Подвиг 1988 № 06 (Приложение к журналу «Сельская молодежь»)
Шрифт:
Следователь пристально посмотрел на доктора.
— Из окна квартиры, расположенной прямо над вами, упала женщина. Молодая женщина. Ее опознали: это Ева Борошш. Вы ее знали?
— Ева Борошш?.. — едва слышно пролепетал Хинч. — Она… она умерла?
— Умерла, — коротко ответил следователь.
— Я ее знал.
Пооч снова взглянул на закрытое окно.
— Разумеется, вы ничего не видели, ведь шторы задернуты.
— Как обычно, в часы приема. Хотя сюда никто не может заглянуть, но, знаете, женщины…
— Понятно.
— Этот дом построен двадцать лет назад.
Пооч поднял голову и прислушался. Было тихо.
— Так как же? Что вы слышали?
Доктор откашлялся.
— Что я должен был слышать?
— Что-нибудь.
— Нет, я ничего не слышал, — уверенно заявил Хинч. — Я был занят с больной.
— Жаль.
— Может быть, Луиза что-нибудь слышала, — предположил доктор.
— Это та женщина, которая открыла мне дверь?
— Да, это моя домработница.
— Ей можно доверять?
Хинч неприязненно посмотрел на следователя.
— Почему бы нет? Знаете, в наше время вообще трудно найти домработницу.
Пооч достал сигару.
— Вы позволите?
— Пожалуйста.
— Нет ли у вас под руками чего-нибудь острого, чем бы я мог обрезать кончик? — спросил капитан, кивнув на сигару.
— Минутку. — Доктор выдвинул ящик письменного стола и довольно долго в нем рылся. Наконец он достал нож для разрезания бумаги с необычайно длинным лезвием и серебряной ручкой. — Это подойдет?
— Острый?
— Проверьте, — сказал Хинч, протягивая нож.
Нож был острый.
— Спасибо. — Пооч вертел в руках нож, внимательно разглядывая. — Красивая вещь, — заметил он. — Подарок?
— Угадали. Мне подарил его Михай Борошш, муж той женщины, с которой произошло несчастье. Когда-то мы с ним были друзьями, но потом наша дружба прервалась. А за несколько дней до своей смерти он принес мне этот нож и сказал: «У этого кинжала очень ценная ручка и острое лезвие. В случае чего он тебе пригодится». Я был удивлен и растроган — он как бы просил прощения за то, что когда-то порвал со мной. Тогда, конечно, я и не подозревал, что он скоро умрет. Все хотел спросить, что означают его слова, но не успел.
— А какие у вас были отношения с женой вашего друга, погибшей Евой Борошш? — спросил Пооч, возвращая нож.
— Никаких, — быстро ответил доктор.
— Как же это возможно?
— Я уже говорил, наша дружба прервалась. Борошш, когда женился, отказал мне от дома. Он очень ревновал свою жену. Я был знаком с ней не больше, чем с другими соседями
— Михай Борошш был богат?
— О да!
— И все оставил своей жене, не так ли?
Хинч потупился.
— Вероятно.
— Значит, Ева Борошш была богата?
— По-видимому.
— Много друзей было у супругов Борошш?
— Нет. Михай был человек замкнутый, нелюдимый. И от жены всех отвадил.
— И тем не менее вы говорите, что раньше были с ним в дружеских отношениях.
— Борошш любил играть в шахматы. Я тоже, — сказал Хинч.
— Шахматы сближают, — согласился Пооч.
— После того как от меня ушла жена, — сказал Хинч, сцедив пальцы рук, — шахматы — моя единственная радость. Но, к сожалению, и от этого пришлось отказаться.
— У вас не нашлось другого партнера?
— Я трудно схожусь с людьми.
— Кому же теперь достанется состояние? — спросил капитан.
— Кому? — Хинч недоуменно уставился на Пооча. — Как кому?.. Ах, да!.. Это пока еще вопрос. Но думаю, скоро объявится какой-нибудь родственник или жених, — предположил он. — Ева Борошш после смерти мужа стала свободной женщиной. Почему же у нее не мог появиться жених?
— Вам известно, что у нее был жених?
— Мне это неизвестно!
— А что за люди бывали у Евы Борошш в последнее время? — Капитан вопросительно посмотрел на Хинча. Но тот не отрывал взгляда от сложенных на столе рук.
— Вам лучше спросить об этом Луизу. Мою домработницу. У нее один глаз и одно ухо всегда на лестнице. Ужасно любопытная особа.
Пооч погасил сигару.
— Хорошо. Когда вы в последний раз встречались с Евой Борошш? Я хочу сказать, когда вы ее в последний раз видели?
Доктор Хинч не замедлил с ответом:
— Сегодня днем. Около двенадцати. Мы вместе поднимались в лифте.
— Вы не заметили ничего… гм… необычного?
— Необычного?.. Нет. Она выглядела веселой. Наверное, ждала гостей, с трудом тащила две полные сумки. В одной я заметил две бутылки шампанского, в другой — хлеб и много мелких свертков. Думаю, всякие закуски для холодного ужина.
— Кого она могла ждать на ужин?
Доктор пожал плечами.
— Не знаю. Но на ней было красивое платье. Красное. Оно так шло к ее светлым волосам. Хотя было только двенадцать, она была тщательно подкрашена, даже искусственные ресницы наклеены. Раньше, пока Михай Борошш был жив, она никогда не красилась. Но потом совершенно преобразилась, думаю, под влиянием своей подруги.
— Подруги?.. Вот как!
Доктор по-прежнему разглядывал свои пальцы.
— Ну… да. У нее была подруга, рыжая, лет тридцати, очень красивая женщина. Я часто видел их вместе. В лифте и на улице.