Подводные лодки типа «К»
Шрифт:
«Капитан 2 ранга Гудхарт в порядке?»
После паузы Герберт ответил: «Нет, боюсь, что нет. Скажи парням, чтобы крепились. Мы вытащим вас оттуда».
После этого разговора Герберт вспомнил, что жестянка, которую взял с собой Гудхарт, так и не нашлась. Он попросил Мота составить новый список уцелевших.
Люди ожили, и надежды начали крепнуть. Однако теперь страх рос с той же скоростью, с какой росли эти самые надежды. Матрос, стоявший наблюдателем в отсеке траверзных аппаратов, сообщил, что вода начала просачиваться через переборку котельного отделения гораздо быстрее. До сих пор высокое давление воздуха помогало сдерживать напор. Те, кто отвечал за осушение торпедного отсека,
В среду примерно в 11.00 в лодку по трубе подали бутылку содовой и кое-какую еду. Однако она застряла, зацепившись за воздушный шланг. Все усилия расчистить трубу оказались безуспешными. Морякам К-13 пришлось закрыть люк, а водолазы принялись отвинчивать пластину обшивки и поднимать ее на поверхность вместе с трубой.
Тем временем Мичелл, офицеры-спасатели и представители Фэрфилда обсуждали свои дальнейшие действия. Кое-кто, включая Герберта, считал, что нужно опустить лодку обратно на дно залива и дождаться прибытия спасательной шахты из Глазго. Они утверждали, что теперь время на их стороне, потому что появилась возможность передавать на борт К-13 любое количество воздуха и продовольствия. По крайней мере, появится, когда будет расчищен армированный шланг. Если же попытаться еще больше поднять нос лодки, она может соскользнуть назад, на более глубокое место, и спасатели снова потеряют К-13. Следовало помнить, что корма лодки зарылась на 12 футов в скользкий ил.
Зато Мичелл яростно доказывал, что попавшие в ловушку моряки не смогут долго бороться с наступающей водой. Он утверждал: «Переборка может сдать в любой момент. Воздух, выходящий по трубе, все еще сильно загрязнен. Если я стою над ней, у меня невольно текут слезы. Мы только приподнимем ее на несколько футов, и носовые торпедные аппараты выйдут из воды. Мы сможем вытащить людей через них».
Победил Мичелл. В полдень «Траш» и траулер снова начали выбирать 165-мм трос. Серо-зеленая вода залива была совершено гладкой. Все, кто не был занят у лебедок, впились в нее глазами. И внезапно они увидели лодку. Ее нос медленно разрезал воду и поднялся на 10 футов в воздух, словно спящее морское чудовище. Мичелл приказал временно приостановить подъем. Недавно из Клайда пришли 2 землеотвозные баржи. Он хотел использовать их, чтобы ослабить натяжение троса.
К этому времени армированный шланг был прочищен и снова подсоединен к корпусу К-13. Мичелл сообщил людям внутри лодки, что надеется в течение часа вывести их наружу через верхние носовые торпедные аппараты, которые сейчас от поверхности воды отделяли считанные дюймы. Он разместил баржи по бортам лодки, протянув у нее под килем два 114-мм троса. Баржи были слегка притоплены, приняв в кормовые балластные цистерны воду. Тросы были выбраны втугую.
Мичелл сообщил в трубу: «Мы готовы начать подъем. Приготовьтесь вылезать через торпедные аппараты. Мы постучим по корпусу, когда они выйдут из воды».
Ответом были радостные крики. Все подводники собрались в двух носовых отсеках.
По сигналу Мичелла лебедка «Траша» начала вращаться, а на баржах принялись откачивать водный балласт. Вместе с одним из матросов Мичелл на ялике подошел к носу лодки, чтобы встретить первого человека, вышедшего из торпедного аппарата. Однако, когда они прошли под носом лодки, с одной из барж раздался испуганный крик: «Она соскальзывает назад с тросов!»
«Остановить лебедку. Прекратить откачку балласта», — распорядился Мичелл.
Быстро принятые меры остановили движение лодки раньше, чем оно стало неконтролируемым. Чтобы не допустить повторения, моряки на баржах торопливо провели тросы с кормовых лебедок через клюзы К-13. Теперь
Новости пришли в самый неподходящий момент. Сначала была заблокирована труба, что сильно встревожило подводников. Вскоре после этого по какой-то причине в цепи стартера компрессора произошло короткое замыкание. Были выбиты главные предохранители на распределительном щите, и вся лодка погрузилась во мрак. Через час электрикам кое-как удалось зажечь одну лампу. Кроме нее, в лодке «работали» только 3 фонаря.
Резко возросший дифферент тоже не добавлял спокойствия. Теперь лодка стояла под углом 16 градусов к горизонтали. Вода и нефть текли по линолеуму, покрывавшему палубы, и он стал невозможно скользким. Люди постоянно падали и скатывались к кормовым переборкам, больно ударяясь о различные маховики и рычаги. Профессор Хиллхауз стоял у одной из передних офицерских кают, держась за цепь, свисающую над головой, когда кто-то ударил его по ногам, пролетая назад. Профессор закрутился на цепи, словно повешенный на виселице.
Люди начали раздражаться по малейшему поводу. Свист воздуха в трубе вызывал у них припадки злости. «Уберите эту поганую трубу», — потребовал кто-то. В перископ можно было видеть суда, собравшиеся вокруг носовой части К-13, и хлопочущих людей. Подводники негодовали, что работы идут так медленно. Действительно ли верхний носовой аппарат вышел из воды? В припадке нетерпения они даже открыли внутреннюю крышку, но из аппарата хлынула вода. Тогда крышку быстро закрыли.
На поверхности снова начались споры относительно методов спасения людей. Мичелл и Герберт хотели прорезать отверстие в обшивке носовой части ацетиленовой горелкой. Капитан 1 ранга Янг из спасательной службы утверждал, что это будет «очень плохое спасение», и требовал поднимать К-13 дальше, пока торпедные аппараты не выйдут из воды. «Вы можете закрыть торпедный аппарат, если потребуется, но вы не сможете закрыть дыру, прорезанную в прочном корпусе горелкой», — настаивал Янг. Инженеры Фэрфилда тоже возражали против использования горелок, потому что были убеждены, что в лодке скопились взрывоопасные газы. Капитан 1 ранга Бартелетт разом оборвал все споры, приказав Мичеллу действовать. В это время в Шэндон прибыл грузовик со спасательной трубой, которую изготовили за ночь на верфи Фэрфилда. Но использовать ее уже было нельзя.
Одна задержка за другой — это приводило моряков К-13 в отчаяние. Они потратили много времени и сил, чтобы отдать гайки горловины только для того, чтобы услышать, что спасатели изменили свое решение относительно места, где они будут резать корпус. Примерно в 14.00 старший механик «Траша» наконец поднес язычок пламени к легкому корпусу в районе носового отсека. Но тут на шлюпке, где находилось оборудование и кислородные баллоны, вспыхнул пожар. Все это превратилось в кучу обгорелого железа. Нужно было искать новую горелку.
Моряки К-13 начали ощущать какой-то странный запах. Хлор? Все начали тревожно принюхиваться. Кое-кто утверждал, что почувствовал его. Другие рассмеялись. Откуда здесь хлор, если морская вода не добралась до батарей. Но зерна страха были посеяны. В течение некоторого времени унтер-офицер Мот стоял под люком, передавая сообщения наверх и обратно. Он сказал, что нервное напряжение быстро растет. Сразу после пожара наверху Мот пошел в кают-компанию немного отдохнуть. Когда он отходил, то услышал, как кто-то произнес: «Командир, мы чувствуем запах хлора».