Подземелье
Шрифт:
– Не надо, я не хочу изменять своему любимому. Не надо… – но тело уже полностью предало, и она взорвалась, заливаясь соком желания.
Ещё миг и девушка ощутила, как по промежности начал кружить чей-то холодный палец, совершая различные движения, и плавные, и резкие, танцующие и постукивающие. Казалось, её снова хотят довести до взрыва, да такого, чтобы она уже сама начала умолять войти в неё. Лика сдерживалась, как могла, но когда палец создал древний ритм движения внутри, доходя до упора, да ещё и кто-то с двух сторон стал посасывать её соски холодными губами, одновременно руками лаская всё тело от шеи до кончиков пальцев, девушка уже не смогла сдерживаться и начала громко стонать, переходя на крик. «Боже, так их много, меня возбуждают сразу несколько мужчин, или
– Извращенцы! Я не хочу, оставьте меня!
Голос вернулся, она продолжила кричать, но внезапно почувствовала, что руки и ноги отвязаны, подвигала ими и, вскочив, огляделась, тёмная комната с огромной кроватью посередине, оплывшие свечи в бронзовых подсвечниках, и больше ничего, и никого. «Где они? Кто надо мной издевался?» – голова кружилась, ноги всё ещё были ватными, Лика снова ощутила озноб от жуткого страха, оглянулась на кровать в поисках одежды, но её нигде не было, схватила белоснежную простыню, завернулась и, открыв, старую скрипящую дубовую дверь с поржавевшей ручкой, которая оказалась не запертой, выскочила из комнаты, сразу попав в тёмный коридор, где на стенах висели поржавевшие факелы и густо чадили, оставляя следы копоти. Мрачные каменные стены, на которых в разных местах густо жила плесень и липкая паутина. придавали этому месту зловещие очертания. Девушка поёжилась и побежала босая по холодному каменному полу, крича:
– Макс! Макс!
А ему снился эротический сон, больше похожий на порно фильм, в голове сильно стучало, будто молотом, от безумного возбуждения. Кто-то искусно ласкал его орудие любви, и он изливался фонтаном. Макс почувствовал, как вокруг головки сжимаются холодные женские стенки и внутри всё клокочет от её грубых движений, но перед мысленным взором встал милый образ Лики и открыл глаза. Но опешил от того, что увидел: на нём сидела обнажённая шикарная женщина и собиралась его грубо насиловать, та же экзотическая красавица – брюнетка, которую они увидели в зеркале перед тем, как оказались здесь. Макс попытался скинуть её, но не смог, руки и ноги привязаны к кровати, член стоял, как заговорённый, а она упивалась своей властью над ним.
– Уйди, – прохрипел он, пытаясь привести мозги в порядок, и мысленно отстраниться от безумного возбуждения, но она продолжила тереться раскрытой похотливой плотью о головку его члена. Её лицо исказилось мукой глубокого эротического желания, глаза горели каким-то страшным огнём, рот приоткрылся, язык то и дело облизывал пухлые губы, создавая ещё более сексуальное видение, которые блестели в свете свечей, как бриллианты. Он хотел от неё избавиться, но страстный темперамент сделал своё дело и Макс снова излился, заливая самого себя.
– Сука! Оставь меня! Я люблю Лику!
Женщина громко застонала, встала, виляя широкими бёдрами, переместилась к лицу парня и, сев мокрой плотью от соков их обоих ему на рот, продолжила нагло тереться о его губы. Макс совсем обезумел от злости и наглости этой похотливой суки, и стал рычать и напрягаться, чтобы избавиться от неё, но она не давала ему не единого шанса. Он почувствовал, что начинает задыхаться, так как замкнул наглухо губы и стиснул зубы. Женщина встала, и он облегчённо вздохнув, произнёс:
– Что поняла, я не
Но красавица и не думала уходить, а взяла висящую на стене плётку с чёрной рукоятью и на сильнейшее удивление Макса, начала стегать его. Это было очень больно, он стиснул зубы, терпя адские муки, находясь уже в полном шоке от всего происходящего, но не выдержал и закричал от боли, унижения и отчаяния. Женщина, избив его до полуобморочного состояния, оставляя кровавые следы от плётки, не успокоилась, а взяла какой-то маленький пузырёк и влила содержимое ему в рот. Он проглотил горькую жидкость, так как горло уже пересохло. Мучительница легла у него между ног и начала так яростно облизывать и засасывать член, что он снова окреп, и опять довела его до сумасшедшего оргазма. Она упивалась беспомощностью совсем уже обессиленного парня, но с силой той гадости, которую влила в него, орудие любви стояло, как каменное, и продолжала делать с ним всё, что хотела её похотливая душа.
– Ты хочешь войти в меня? – прошипела красавица.
– Нет, – еле слышно прошептал Макс, и слабо покачал головой в знак протеста.
– Я убью тебя! – она снова прошипела и продолжила яростные ласки руками, мастурбируя себя и его одновременно, однако так и не смогла добиться, чтобы он по собственному желанию вошёл в её податливую плоть. Макс глубоко вздохнул и, еле-еле шевеля пересохшими губами, прошептал: «Лика, я люблю только тебя» и снова погрузился во тьму, потеряв сознание.
– Макс! – кричала Лика и бежала по коридору, конца которого не видела, будто это был подземный туннель. Вдруг она заметила похожую дверь, которую сама недавно открыла и, подбежав, рванула тяжёлую ручку. Дверь поддалась, открылась и девушка, заскочив в комнату, опешила: такая же мрачная полутёмная комната, откуда она и сама убежала, посередине огромная кровать, на которой лежал обнажённый Макс весь в крови, с полностью мокрым мужским достоинством и на первый взгляд без признаков жизни.
– Макс! – она громко вскрикнула и, подскочив к любимому, стала целовать закрытые веки, лоб, щёки, теребя по волосам, приложила ухо к его сердцу и прислушалась, билось, но очень слабо. Случайно опустив взгляд на пол, заметила окровавленную плётку, глаза её наполнились слезами и она запричитала:
– Макс, пожалуйста, очнись, любимый, что они с тобой сделали? Твари. Безжалостные твари! – уже срываясь на громкий крик, Лика зарыдала, спустя какое-то время, оторвала кусок от простыни, в которую была замотана и начала аккуратно вытирать кровь с ран, оставленных плёткой.
– Сволочи, гореть им в аду, кто бы это ни был.
– Лика…
Девушка вздрогнула, услышав любимый шёпот и, взглянув в лицо Макса, увидела, что он открыл глаза и смотрит на неё, пытаясь с огромным усилием улыбнуться покусанными кем-то губами, из которых также сочилась кровь.
– Макс! Миленький мой, любимый, миленький, что они с тобой сделали? Твари, я ненавижу их, всех, ненавижу это проклятое место, – и она кинулась рвать ремни, которыми были привязаны его руки и ноги.
– Лика, я люблю тебя… Я не изменил тебе, поверь.
– Молчи, любимый, не теряй силы, я тоже люблю тебя больше жизни! Я верю тебе и тоже не изменила. Нам надо выбираться отсюда, пока они ушли.
Макс устало закрыл глаза и снова прошептал:
– Надо, но… похоже, мы обречены.
Лика кое-как со слезами справилась с ремнями, которые сильно надавили кожу любимого, и помогла ему встать, схватив простыню с кровати, укрыла его. Он облокотился на неё, и они вышли из комнаты, пошли по коридору, вернее Макс поплёлся, еле переставляя ноги, а Лика опасливо озираясь по сторонам. Вокруг – темнота и сырость, огромные капли с потолка противно капали на запыленный пол, гулко отдаваясь эхом, странные жуткие звуки, похожие то на приглушённый вой волка – одиночки, то на монотонное уханье старого филина, сопровождали по всему пути. Они шли и шли, стараясь держать свой страх в узде, однако он как живой стремился на волю и рвал души молодых людей. Макс несколько раз останавливался, пытаясь собраться с силами, и Лика шептала, утешая его: