Подземелья Лубянки
Шрифт:
Между тем новый житель Москвы перебирается в частную квартиру: в дом № 20 по улице Карла Маркса. Устраивается на работу: инженером-испытателем авиазавода № 22…
Нет больше на свете Николая Кузнецова. Он исчез, растаял в воздухе, точно фантом, едва тронулся от платформы скорый поезд Свердловск-Москва.
В столицу поезд увозил Кузнецова – для знакомых и друзей ехал он на учебу. А привез – совсем другого уже человека: 26-летнего немца Рудольфа Шмидта, уроженца города Саарбрюкене, привезенного в Россию родителями еще в далеком 1914-м.
Так начался новый этап в жизни этого удивительного человека. Из провинциального агента, шпионящего за третьесортными инженерами, ему предстоит стать подлинным асом контрразведки. Едва ли не лучшим агентом
Таланты талантами, но, как всегда и бывает, решающую роль в его судьбе сыграл случай.
Еще в Свердловске Кузнецов попался на глаза только что назначенному наркому внутренних дел республики Коми Михаилу Журавлеву [152] . Из Москвы Журавлев получил указание – навести порядок на уральских лесозаготовках.
152
Журавлев Михаил Иванович (1911-1976). В органы НКВД пришел с партийной работы. Был наркомом внутренних дел Коми АССР (до марта 1940), в 1940-48 гг. возглавлял УНКВД– УМВД Московской области. Как ставленник Берии, был переведен затем в систему ГУЛАГа, где занимал второстепенные должности. После смерти Сталина вновь пошел в гору; в 1953-56 гг. возглавлял ХОЗУ МВД СССР. Генерал-лейтенант.
Легко сказать: навести порядок. В лесном деле новый нарком понимал не больше, чем в высшей математике, а посему попросил подыскать ему в помощь какого-нибудь опытного человека. Руководство Свердловского УНКВД предложило кандидатуру Кузнецова. Тот с заданием справился блестяще.
Журавлев был приятно поражен. Решил присмотреться к сексоту повнимательней. Отзывы о Кузнецове были неизменно превосходными. Результативный – по его материалам УНКВД завело немало оперативных, да и уголовных дел. Решительный. Блестяще владеет немецким. (К тому времени, «поварившись» в среде германских специалистов, Кузнецов выучил язык в совершенстве: говорил на пяти диалектах. Впоследствии даже гауляйтор Восточной Пруссии Эрих Кох, пообщавшись с коренным уральцем полчаса, признал в нем своего земляка-пруссака.)
Журавлев взял агента на заметку.
– Знаешь, – поделился он как-то между делом со своим приятелем– зам. начальника отделения СПО ГУГБ Леонидом Райхманом [153] , будущим генералом. – Хоть у нас здесь и глушь глушью, но порой встречаются такие самородки, что дадут и центру сто очков вперед.
Райхман сразу же сделал стойку. И тогда Журавлев рассказал о найденном им таланте.
С кадрами в те годы было туго. Вернее, кадров хватало, но, как сказано в писании, это был пир, где много званых, но мало избранных.
153
Райхман Леонид Федорович (Лазарь Фейтелевич) (1908-1990). С 1932 г. в органах ГПУ. Службу начинал в Ленинграде. В 1937 г. переведен в Центральный аппарат НКВД: помощник начальника, зам. начальника, начальник 1-го отделения СПО ГУГБ НКВД СССР. В 1940 г. назначен пом. начальника 2-го отдела (контрразведка) СПО ГУГБ, затем – зам. начальника отдела (в дальнейшем – 2-го Управления НКГБ-МГБ). Один из наиболее видных советских контрразведчиков. Генерал-лейтенант.
Арестован в октябре 1951 г. как участник сионистского заговора в МГБ, однако после смерти Сталина, в апреле 1953 г. решением Берии освобожден из тюрьмы и назначен начальником Контрольной инспекции МВД СССР. После ареста Берии, в июле 1953 г., уволен из МВД «по служебному несоответствию». В августе был вторично арестован и в 1956 г. осужден к пяти годам, но благодаря вмешательству жены, известной балерины, народной артистки СССР О. Лепешинской, через два месяца вышел на свободу, а в 1957 г. амнистирован.
Полистав агентурное дело Кузнецова, руководители СПО ГУГБ решили посмотреть товар лицом.
Когда тот
Очень скоро Райхман сумел по достоинству оценить выбор Журавлева. Да что там Райхман! Многие материалы, добытые Кузнецовым, докладывались на самый верх – вплоть до главного адресата страны.
Его хотели даже зачислить в школу НКВД и аттестовать, но не пропустили кадры: подкачали сомнительное происхождение и старая судимость.
Тогда – случай уникальный – Кузнецова взяли на довольствие, стали платить офицерское жалованье. Поселили на конспиративной квартире. Выдали документы прикрытия на имя Шмидта: паспорт, военный билет.
Вхождение в шпионский мир Москвы агент «Колонист» (теперь у него был новый – третий по счету – псевдоним) начал стремительно. Этого шикарно одетого человека можно было часто увидеть в театрах и ресторанах. Лучшей приманки для иностранных разведчиков трудно было себе представить. Особенно, если учесть, что по легенде «работал» он испытателем на суперсекретном авиазаводе…
… В ноябре 1940-го в «Метрополе» Кузнецов-Шмидт знакомится с секретарем военного атташе Японии Сасаки.
Потом они как бы «случайно» сталкиваются вновь в «Метрополе». Кузнецов не спешит. Он дожидается, пока японец сам подсядет к нему за столик, завяжет разговор.
И вот уже Сасаки записывает номер домашнего телефона «инженера» и просит познакомить его с юными московскими красавицами. Уж этого добра в агентурной сети НКВД хоть отбавляй!
Следующим вечером японец приходит в гости к новому знакомому. В квартире его ждут две молодые красотки – сестры Г.
Весь вечер они танцуют с девушками. А через день в квартире Кузнецова вновь накрыт шикарный стол.
Сашу – так просил называть себя Сасаки – развезло быстро.
– Я люблю иметь половую связь не только с женщиной, но и с мужчиной, – жарко зашептал он в ухо Кузнецову – Если нет девушки, я имею связь с мужчиной.
И в подтверждение своих слов полез целоваться…
В час ночи девушки уехали домой. С горя Сасаки съел два бифштекса. Закрыв дверь, он приступил наконец к главному.
– Я могу сделать вас богатым, – торжественно изрек он. – Вы – немец, вам не дороги интересы советской России. Будем говорить, как двое мужчин: я не шпион, не бойтесь, но нам нужны сведения о русских самолетах, аэродромах. А потом вы сбежите за границу, будете богатым. Какую валюту вы предпочитаете?
Доллары? Марки?… Только под утро «Колонист» простился с японцем, посадил на такси.
– Завтра вечером я иду на концерт вместе с вашими барышнями. Потом заеду к вам…
Он попытался поцеловать Кузнецова на прощанье, но тот вовремя увернулся…
Вечером японец явился по уже известному адресу. Достал из портфеля бутылку виски и пачку импортных сигарет, закрылся с Кузнецовым в кабинете…
Куда делась врожденная интеллигентность самурая. Перед Кузнецовым сидел теперь жесткий и властный человек, насквозь, до самой печенки, буравил глазамищелочками.
– Сколько вам лет? Давно работаете в Москве? В каких городах бывали? – вопросы следовали один за одним. Сасаки еле-еле успевал выводить на бумаге иероглифы.
Наконец он захлопнул блокнот. Покровительственно улыбнулся, похлопал собеседника по плечу.
– Я приду завтра и мы продолжим. А пока… – он похотливо хихикнул. – Нельзя ли вызвать какую-то гейшу? Срочно приехавшая красотка Ольга Зд-ва удовлетворила пылкую страсть японца…
Прихода Сасаки «Колонист» ждал с нетерпением. Так охотник, засевший в засаду, поджидает добычу. Едва войдя в квартиру, японец снял левый ботинок и вытащил из носка свернутую бумажку с напечатанными на русском языке вопросами из области авиации. В первую очередь его интересовала конструкция и качества нового боевого самолета, участвовавшего в параде на Красной площади.