Подземелья Аркаима

Андреева-Сапфиро Галина

Я со вздохом встал и спрятал кольцо под компьютерным столом, повесив его там на гвоздик. Снова лег и начал перебирать в памяти встречу с Марком. Надо было разложить полученную сегодня информацию по полочкам, упорядочить ее в своей голове. Итак. Разговор шел о цифровых кодах, заложенных в основу развития нашего материального мира. В природе существуют сила действия, выражаемая нечетными цифровыми кодами, и сила, которая ей противодействует, выражаемая четными цифровыми кодами. Чет-нечет – двоичная система. Существует четыре типа вихревой энергии, каждая из которой несет квант информации. У пирамиды октаэдра – четыре грани, каждая обладает особыми свойствами, несет только присущую ей информацию. Октаэдры, соприкасаясь различными гранями, получают друг от друга один из четырех видов информации или энергии, что суть одно и то же. Два вихря закручены по часовой стрелки и два – против часовой стрелки, когда они уравновешены, то время равно нулю. Сдвоенный октаэдр, ячейка вакуума, содержит в себе мир и антимир, они разделены между собой мембраной-основанием октаэдра.

В

силовой оболочке-тетраэдре есть портал в центре 'днища', через которые энергия может поступать внутрь, активируя данную форму. Если визуализировать рождение вселенной, это будет выглядеть так. Когда происходит взброс энергии, портал открывается и появляется светящаяся 'точка' – Монада нашего мироздания, из нее выбрасывается луч света к одной из граней, затем второй луч – образуется силовая линия, проходящая через центр. Аналогично проявляется вторая силовая линия, перпендикулярная к первой. Точка-монада разворачивается в крест на плоскости, каждый из лучей которого образован одним из четырех видов первоначальной энергии. В цифрах это выглядит так: 1-2-3-4. На 'пятый день' творения: крест начинает вращаться в плоскости, в результате мы получаем Свастику – Первую Вихревую матрицу, вращающуюся против часовой стрелки, образованную четырьмя видами энергии, которые содержат всю информацию о построении нашей вселенной. В переводе с одного из древнеиндийских наречий 'швастика' означает 'вращающая солнце'. У славян подобный символ носил название 'коловрата', то есть 'около врат', где под вратами подразумевался портал, через который первоначальная энергия проникала в наш мир. Этот момент ученые называют Большим взрывом.

При Шестом шаге три луча закручиваются в спираль, один остается пассивным. Следующий шаг знаменуется появлением спирального тора, образованного концами свастик, замыкающегося в кольцо. На восьмом шаге появляется время, начинается материализация вселенной – энергетическая спираль, заключенная в тор, поднимается от основания к вершине. Энергия обжимается и уплотняется, образуя материальные объекты. Из-за пассивности одного луча разворачивающийся в пространстве и времени материальный мир имеет изъян, он не совершенен. В Библии это называется первородным грехом. Когда материальный мир достигнет своего пика развития, сконцентрировавшись у острия пирамиды, то происходит частичный сброс энергии на следующий уровень – в другой тетраэдр, который соприкасается с первым острием. Вместе с ней переносятся и готовые к существованию на высшем уровне существа. Оставшаяся энергия начинает обратный путь, 'падая' на основание, становясь все более разряженной, пока не превратится снова в однородный хаос. Цикл закончился.

– А что было бы, если мир сразу 'родился' совершенным и безгреховным? – Я задумался.

– Не случилось бы так, что он превратился в 'алмаз' и застыл в своей совершенной красоте? А родясь с изъяном, мир постоянно трансформируется, стремясь к совершенству, а попутно набирается ума, развивая свое сознание и сознания всех тварей, существующих в нем? Кстати! Форма кристалла алмаза – тетраэдр, это наводит на размышления.

Почувствовав, что моя голова раздулась от мыслей, наподобие, готового лопнуть, воздушного шарика, я бодренько вскочил с тахты и отправился на кухню подкрепиться.

– Вернусь к этому вопросу позже, – философски решил я, – пусть все новые знания улягутся в голове! Сейчас я просмотрел цикл возникновения вселенной схематично – в виде череды символов, визуализируя их. В следующий раз, чтобы закрепить знания, полученные от Маркела, я рассмотрю этот цикл в числовых кодах, так как число есть квант информации об изменении пространства-времени.

Я спустился на первый этаж. На кухне включил новостной канал и съел пару бутербродов, запивая их сладким чаем. В мире ничего не изменилось: все также взрывали, убивали, пьяные водители травмировали прохожих, разбивались самолеты и тонули суда. Позитива в новостях было ноль. Пока я готовил ужин, пришла мать, ее дежурство заканчивалось в полночь. Я посидел с ней минут пятнадцать, мы поделились новостями и я, зевая, отправился спать.

Я стоял на снегу под звездами рядом с обрывом в ущелье. Над противоположной его стороной поднимался диск Луны. Снег под ее светом искрился и празднично сверкал. Слева виднелся силуэт Химеры, которая наполовину утопала в сугробе. Я недоуменно огляделся, соображая, как здесь очутился. Когда подошел к Химере, то заметил, что не проваливаюсь в снег, словно ничего не вешу, и за мной не тянется цепочка следов. Это сон – понял я. Обычно во сне Химера трансформировалась, то в крылатую собаку, то в дракона, иногда в красивую статую. Но сейчас все выглядело как в реальности. Я снова огляделся и задумался: а что, если это не сон, а выход из тела. Я нахожусь в своем тонком теле, в своем мире, а не в мире сновидения. Это было что-то новое. Почему я очутился здесь? Ответ прост, я скучал по этому месту, вот меня сюда и притянуло, но я ведь могу переместиться куда угодно! Я решил попробовать! Зажмурив глаза, представил себя около своего дома, но ничего не произошло. Потом я представил брата и пожелал очутиться рядом с ним, опять ничего.

– Как же мне выбраться отсюда? – уже с испугом подумал я, – сидеть в обнимку с Химерой, пока меня кто-нибудь не разбудит дома? Как же вернуться в свое тело?

Глубоко вздохнув, я успокоил мысли, отрешившись от всего и сел в позу лотоса, попутно отметив, что холода не чувствую совсем. На сей раз, я выбрал Германа и, закрыв глаза, попытался представить

его перед собой. Через несколько секунд я осторожно открыл глаза и обнаружил, что теперь нахожусь в помещении. Судя по интерьеру, это было убежище Стражей. Я сидел в позе лотоса перед столом, за которым работал Герман. Его аура была спокойна, значит он не почувствовал мое 'прибытие'. Я немного полюбовался его прозрачной, словно вода, аурой, окаймленной огненно-фиолетовой бахромой. Иногда в ауре появлялись золотистые вспышки света. Меня разобрало любопытство, и я решил посмотреть, чем он там занимается. Склонившись над столом, Герман, надев на руку роботизированную перчатку, ремонтировал плату, похожую на фрагмент обшивки стены, состоявшую из черных и золотистых сот. Сейчас я видел обшивку с внутренней стороны, она была заполнена прозрачными колбочками, пирамидками, многогранниками и золотыми штырьками. Вдруг Герман резко поднял голову и распрямился, словно принюхиваясь. Я застыл в изумлении – на его груди синим пламенем пылал знак: вставший на дыбы кентавр с трезубцем в руке, заключенный в окружность. Я поднял взгляд: его лицо было напряжено, глаза прищурены. Он резко повернулся ко мне, мы встретились взглядами. Я понял, что он меня увидел! Он видел меня, хотя я был всего лишь призраком. В момент, когда наши глаза встретились, знак на его груди полыхнул синим огнем, ослепив меня, я провалился в беспамятство. Очнулся на своей тахте, лежа на спине и раскинув руки. Во лбу пульсировала боль, голова раскалывалась, в низ живота будто вонзили раскаленный штырь, а левая ладонь так онемела, что я не мог даже сжать пальцы. Минут через пять неприятные ощущения начали проходить, мне стало легче. Я потрясенно размышлял о том, что синяя вспышка и симптомы после ее воздействии точь-в-точь такие же, как и после импульса из кольца. Но как связано кольцо Химеры с Германом и знаком кентавра? Откуда взялась эта 'печать' на его груди и что она означает? Есть ли подобные знаки у отца и Маркела? Надо будет прояснить этот вопрос. А у меня? Я резко сел, комната поплыла в сторону. Когда головокружение прошло, я осторожно встал, включил бра и, подойдя к шифоньеру, открыл дверцу. В ее обратную сторону было вмонтировано большое зеркало. Сняв футболку, я уставился на свой голый торс и сосредоточился, переходя на многомерное видение. В комнате посветлело, цвета стали ярче, бинокулярное зрение развернулось в панорамно-сферическое. Я увидел в отражении свою ауру, но знака на груди у меня не было. Аура, обычно горевшая ровным золотистым светом, теперь явно позеленела и пошла фиолетовыми и оранжевыми пятнами.

– Да, словно облачен в шкуру какого-то фантастического зверя, – скептически подумал я. Собравшись, попробовал выровнять свою энергетику. Аура слегка пожелтела, количество пятен уменьшилось. На лице выступил пот, мне стало жарко.

– Ладно, пока на этом закончим. Авось восстановится со временем сама! Я почувствовал зверский аппетит и пополз на кухню, подумав, что скажет мать, если увидит меня в три часа ночи уплетающего борщ. Мать, к счастью, не проснулась, а мне после ночного обеда стало легче. Вернувшись в комнату, я моментально уснул и проспал до одиннадцати часов дня. Хорошо, что следующий день был выходным.

Утром, совершив пробежку и пропылесосив квартиру, я задумался, чем бы мне заняться. Вечером на тренировку, а до этого времени я был свободен. Мне было грустно, брат далеко, школьные товарищи тоже. В колледже я ни с кем не сошелся, да, собственно говоря, не было и возможности. Иногда все курсанты собирались на лекциях, но там не пообщаешься. На индивидуальных занятиях – тоже. Мной овладела тоска по прошлому, и я решил посмотреть альбом с фотографиями. Этот альбом хранился у матери. Она периодически заказывала с дисков фотографии и вставляла их туда, делая к ним надписи. Такие альбомы в наше время – анахронизм, но мне нравилось иногда неспешно пролистывать его, уединившись в комнате. Матери дома не было, с дежурства она вернется только завтра утром. Я отправился в гостиную, но там альбома не оказалось. Наверное, он в спальне у родителей, подумал я и направил свои стопы туда. Альбом я нашел в секретере. Взял его и уже хотел захлопнуть крышку, но тут мое внимание привлекла небольшая шкатулка из светло-зеленого нефрита. Я ее раньше никогда не видел. Положив на стол альбом, я вытащил шкатулку, выполненную в виде сундучка, чтобы лучше ее разглядеть. Она выглядела прозрачно-воздушной, но оказалось тяжелой. По периметру вдоль верхнего и нижнего края тянулся узор из стилизованных трех лепестковых лотосов, а между ними шла красивая вязь слов написанных на арабском языке. Попробовав открыть, я убедился, что шкатулка закрыта на потайной замок, так как снаружи никаких отверстий для ключа не было.

– Интересно! Чтобы это значило? – Раздумывал я, продолжая вертеть шкатулку в руках.

– Наверное, материны украшения, – решил я. Неожиданно шкатулка выскользнула из рук и упала на ковер. Я в ужасе застыл. Но к счастью, она не разбилась и даже не открылась, спас ковер с длинным ворсом. Но дно шкатулки оказалось двойным, от удара низ сдвинулся и открылся потаенный проем, из которого что-то выпало. Это оказались бирки, которые вешают в роддоме младенцам на ноги, чтобы их не перепутать. Бирок было две – моя и Ярослава. Я прочел надпись на бирке брата: год, месяц, число и время с точностью до минуты, еще вес. Положив ее в мини ящичек, взял свою и с недоумением прочел: 31 июля, в 5-15 утра. Я смотрел на бирку в полной растерянности. Все было верно, кроме даты рождения. Свой день рождения я праздновал 30 июня, а на бирке значилось, что я родился на месяц позже. Что за тайна связана с моим днем рождения, почему его скрывают? Порывшись в секретере, я нашел папку с документами, среди которых лежало мое свидетельство о рождении. В нем значилось, что я родился 30 июня.