Подземка
Шрифт:
— Здорово, мужики! — Охранник возле гермоворот перекинул «калаш» за спину, нажал на рычаг.
Створки, которые как говорят, способны выдержать взрыв чуть ли не атомной бомбы, раздвинулись. Понятия не имею, что произошло в других городах, но по нам шарахнули отнюдь не ядрёной бомбой.
Военные твердят о химическом и биологическом оружии, целью которого было уничтожение живой силы и полное сохранение материальных средств. Те, кто нас бомбили, были практичными людьми, вот только им уже никогда не воспользоваться плодами своих трудов. Что-то пошло не так. Немногие выжившие перекочевали в катакомбы метро, оставив всё имущество на заражённой поверхности,
— Мужики, — тихо, чтобы не слышал Козлов, попросил охранник, — если курево попадётся, прихватите мне пачку. В долгу не останусь. Мяса вам притащу. У меня на ферме жена работает, она сверх пайки подкинет. Ну, что скажете?
Игоряха Белых, единственный семейный из всех нас, сдержано кивнул. У него две обузы: больная жена и маленькая дочка. Стандартной продуктовой пайки, которая выделяется поисковикам, для одного здорового мужчины в самый раз, а для семьи из трёх человек ничтожно мало. Довольствие для женщин и детей скудное, на грани выживания. Так что я не сомневался, ради лишнего куска мяса, Игорь притаранит с поверхности даже рояль.
— Будет возможность, достану. Только стопроцентной гарантии дать не могу.
— Спасибо!
— Пока не за что, — ответил Игорь.
У него осунувшееся лицо, впалые щёки и стеклянные глаза. Такие бывают у наркоманов, но Игорь ничего такого не употребляет, иначе его в два счёта выставили бы из поисковой партии. Нет, тут что-то другое. Он искренне переживает за больную жену, а дела у неё идут всё хуже и хуже. Так, во всяком случае, говорил Док, а он врёт только в исключительных случаях.
В былые времена Двадцатка снаряжала по три-четыре каравана одновременно, но это было так давно, что кажется неправдой. С той поры утекло много воды и угробилось море народа.
Мы перешагнули символический порог, разделявший Двадцатку и внешний мир. Ещё минута, и я увижу поверхность. Снова.
Не верится, что я когда-то жил там, с родителями, с братом и сестрой. Иногда они приходят ко мне во снах.
— Приготовились! — коротко бросил Ботвинник.
Мы послушно надели респираторы (тщетная надежда остановить хотя бы часть невидимой дряни), надвинули на глаза пластмассовые очки, они у всех разные, очень яркие и непривычно красивые. Похожие я видел в съежившемся от сырости журнале, на развороте которого изображался лыжник. Он нёсся с бешеной скоростью по горному склону, вызывая у меня жгучую зависть. Вот только я никогда не увижу заснеженных гор и не смогу с них прокатиться. Да чего уж там, существует масса вещей, которых никто никогда не увидит.
Здесь было свежо, очки сразу запотели. Я любовно протёр их чистой тряпочкой. Без очков как без рук. Приходится носить, чтобы не ослепнуть. Мы привыкли к полумраку, солнечный свет губителен глазам подземных жителей. Лет десять назад поисковики попробовали выходить по ночам. Не знаю, кому из начальства пришёл в голову столь смелый эксперимент, но из того похода вернулось меньше половины, а у тех, кто выжил, волосы посеребрила седина. Ночной город оказался намного опасней дневного. В нём правят бал такие создания, о которых не хочется думать.
Мы не успели отойти от гермоворот. Помешал молодой парнишка, из тех, о ком принято говорить «молоко на губах не обсохло». У него на руке была красная повязка. Вестовой из штаба от Полковника.
—
У каждой станции, которая подчиняется Центральной, есть карты с нанесёнными маршрутами. Специально придумано, чтобы караваны не пересекались и не ловили рыбку в чужих угодьях. У тех, кто занимается браконьерством, могут возникнуть серьёзные неприятности, особенно, если налетишь на поисковую группу, промышляющую в своём районе. Случались и перестрелки. В прошлом году ребята с Четырнадцатой вздумали пошалить в нашем квадрате. Я шлёпнул двоих и до сих пор не сожалею.
— Что за маршрут? — спокойно спросил Ботвинник, сняв мешавший говорить респиратор.
— Да необычный какой-то, — смущаясь, ответил вестовой. — Можно взять у вас карту? Я покажу.
— Показывай.
Димка вытащил из планшетки карту с карандашными разметками, протянул парнишке. Вестовой ткнул указательным пальцем:
— Вот, приказано съездить сюда.
Ботвинник присвистнул:
— Далеко… А какого… надо переться именно туда? — не выдержав, ругнулся он.
От его грозного крика вестовой будто сделался меньше ростом, он втянул голову в плечи, с опаской посмотрел на автомат Димки и почти шёпотом с затаённой обидой сказал:
— А я тут причём?! Мне велено передать, я и передал. Чего кричать-то?!
— Дайте взглянуть, — протянул руку Козлов, который дотоле вёл себя так, будто его ничего не касалось.
Он быстро пробежался по карте глазами и с безмятежной улыбкой вернул её Ботвиннику.
— Ничего страшного в новом маршруте не вижу, уважаемый. У вас есть транспорт, горючка, боеприпасы. Слетаете мигом туда и обратно. Что вас так смущает, Петренко?
— Многое что, товарищ Козлов. Во-первых, конечная точка маршрута пролегает там, куда никто из нас ещё не совался. Кто или что там нас ждёт, одному Богу известно! Во-вторых, дорога займёт много времени, а у нас время самый ценный и, главное, лимитированный ресурс. Боюсь, угробят нас по пути.
— Что вы предлагаете, Петренко? Открыто не подчиниться Центральной, устроить мятеж? Я правильно вас понимаю? — приняв воинственную позу, поинтересовался Козлов.
Он даже на цыпочки привстал, чтобы хоть чуточку сравняться в росте с Ботвинником.
Димка промолчал, и молчание его было красноречивей слов. Ссориться с Центральной нам не с руки. Оттуда идёт энергия, питающая свет на станции и в туннелях, электричество, от которого работают воздушные и водяные фильтры. В конце концов, тот же телефон, прямая связь с остальным подземным миром. Станции, которые спорят с Центральной, превращаются в изгоев и существуют недолго. Разве что Тридцать Пятая, но это особый случай. Генерал, которому подчиняются все администрации, самый большой «пахан» подземного мира.
Я никогда его не видел и к этому не стремлюсь.
— Я всего лишь хочу услышать объяснения, почему мы должны изменить маршрут? — глухим голосом спросил Ботвинник.
— А чего тут неясного? Всю близлежащую округу мы уже исползали, обшарили большинство магазинов, аптек, утащили почти всё полезное. Ну, то, до чего смогли добраться. С каждым разом уловы караванов всё беднее и беднее. Глядишь, пройдёт немного времени, и вы вообще начнёте возвращаться пустыми. Вот, чтобы избежать грядущего порожняка Генералу и вздумалось отправить вас на новое пастбище. Так сказать пощипать травку в местах, куда ещё никто не ступал.