Подводный Царь

Рашоев Малхази

Шли месяцы, годы. Всё изменилось в один миг. Это случилось в тот день, когда мы с ребятами вышли на очередное занятие по рыболовству с сеньором Альфредо. Мы уже почти завершили наш улов и сидели в каюте, пили горячий чай. Сеньор Альфредо, обычно спокойный и уверенный, выглядел напряжённым. Он сделал глубокий вдох, и его голос, как гром среди ясного неба, разорвал уютную тишину:

– Ребята, мне

нужно сообщить вам кое-что важное, – начал он, опустив глаза на чашку. – Я знаю, как вы полюбили рыболовство, как море стало частью вашей жизни…

Мы все замерли.

– Но к сожалению, пришла плохая новость. Правительство приняло решение… – он остановился, словно собираясь с духом. – На месте вашей школы будет построен крупный порт. Вас перераспределят по другим школам-интернатам.

В каюте повисла тишина. Мы переглянулись, каждый надеясь, что услышал неправильно.

– Что? – наконец выдохнул Серж.

Но я не мог молчать. Вскочив со своего места, я вскрикнул:

– Это невозможно! Это наш дом! Мы будем протестовать!

Сеньор Альфредо поднял руку, пытаясь успокоить меня.

– Кайо, сынок, я понимаю твои чувства. Но это решение принималось давно, и теперь всё утверждено. Это будет крупный порт, важный для региона. Мы ничего не сможем сделать.

– Но куда мы пойдём? – воскликнул я. – Нам некуда идти! Это наш дом, наша жизнь!

– Это больно слышать, Кайо, – мягко сказал Альфредо, поднимаясь со своего места. – Но иногда мы бессильны перед системой.

Он вздохнул, вышел на палубу и закурил сигару.

Я чувствовал, как всё внутри меня клокочет.

– Чёрт! – прошептал я сквозь стиснутые зубы. – Как они могут просто оставить нас на произвол судьбы?

– Не волнуйся, Кайо, – вдруг сказал Серж. Его голос был твёрдым, даже ободряющим. – Мы что-нибудь придумаем.

Но даже его слова не могли прогнать тяжесть, навалившуюся на мои плечи. Мы молча вернулись к берегу. Никто не проронил ни слова. Казалось, что вместе с этой новостью затихло всё: ветер, волны, даже птицы на горизонте.

Когда мы пришли в школу, я долго не мог уснуть. Ночью я вышел на пустой пляж и сел на песок. В голове гудело от мыслей: “Как так? Это место, где я вырос, где у меня появились друзья, где я нашёл море – мой дом. Всё это исчезнет?”

Рядом

со мной, будто из тени, появился Серж. Он опустился на песок рядом и долго молчал, глядя на воду.

– Ты правда думаешь, что мы можем что-то сделать? – наконец спросил я, ломая тишину.

Серж фыркнул, бросив камешек в воду:

– Не знаю. Но если просто сидеть и жаловаться, ничего точно не изменится.

– А что мы можем сделать? – пробормотал я.

Он улыбнулся уголками губ.

– Кайо, ты всегда был упрямым. Может, это твой шанс? Покажи им, что мы не сдадимся без борьбы.

Его слова задели меня. Да, я не знал, что делать. Но сдаваться? Никогда. Море научило меня: волны всегда сильнее, но это не значит, что им нельзя противостоять.

“Нужно что-то придумать”, – сказал я себе, смотря на звёзды, отражавшиеся в тихих волнах.

Глава 7. Последний митинг

Новость о закрытии школы-интерната Эль Пуэрто де Санта Мария потрясла нас всех. Это место было для нас не просто домом – это был наш остров посреди волн, наша гавань. Узнав о планах построить на его месте порт, мы, ученики и учителя, решили бороться до последнего.

В тот день мы собрались на митинг. Все: дети, учителя, даже монахиня Мария де Дементос. Мы держали плакаты, кричали в громкоговорители. Толпа двигалась через узкие улочки Кадиса к городской мэрии. На наших транспарантах были слова отчаяния и надежды: «Не забирайте наш дом!», «Эль Пуэрто – это наша семья!»

Но у дверей мэрии нас ждали холодные чиновники.

– Простите, – сказал один из них, сухо поправляя галстук, – но проект профинансирован. Это вопрос государственной важности. Назад пути нет. Вы все будете перераспределены по разным учреждениям, каждому найдут место.

И всё. Ни капли понимания, ни обещания помочь. Они говорили о бумагах, о деньгах, о решениях, словно перед ними не стояли живые люди, чьи жизни рушились прямо сейчас.

Мы продолжали митинговать, надеясь, что кто-то нас услышит. Но время шло, и стало ясно: всё было решено задолго до нас.

Через несколько недель пришли письма. В них сообщалось, куда кого направляют. Когда я открыл своё, в груди словно что-то оборвалось.

Конец ознакомительного фрагмента.