Подземелье
Шрифт:
— Да ведь объяснял уже, — отозвался Сергеич с надрывом. — Чего валить-то? Вон он сколько уж наворотил. Али не слыхал?
— Ну-ну. И как же это ты пацана с животным спутал?
— А вот так и спутал. Проснулся ночью, слышу — трещит во дворе. Глянул в окно — темно, не видно. Глянул в другое, с кухни. Там от луны посветлей. А возле сарайки что-то чернеется, шевелится, но на человека не похоже. Пацан-то, оказывается, пригнулся, замок ковырял. Да еще сбоку, через стекло, поди, разбери…
— И ты наобум за карабин схватился?
— Да
— Как так — шастал? Вот новости! Чего ж ты никому не сказал?
— А чего говорить? Перепрыгнул он через забор, по огороду проскакал и опять в кусты. А следы дождем смыло. Вы б еще и засмеяли — примерещилось.
— Так, может, правда, примерещилось, или так кто-то шарахался?
— Тогда луна добрая стояла. Тучи только под утро натянуло.
— Ну и как он выглядел, тот медведь? Обрисуй.
— Да как его обрисуешь? Но не человек был, точно. Что я, человека от зверюги такой не отличу?
— Да так вот и выходит, что не отличил, шмальнул пацана.
— Это ж совсем другое! — всплеснул руками Сергеич. — Медведь-то уже у меня на уме вертелся, вот ошибка и вышла. А тогда я же видел: лохматый, здоровый, да и вообще, люди так не бегают.
— Ясно, что не бегают. Медведь на четырех ногах, человек — на двух, — заметил Логинов. — Ты уж нас не путай.
Репин вдруг почти догадался, что сейчас выложит Сергеич. Тот помялся, покряхтел.
— Тут вот какая штука… Что не человек, это точно. Но не на четырех лапах оно бежало. На двух.
— Так, может, все-таки… — начал Логинов, но мужик перебил:
— И не сомневайся, Коля. Животное. Повадки у него не человечьи. Я все ж таки тоже охотник, понимаю. А раз не человек, то кому ж еще быть, кроме медведя. Гориллов у нас не водится.
«Будь оно все неладно!» — подумал Сергей. Что бы ни случилось, какая-то проклятая кривая, Рок какой-то, неотвратимо выводил к одному и тому же: к зверю, крови, злу.
— Ой, Сергеич! — Логинов покачал головой. — Туманно излагаешь. То пацана с двух шагов не углядел, а то и повадки распознал. — Но было заметно, что начальник розыска слегка смущен.
Сергеич гнул свое.
— Хотел я, как чертовщину ту увидел, с ружьем выйти, но испугался, честно скажу. Если медведь, из ружья его не больно-то возьмешь. А тут, как показалось, что он у меня во дворе, я карабин и достал. Карайте, чего ж теперь.
— Разрешения на карабин нету? Где-взял-в-лесу-нашел, да? — подытожил Николай. — Ладно, разберемся.
Репин уже почти не вслушивался в их разговор. Свет осеннего утра сгустился в серые сумерки, и накатила волна то ли жути, то ли тошноты, словно разворошили гнилую кучу, к которой и приближаться-то не стоило.
— Показания его записали? — спросил
— Не надо, — подала голос следователь. — Я сама. А то твои как понапишут, прокурор потом то хохочет, то орет, как резаный.
— Я сыщик, а не писарчук! — взвился опер.
Николай махнул рукой и сделал Сергею знак, что пора отваливать.
Возле калитки все так же кучковались любопытные.
— А самого-то что ж не взяли? — зычно осведомилась толстая, краснолицая тетка в ватнике поверх байкового халата.
— Всему свое время, Семеновна, — на ходу отвечал Николай. — Следствие идет.
— Пока вы следовать будете, он и второго укокошит!
— Кого это, второго? — насторожился Сергей.
— Кого-о!.. Женьку Жильцова.
Логинов остановился.
— Жильцов здесь при чем?
— А при том! Петька-то с Женькой — на пару соседу свому, — тетка ткнула пальцем в сторону дома, — уже два раза’ сарайку ломали. Запчасти какие-то от мотоцикла побрали. Куркуль этот ходил все тут, допытывался, кто его ограбил? А потом свои запчасти на Петькином драндулете увидал — давай в драку. Шуму на всю улицу было. Отец Петьку прижал, Петька и сознался, что с Жильцовым лазили. Так этот потом грозил: еще раз сунетесь — постреляю гаденышей.
— Ладно, Семеновна, — успокоил Логинов, — учтем твои показания.
— Да ну вас, — тетка махнула рукой. — Мили-иция!..
— Черт его знает, — почесал затылок Николай, когда они шли к машине, — Сергеич этот — человек злой и скупой. Мог в сердцах и умышленно бабахнуть. А сейчас сводит к неосторожным действиям. Не дурак, понимает, что чем пахнет, хоть и пять классов образования.
— Как ты ему умысел докажешь?
— Ясно, что никак. Он свою линию четко будет гнуть.
— Значит, считаешь, врет про медведя?
— Опять же не знаю. Могло, конечно, и такое быть…
— Знаешь, — продолжал Сергей — читал я когда-то одну книжонку. Ситуация в ней похожая. Находят на снегу странные медвежьи следы, только от задних лап. А вдоль — дырки, будто кто-то шел и на палки опирался. Давай искать злоумышленника, который под медведя работает. В итоге выяснилось, что шатун самый настоящий, только угодил передними лапами в капкан, покалечился, вот и передвигался на задних, но время от времени опирался на обрубки передних. Как тебе такой вариант?
— Ну что ты все про одно заладил? — проворчал Николай.
— А все-таки? Я, конечно, про тайгу знаю только, что в ней грибы растут. Но, согласись, непонятно ведь, чего он как кенгуру скачет.
Логинов рассердился. Вот еще послал Бог зоолога-любителя! Ему хоть про Фому, хоть про Ерему — он, один черт, про медведя своего. И почему-то странное это пристрастие гостя все больше и больше настораживало начальника угрозыска. Хотя с медведем, действительно, выходила какая-то несуразица.
— Пристрелим — узнаем.