Подвиг Бахрама Чубины

Гумилев Лев Николаевич

Казнь колдуна

К девятому часу кровавого дня, Живыми остались лишь те, что стеня Стояли, опутаны цепью стальной С израненным телом и горькой душой. Кольчуги и шлемы валялись в пыли, Те шлемы сегодня голов не спасли. Без

всадников кони бродили везде, И кровь растекалась подобно воде. Спахбед неустанно бойцов объезжал, Чтоб видеть, кто жив, кто в сражении пал. И встретив Хуррада, велел разузнать: «О ком надлежит нам теперь горевать». Хуррад, не замедлив, пошел по шатрам, Увидев, что убыл из войска Бахрам, Племянник спахбеда, один из вождей, Искал и расспрашивал всюду людей, Пытаясь напасть на утерянный след, И трупы проверил, но знатного нет. Спахбед с огорченьем про это узнал. «О храбрый и добрый», – он с грустью сказал. Вдруг, вечером поздно, является тот И рыжего турка с собою ведет, Урода, от злобы бессильной в слезах. «О, вечно живи и не падай во прах!» – Промолвил Бахраму великий Бахрам, А гнусного турка допрашивал сам: «Ты, адская рожа, теперь отвечай, Родню без утайки свою называй. Ведь матери плакать твоей надлежит». И турок, склоняясь перед ним, говорит: «Колдун я, а знатность чужда колдуну, Когда ж предводитель идет на войну, Я сны колдовством насылаю на тех, Кто тверд, чтоб спасался стремительней всех. Твой сон, это дело науки моей, Да надо бы средство искать посильней. Под темным влиянием вредной звезды На ветер пошли колдовские труды, Но дай мне пощаду, и в новой борьбе Полезным и верным я буду тебе». Задумался, просьбу услышав, спахбед И сделался желтым

лица его цвет: «Быть может, в какой-нибудь новой войне Искусство его пригодится и мне». Но после раздумья промолвил: «Савэ, Нашел ли спасенье в его колдовстве? Все доброе Бог посылает тому, Кто, помня о благе, стремится к нему» Он голову турку велел отрубить И душу от тела велел отделить. И казнь совершилась. Он, на ноги встав, Сказал: «Ты, который воистину прав, Победность, Величие, Царский Венец, Печаль и Всесилие наших сердец, Священная мощь над высот высотой! Тот счастлив, кто смеет идти за тобой!» А писарь [29] великий промолвил: «Спахбед, Один ты, другого подобного нет. Не знали таких Феридун, Нуширван. Ты трон утверждаешь, спасая Иран, Народ охраняешь от злобной судьбы, Тебе пехлеваны другие – рабы. Отважным на поле и мудрым в совет Приходишь, потомок спахбеда, спахбед. Прекрасен рожденьем, прекрасен на вид… Поистине истинный ты Кеянид» [30] . И воины те, что вокруг собрались, Прослушавши слово писца, разошлись. Фирдоуси

29

Писарь Великий – дабир-и-бузург – высокая должность в Сасанидском Иране, нечто похожее на «канцлер».

30

Кеянид – древняя легендарная династия персидских царей; в данном контексте – фигуральное изображение царственного величия.

Выстрел Бахрама спас Персию.

Табари