Подводная уральская

Сорокин Василий Николаевич

«Снег уже стаял, не сегодня-завтра выйдем пахать, а там и сеять. У вас, моряков, штормовая волна, у нас, уральцев, трудовая. Однако она тоже крута и могуча, эта волна, фашисты на себе чувствуют. И ваши победы — еще одно тому свидетельство».

Что верно, то верно. Подводная лодка «Челябинский комсомолец» как в 1943, так и в 1944 году держала первенство среди «малюток» Северного флота по тоннажу судов противника, пущенных на дно. Она потопила шесть фашистских транспортов общим водоизмещением 37

тысяч тонн.

НОЧНАЯ СХВАТКА

— Выйдешь в двадцать ноль-ноль, — Морозов нагнулся над картой. — Смотри. Это — Перс-фьорд. Это — мыс Маккаур, — выпрямился, внимательно посмотрел на Хрулева. — Пробраться в залив трудно, — продолжал командир дивизиона, хмуря брови. — Минные заграждения, — сделал паузу. — Ну, да не впервой, форсируешь! Сторожевиков там много. Две лодки посылали, обе вернулись ни с чем. Надежда на тебя, — Морозов взглянул на Хрулева усталыми, покрасневшими от бессонницы глазами: — Слушай внимательно. Придешь туда, осмотрись, оцени обстановку. Они будут ждать в этом районе от двух до трех ночи. В одном из этих мест, — Морозов осторожно поставил карандашом три точки. — Вопросы есть?

— Есть, — сказал Хрулев. — Где же все-таки будут ждать? Здесь? Здесь? Или здесь? — командир «Челябинского комсомольца» не хотел делать ударения на «здесь», но так уж получилось, что вслед за командиром он произнес это слово трижды, указывая на отмеченные точки.

— Об этом сообщим по радио, — деловитым тоном произнес Морозов. — Когда будешь в пути. Экипаж готов?

— Готов.

Морозов пояснил, что на полуостров Варангер еще в апреле высадили группу наших разведчиков.

Между тем командир дивизиона продолжал ставить задачу.

— О торпедах я не спрашиваю, знаю, зарядились. Но не только торпеды тебе, видимо, на этот раз понадобятся. Пушка исправна?

— Стреляем, — Хрулев улыбнулся. — Холостыми, правда.

По лицу Морозова пробежали веселые морщинки.

— Ты думаешь, я забыл, сколько раз салютовала лодка? Помню. А все-таки проверить надо, в порядке ли орудие? Кто за него отвечает?

— Лейтенант Харитонов.

— Извини за такое напутствие. Задача, сам понимаешь, необычная. Ну, ни пуха, ни пера.

По дороге на пирс Хрулев думал о том, что задача и в самом деле поставлена сложная. И раньше походы были нелегкими, а этот, может быть, даже опаснее.

Предстояло снять наших разведчиков с норвежского берега, выполнявших там особое задание командования. Итак, скалистый мыс Маккаур, Перс-фьорд.

Занимался рассвет. Катили-накатывали волны на «Малютку». В семь вечера были в тридцати милях от цели. Срочно погрузились: у побережья кружили вражеские самолеты. Когда совсем стемнело, лодка всплыла.

Гитлеровские самолеты уже улетели. Но вот по поверхности моря скользнул луч прожектора. «Челябинский комсомолец» ушел на перископную глубину. Лодка медленно приближалась к черневшему вдали мысу. Вдруг раздался встревоженный голос торпедиста Русскова:

— По правому борту мина!

Все замерли.

— Спокойно! — голос

у Хрулева обычный, внешне даже равнодушный. Лодка отвернула. Однако минреп не хотел так просто расстаться — прошелся с внешней стороны через все отсеки, и царапающий голос его слышали все. Экипаж вздохнул с облегчением лишь тогда, когда скрип, дойдя до кормы, прекратился. А всплыть нельзя. В перископ видно, как лихорадочно шарит по заливу луч немецкого прожектора. Где-то в стороне взлетела чужая ракета, затем вторая, третья… Перископ пришлось убрать. В центральном отсеке часы показывают час ночи. Электромоторы работают на малых оборотах.

Хрулев вел подводный корабль к точке, которая значилась на карте под цифрой 2. Еще днем была принята радиограмма. Выделенный в поход шифровальщик, уединившись у акустиков, быстро расшифровал ее. Кроме Хрулева, с текстом радиограммы познакомился старший лейтенант — молчаливый представитель разведотдела флота. Он сказал:

— Будем ждать сигнала.

Вот она, тонкая полоска земли. Хрулев приказал изменить курс. Пошли параллельно берегу. Потом стали осторожно приближаться к Перс-фьорду. Но где он, долгожданный сигнал? Двое суток М-105 курсировала между мысами Блуд-штуден и Маккаур. Ходила в надводном положении. Вахтенные зорко всматривались в горизонт. Не видно ни огонька, не слышно шума винтов. Все как будто бы спокойно.

Плохое настроение не покидало командира. Он словно предчувствовал — тут что-то не так.

Лишь 20 октября, после полуночи, увидели три длинных зеленых проблеска.

— Сигнал! — крикнул вахтенный.

Хрулев дал команду застопорить ход. Заполнили цистерны главного балласта. Командир осмотрел небо: высоко кружили в воздухе два огонька — красный и зеленый. Это мерцали лампочки на конце плоскостей вражеского самолета. До берега оставалось метров сорок. Вынесли свернутую резиновую лодку, накачали. Боцман вставил в уключины короткие весла, тихо сказал:

— Готово!

Волна высоко подбросила и чуть было не перевернула лодку.

— Счастливой дороги! — тихо сказал Дьячков.

Лодка сразу же скрылась во тьме. Сумеют ли они найти и доставить на борт группу разведчиков. И почему командир разведчиков, всегда аккуратный, на сей раз так опоздал? Ну да что же тут удивительного, Морозов ведь предупреждал Хрулева. Туго сейчас приходится разведчикам. Скрываются от погони где-нибудь в пещере или мечутся по полуострову, уходя от преследования. Да, нелегкая жизнь разведчика, опасности подстерегают на каждом шагу.

Хрулев взглянул на циферблат — прошло всего пятнадцать минут, как шлюпка отошла от «Малютки». Монотонно ворчит море, ворочается, дышит тяжело и протяжно. Словно чем-то недовольно. А с берега по-прежнему ни звука.

Пора бы возвращаться. Минули полчаса, час. Наконец послышался всплеск весел. Из мрака выплыла лодка.

— Будьте наготове, — предупредил Хрулев артиллеристов. — Наша ли?

Через минуту сомнения рассеялись: на пароль ответили правильно.

Однако разведчиков в шлюпке не оказалось.