Подвиг богопознания. Письма с Афона (к Д. Бальфуру)
Шрифт:
При ином же отношении и устроении ни в одном из сих случаев человек не получит пользы, потому что рано или поздно преткнется (соблазнится, разочаруется и тому подобное).
Мы знаем, что если нам игумен или духовник что-либо сказал только ради утешения (вроде: «потерпи», «это скоро пройдет» или что-нибудь подобное), то хотя и годами — случается — мы не получаем облегчения, все же всякий раз с верою слушаем и принимаем их слова.
Так бывало и со мною. Приду к духовнику сказать, что бесы докучают по ночам, замучили меня: бьют, душат, ломают, пихают с постели, кричат неистово и без конца разные пакости делают, так что за ночь я не только не отдыхаю, а хуже устаю, когда наступит день, то я едва ли с болезнию могу ходить, а ведь мне нужно весь день быть на послушании; духовник скажет: «Ничего, потерпи; это пройдет, это тебе за гордость Господь попускает или за осуждение, за неприязнь к кому-либо». И я верю и ухожу.
Когда нам говорят по опыту, то в случае несовпадения слова духовника с тем, что было с нами, не соблазняемся, а просто говорим ему о том, и он указывает нам на наши ошибки, которые были причиною того, что с нами произошло иначе, чем он сказал.
Когда духовник нам определенно, со властию говорит что-либо о будущем, то опять мы это принимаем несколько иначе, чем Вы; прежде всего относимся проще, с верою, не пытая ни сроков, ничего дополнительного к сказанному не требуем; ибо знаем, что сам по себе человек будущего не может знать; если он сказал это по дару благодати, то что сказано, то и сказано. К тому же мы знаем[165], что и пророчества, определенно исходящие от Бога, не обязательно исполняются, но очень часто условно, а очень часто и выражаются условно — «аще». Пример: ] пророк Иеремия (Иер.18:7–11)[166].
Мы знаем, научаемые Священным Писанием, что если вознерадим или возгордимся, то отнимется от нас обещанное благо (как у Саула — царство[167]), и наоборот, если покаемся[168], то избежим предсказанного зла, подобно Ниневии[169]. Так что каждый раз получается для нас одно, а именно: Бога бойся и заповеди Его храни [170]. В этом вся мудрость. А что будет со мною, доброе или худое, то все это в руке Божией.
Один иеромонах нашего монастыря рассказывал мне о себе. Однажды утром, когда он еще лежал в постели, к ним в дом пришел некий благочестивый муж, подвижник (они были знакомы очень мало). И вот сей подвижник подошел к нему, тот приподнялся, сел в постели и от смущения и ради приветствия наклонил голову. Подвижник стал его «рукополагать» (положил руки на голову). Считая себя недостойным священного сана, ныне отец X. отстранил его руки, но тот вторично сделал то же самое; тогда отец X. смирился — «буди воля Господня» — противиться нельзя. После этого «рукоположения» (все проходило в молчании) отец X. прожил более двадцати лет в миру, но когда ему, еще совсем молодому юноше приходило желание «развлечься», подобно своим друзьям, то он удерживал себя всегда от всякого нецеломудренного поступка или прикосновения словами: «Что ты делаешь, ведь ты будешь иеромонахом». И это исполнилось над ним чрез сорок или даже более лет. Теперь он иеромонах.
К старцу отцу Силуану лет двадцать тому назад пришел один только что приехавший на Святую Гору монах нашего монастыря и стал ему говорить, что «вот жена моя требует, чтобы я возвратился»; отец Силуан спросил его: «А сам — то ты как к этому относишься? Хочет сердце твое возвратиться к ней, или хочешь быть монахом?» — «Хочу быть монахом». Тогда отец Силуан сказал: «Ну, иди с миром и оставайся в монастыре. Бог устроит все». Через некоторое время тот монах получил известие о смерти его жены, то есть о том, что ему предсказал отец Силуан. Но все это делается просто, с молитвою.
Таким образом послушный, доверчивый обогащается опытом, постепенно восходит от силы в силу, из всего научается извлекать пользу. А пытливый, склонный к соблазну, недоверию, особенно гордый, и от пророка не попользуется, и в чудотворце ничего не заметит, и совершенного будет уничижать. С таким и тяжело, и бесполезно заниматься, и все духовники отрекаются быть руководителями подобных учеников.
И это все говорю к опыту Вашему. Впоследствии, быть может, согласитесь со мною. Не укоряю я Вас, дорогой, но больше скорблю с Вами. Я сам новоначальный, неопытный, кроме
В начале первого тома «Моя жизнь во Христе» блаженный праведник Иоанн Кронштадтский пишет: «Мысль наша постоянно течет именно под условием существования беспредельного мыслящего Духа. Вот почему апостолы говорят: «Мы не довольни есмы от себе помыслити что, яко от себе, но довольство наше от Бога» [172]. Вот почему и Спаситель говорит: «Не пецытеся, како или что возглаголете, даст бо ся вам, что возглаголете» [173]. Видишь, и мысль и даже самое слово приходит к нам отвне. Это, впрочем, в состоянии благодати и в случае нужды»[174].
Дабы показать Вам мою любовь и смирение пред Вами, отец мой, свидетельствую Вам, что хотя я и хуже и неразумнее ослицы Валаама, однако в беседе с Вами мне много содействовала благодать Божия, частию же говорил я от опыта своего скудного. Так же и в письмах.
Вы своим первым письмом (вопросом о записках моих в минуту Вашего колебания), теперь вопросом «на каком основании?» и другими понудили меня, дорогой отче, пойти на самое трудное; но Ваше обещание хранить все это в тайне (а я совершенно верю Вашему слову) дало мне, неразумному, решимость быть с Вами откровеннее, чем с кем бы то ни было другим, и это в надежде, что, быть может, окажу Вам хотя малую пользу на Вашем пути ко спасению, ко Христу[175].
Хотя я и не отец Ваш духовный, но скажу Вам, что благодаря встрече с Вами я опытом познал то, о чем преподобный Симеон Новый Богослов пишет в одиннадцатом Слове об отце и чаде духовном. Он пишет: «Возлюбленный мне в Господе! Я принял тебя на лоно свое, когда ты пришел ко мне, с теплым усердием преподал тебе истинное учение, с немалым трудом вообразил тебя во образ Христа чрез покаяние и возродил чадом духовным с великим терпением, многими попечениями и каждодневными слезами, хотя ты не знал ничего из этого, понесенного мною ради тебя. Это и не дивно. И дети, находясь в утробе матери, нимало не чувствуют ее печалей, ни болезней, какие терпит она во время рождения»[176].
Хотя я Вам и не мать (ибо не я породил Вас к жизни духовной), но скажу, что благодаря встрече с Вами я познал отчасти силу слова апостола Павла: «Чадца моя, имиже паки болезную, дондеже вообразится Христос в вас» [177].
За Ваш переход в Православие ведь я должен отвечать на Страшном суде. Помню, как Вы в начале нашей первой беседы в библиотеке имели приблизительно такие мысли: «Да, я имею склонность к Православию, но что если католичество есть истина, тогда я, перейдя в Православие, отпаду от Христа. Как бы мне знать определенно — где истина, кто прав». Дорогой отец Давид, если бы я, окаянный, не был уверен в том, что в переходе в Православие Ваше спасение и, быть может, других многих, то разве пошел бы я на все эти труды и как решился бы я понести такую страшную ответственность пред Богом. Но эти слова мои к Вам возымеют ли силу? Не знаю. Молюсь и чувствую иногда, что изливаю силу души своей как бы в какую-то пустоту. И тогда в скорби прошу Господа, чтобы Он Милостивый указал Вам кого — либо другого, раба Своего, который смог бы помочь Вам; а я, немощный, и своего бремени не могу понести, а других только в соблазн могу ввести. Большего сделать я не могу[178].
В жизни по Богу мы познаем, что мы свободны. Эту свободу Господь не отнимает от человека ни в каком случае, дабы не низвести своего умного создания на степень подсознательных. Апостолы молились за весь мир, пылая огненною ревностью спасти его — обратить ко Христу, но не достигли. Святители — их наместники — то же делали и делают, но неверные были и есть. Каждый как хочет, так и живет. А я, нищий и убогий, что могу? Лишь бы самому не погибнуть.
Знаете ли, дорогой отец Давид, что если Вы не утвердитесь верою в Православной Церкви и еще будете предаваться сомнениям и раздумиям, то Вы не познаете истинной духовной жизни. Для этого утверждения припомните обстоятельства и все бывшее с Вами за это время, и, быть может, пред Вами станет очевидным особый промысл Божий о Вас. Дай Бог, чтобы Вы увидели это и после крепко помнили.