Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа (полная серия)

дю Террайль Понсон

Тюркуаза ласково провела рукой по голове задумавшегося Фернана.

– Но покуда, мой милый друг, – сказала она, – воспользуемся последним днем нашей счастливой жизни. Погода прекрасна, я велю заложить карету, и мы поедем в лес кататься.

В продолжение целого часа ловкая сирена окончательно настроила полупомешанного Фернана и довела его до такого положения, что он уже окончательно был не в состоянии мыслить о том, что он делает.

Фернан был на все согласен. Эрмина пропала безвозвратно, так как ее муж согласился обманывать

ее.

В час Тюркуаза и Фернан сели в коляску и поехали в лес.

Экипаж соблазнительницы проехал по Амстердамской улице через Гаврскую площадь и выехал в улицу Исли.

Фернан невольно вздрогнул.

– Мой бедный друг! – проговорила Тюркуаза насмешливо, – мне кажется, что было бы гораздо лучше, если бы я высадила вас теперь же здесь, около вашего дома.

– Нет, нет, – прошептал он, – я люблю вас.

Коляска быстро пронеслась в Елисейские поля, а оттуда в Булонский лес и увезла с собой женщину-вампира и ее жертву. Было два часа.

В это же время Рокамболь, уже получивший особенные инструкции от сэра Вильямса, подъехал к павильону Эрминонвиль, где уже остановился экипаж Тюркуазы.

Мнимый шведский дворянин находился всего в двух шагах от них. Он молча поклонился Фернану и бросил презрительный взгляд на молодую женщину.

Фернан не мог не заметить того, что Тюркуаза мгновенно побледнела и нервно вздрогнула.

– Боже! Что с вами? – прошептал он.

– Ничего, ничего, – пролепетала она изменившимся голосом.

Фернан посмотрел в сторону и тогда только заметил Рокамболя.

Появление его, в свою очередь, смутило и Фернана. Рокамболь подъехал к коляске и разыграл ту сцену, которую сэр Вильямс предвидел заранее.

Тюркуаза, конечно, притворилась глубоко смущенной и закрыла свое лицо руками.

Фернан был бледен и взволнован, но выслушал. молча виконта до конца.

– Виконт, – наконец, сказал он, – мы, кажется, известны уже друг другу, так что наши объяснения были бы излишни.

Виконт молча поклонился.

– А теперь, – продолжал Роше, – позвольте попросить вас запомнить, что завтра, в этот же час, вы получите обратно все ваши вещи и все то, что принадлежало вам.

– О, милостивый государь, – заметил небрежно Рокамболь, – не позволите ли вы мне оказать маленькую любезность этой даме?

– Вы ошиблись, милостивый государь, – ответил гордо Фернан, – моя дама не принимает ничего без моего позволения.

– Мне ничего не надо, – проговорила Тюркуаза, бросив на Рокамболя взгляд, полный ненависти.

– Теперь, – продолжал виконт, – вы должны понять, что нам следует еще увидеться с вами. Наше знакомство, начавшееся так хорошо…

– Должно иметь свои последствия, – добавил Роше гневным голосом. – Я совершенно согласен с вами и потому-то всегда и готов к вашим услугам, но это будет не ранее того времени, когда я освобожу мою даму от всяких отношений к вам. Это, конечно, будет сделано завтра же. Ну, а послезавтра я буду иметь честь представить

себя в ваше распоряжение.

– Тот, кто находится теперь перед вами, милостивый государь, – ответил. Рокамболь, – приехал только сегодня и собирался уехать завтра же «утром. Я смею предполагать, что это положение, в которое я был поставлен вами, дает мне право на некоторые преимущества, как, например, драться тогда, когда это будет возможно для меня.

– Вполне согласен.

– Ровно через неделю и в этот же самый час, так как я приеду поутру и буду иметь возможность успеть прислать вам моих секундантов.

– Хорошо, – ответил Фернан, – итак, через восемь дней я буду ждать ваших секундантов.

Виконт молча, но любезно поклонился Тюркуазе, пришпорил свою лошадь и быстро ускакал.

– Домой, – распорядилась Тюркуаза. Коляска повернула назад и помчалась. Фернан и Тюркуаза молчали всю дорогу.

Когда экипаж остановился у крыльца, Тюркуаза выпрыгнула из него, поспешно взбежала в отель и скрылась в своем будуаре.

Фернан последовал за нею.

Молодая женщина упала на диван и залилась слезами.

Фернан нагнулся к ней, взял ее за руку и тихо сказал:

– Женни!

Она вздрогнула и выпрямилась.

– Уезжайте! Я не хочу более вас видеть!

– Уехать… – повторил он с ужасом.

– Да, потому что это в первый раз теперь я заметила, какое я ужасное и недостойное созданье. Уезжайте, потому что я люблю вас и сама сознаю, что недостойна вашей любви. Уезжайте! Умоляю вас!

И при этом молодая женщина опустилась перед ним на колени, как бы прося о помиловании.

– Вы, – продолжала Тюркуаза, – единственный человек, которого я любила и который позволил мне надеяться в продолжение нескольких дней, что и погибшая женщина может восстановить себя.

Она была прелестна, говоря эти слова.

Фернан стоял молча и любовался ее чарующим взглядом. Наконец он не выдержал и, взяв ее за руку, проговорил:

– Женни! Вы были правы, говоря, что любовь восстанавливает женщину.

Она печально покачала головой.

– Да, вы были правы – продолжал он, – я не хочу знать прошедшего и желаю думать только о настоящем. Женни, забудьте все так, как я забываю. Женни! Я ничего больше не знаю, кроме того, что я люблю вас.

Он обнял ее и прижал к своему сердцу.

Но вдруг Женни вырвалась, она уже не плакала и сделалась холодна, решительна и полна гордого достоинства.

– Друг мой! – проговорила она, протягивая Фернану руку г – Благодарю вас за ваше великодушие. Я люблю вас, Фернан, и люблю так же сильно и страстно, как бы вас любила женщина настолько добродетельная, насколько я порочна, а именно потому я и решилась расстаться с вами. Идите, друг мой, возвращайтесь в ваш дом, к вашей жене и к вашему сыну. Увы! я, быть может, лишила вас привязанности вашей жены. Прощайте, забудьте обо мне и не – презирайте. Если бы вы могли знать…