммер продолжал наблюдение за особняком, а Андреоло выполнил поручение Сандрино, от их внимания не ускользнуло бы обстоятельство, имеющее важное значение как для них, так и для их шефов. Но на другое утро Андреоло сообщил по месту работы, что в течение ночи вокруг дома доктора Шмейдля не наблюдалось ничего подозрительного и никто не входил в особняк и не выходил из него. Еще раньше Андреоло попросил Молькхаммера, если того спросят, подтвердить его сообщение. Они также договорились не рассказывать о потасовке.