Подводная лодка
Шрифт:
Он выпрямился и направился к своей койке. Минутой позже он вернулся с газетной вырезкой. «Вот здесь то, что я имел в виду — я сохранил это специально для вас. «Ну, Номер Первый, дело сделано. Еще 5000 регистровых тонн на наш счет, но завтра у моей жены день рождения — жаль, что нам не удастся подбить еще один, чтобы отметить этот случай». Старший помощник понимающе улыбнулся, а Командир растянулся на своей жесткой койке, чтобы перехватить немного так нужного сна. Всего час спустя он почувствовал на своем плече руку. «Корабль ко дню рождения, Командир!» Мгновенно Командир вскочил на ноги. Все произошло, как в исправном часовом механизме. «Аппараты 1 и 2 готовы к стрельбе!» Обе торпеды достигли цели. «По меньшей мере 6000 тонн», — сказал Командир. «Довольны
Старик просто раскалился добела. «И вот этим они пичкают публику на родине. Да от этого просто тошнит. Тевтонские карикатуры против британских недоумков — вот вам официальная картинка».
Повсюду кислое выражение на лицах. Апатичные лица с отпечатком отвращения, возбуждения и обиды.
Тяжело было представить себе существование сухой земли, уютных домиков, гостиных, мягких огней, теплых печей.
Все собрались вокруг стола в кают-компании для ежедневного ритуала выжимания лимона, самоназначенный хор, который постепенно приобрел ритуальный характер. В наших мыслях назойливо маячили образы жертв недостатка витамина C. Я вообразил себе кружок пострадавших от цинги пугал, болезненно жующих твердые корки своими беззубыми ртами.
Каждый из нас разработал свой собственный способ поглощения сока. Стармех начинал с того, что разрезал лимон на половинки. Беззаботно, как будто бы он собирался провести целый вечер за этим занятием, он раздавливал клетки с соком при помощи рукоятки ножа, насыпал на каждое полушарие горку сахарного песка и высасывал сок через сахар с шумным пренебрежением к изящным манерам поведения за столом.
Второй помощник избрал странный чужеземный метод. Он выжимал свой лимон в стакан и добавлял туда сахар и концентрированное молоко. Молоко немедленно сворачивалось, наделяя всю смесь ужасным внешним видом. Командир каждый раз передергивался, но второй помощник упорствовал в своем способе. Он гордо назвал свое изобретение «Подводный Специальный». «Завидуете?» — спрашивал он всех разом, и медленно выливал это в свою глотку с соответствующим случаю закатыванием глаз.
Второй механик был единственным, кто вообще не делал из этого каких-то проблем. Он упорствовал в топорном, но эффективном методе погружения своих здоровых зубов в разрезанный лимон и поглощал его полностью вместе с кожей.
Командир наблюдал за ним с явным отвращением. Он находил неуклюжие манеры младшего механика столь же несимпатичными, как и его примитивный способ выражения своих мыслей.
Второй механик был постоянным источником моего изумления. Сначала я пренебрежительно отнес его к тупицам. Сейчас я понял, что он был, попросту говоря, человеком со шкурой носорога. Он производил впечатление невозмутимости, хладнокровия и силы характера, в то время как был просто глупым и толстокожим. Медленно соображающий, медленно двигающийся, бог знает, почему выбравший профессию механика и вообще неизвестно каким образом этот интеллект, подобный улитке, проделал весь путь через препятствия различных курсов и экзаменов.
Наши лимоны несколько минут полностью занимали нас. Как только с горкой высосанных и раздавленных половинок разделывались, приходил дневальный и сметал их в ведро. Затем он протирал поверхность стола, обогащенную витаминами, кисло пахнущей шваброй.
День на борту теперь сократился до примерно шести часов. Наше серое вещество взяло отпуск. Мы жили растительной жизнью, как пенсионеры на парковой скамейке.
Подводная лодка U-A гордилась своей библиотекой, находившейся в рундуке в каюте Командира, но её содержимое было востребовано меньше, чем триллеры, которые наводняли носовой отсек. Их обложки были иллюстрированы просто ужасно и на них были таки названия, как «Человек В Черном», «Выстрелы В Темноте», «Отмщение За Мной» или «Безжалостная Пуля». Большинство из них прошло через столь много рук, что их обложки были разлохмачены, а их чумазые страницы едва держались вместе скрепками.
ЧЕТВЕРГ, 27-й ДЕНЬ В МОРЕ. Радиограмма, адресованная «Вервольфу» от командующего подводными лодками: нам предписано занять новую линию патрулирования на скорости 7 узлов к 07:00 20-го. Это означает смену курса, и ничего более.
Донесся голос из радиоприемника: «Под ударами превосходящего противника, но не упавшие духом, наши доблестные солдаты продолжают …»
«Выключите это!» — раздраженно произнес Стармех, так громко, что я подскочил.
Командир повернулся ко мне с кривой ухмылкой. «Похоже, что британцы и впрямь преуспевают. Просмотрите несколько последних радиограмм: «Погрузился для избежания воздушного налета», — «уклонился», — «контакт потерян», — «погрузился для избежания атаки эсминцев», — «контратакован». Всегда одно и тоже. Похоже, подлодки сейчас в полосе невезения. Не хотел бы я быть на месте Командующего. Адольф откусит ему яйца, если он не выдаст в ближайшее время что-нибудь подходящее для специального коммюнике».
«Он всегда мог что-либо придумать» — произнес я.
Командир взглянул на меня: «Вы действительно верите, что он мог бы…»
«Верю? Это звучит, как будто мы в церкви».
Но Командира нельзя было спровоцировать.
Френссен, который только что сменился с вахты, приставал к Айзенбергу в центральном посту. «Эй, где мы сейчас находимся?»
«У побережья Исландии».
«Не может быть! А я думал, что мы у дверного порога янки».
Я мог всего лишь покачать головой. Типично для представителя команды из машинного отделения, обитатели которого редко задумывались о том, где патрулирует их подводная лодка. На каждой подлодке это было совершенно одинаково. Машинисты нянчились и возились со своими дизелями и механизмами, не обращая внимания, день или ночь. Они избегали свежего воздуха и относились к матросам с загадочным непониманием.
Наш счастливый отряд мореплавателей был разделен на касты. В то время как матросы проявляли высокомерное отношение к «пещерным жителям», машинисты отвечали им с явно выраженным чувством гордости за свою квалификацию экспертов.
Даже в тесных пределах старшинской кают-компании кастовый дух преобладал, как и на всех кораблях. Две основных касты были палуба и машина. Ниже палубы укрытая от белого света каста подразделялась на электриков и машинистов. Кроме того, были еще каста центрального поста, каста торпедистов и эксклюзивная маленькая группировка радистов и операторов гидрофонов.
Получилось так, что скрытые резервы боцмана включали немножко консервированных свиных ножек и несколько консервных банок с кислой капустой. Командир лаконично предписал устроить банкет. «Как раз чертовски самое время!» — это было все, что он нашел нужным сказать в обоснование своего решения.
Лицо Старика сияло как у мальчишки в день рождения, когда наступил полдень и появился дневальный с нашей праздничной едой. Стоя, он вдохнул аромат, поднимавшийся от кусков свинины, теснившихся на огромном алюминиевом блюде. Приправленные ломтиками лука и маринованных огурцов, массивные порции возлежали на приличествующей подушке из тушеной кислой капусты.
«Обычно я ел это с пивом», — заметил Командир, как будто бы он вовсе не знал о том, что на борту U-A было только по одной бутылке пива на человека для употребления после успешной атаки. Однако, было похоже что Командир закусил удила. «Будем жить настоящим моментом. Ладно, по полбутылки пива каждому — одну бутылку на двоих».
Новость быстро донеслась до носовых отсеков и была встречена одобрительным рычанием.
Стармех взял три бутылки, причитавшихся на кают-компанию и снес пробки при помощи петли двери рундука. Даже еще до того, как мы протянули свои стаканы наизготовку, белая пена полилась из горлышек, как из огнетушителей.