Подземная пирамида
Шрифт:
– У меня тоже есть свои маленькие профессиональные тайны. Во всяком случае, начиная с этого момента, у нас есть, скажем… тридцать шесть часов. Но, может быть, и меньше.
– Вы имеете в виду, что…
– Что мы должны отправиться самое позднее на рассвете. Если вы еще не сообразили, я донес на них в органы государственной безопасности. Конечно, выяснится, что они ни в чем не виноваты, но на это потребуется, по меньшей мере, полтора дня. Это самое большее, на что мы можем рассчитывать.
– Спасибо,
Коротким жестом я остановил его.
– Нет сейчас на это времени, Ренни. Как-нибудь потом, когда вы вернетесь!
Краем глаза я увидел, что у доктора Хубер сотрясаются плечи и что она еще сильнее сжимает зубами носовой платок.
– Так что будем делать? – спросил Силади.
Я наморщил лоб и попытался собраться с мыслями.
– До рассвета мы не можем отправляться. На улицах возводят всякие заграждения. Знаю я этих вояк. У каждого на курке дрожащий палец, и оружие стреляет только так. Особенно в темноте.
– Значит, на рассвете?
– Пока соберите все вещи и попытайтесь понять следующее: я свою миссию уже выполнил. Остальное – ваше дело.
– Нужно раздобыть инструменты, – сказал Йеттмар.
– Ты не помнишь, Петер, – спросил Карабинас, – какая толщина может быть у той последней стены?
– По меньшей мере, на час работы. Если она действительно – самая последняя!
Теперь они, к счастью, совершенно забыли обо мне. Как заговорщики, сбились в кучку вокруг маленького столика, и я догадывался, что ни один из них этой ночью не сомкнет глаз.
Я немного постоял рядом в нерешительности, ломая голову над тем, возвращаться ли в свой отель. Хотя, совершенно очевидно, здесь я сейчас не был нужен, мне все же не очень хотелось предоставлять их самим себе. Ведь предсказать все события заранее было невозможно, и что будет, если завтра утром я не смогу к ним вернуться?
Я все еще прикидывал возможности, как вдруг почувствовал нежное прикосновение к своему запястью. Рядом со мной стояла Сети, наклонившись к моему уху.
– Пойдем ко мне, Сэм… Оставим их.
Мы тихо прикрыли за собой дверь, и я был уверен, что они не заметили нашего ухода. Только доктор Хубер сверкнула нам вслед глазами, но, встретившись взглядом с Сети, опустила голову.
Не хотел бы я быть на месте этой несчастной. Она, пожалуй, лишь сейчас поняла, что навсегда потеряла обоих своих детей.
Мы молча прошли по коридору, и Сети так и не выпустила моей руки. Точно так, как это было «дома», в Сан-Антонио.
Если бы мне пришлось рассказать, что я тогда чувствовал к Сети, я был бы, пожалуй, в затруднении. Несомненно, мне было приятно прикосновение ее прохладных рук и проявлявшая себя во всем ее интеллигентность, вот только я не был уверен в том, люблю ли я ее.
И в меньшей степени в том,
Когда мы свернули в более короткий коридор, она прижалась ко мне еще теснее и почти вонзила ногти в мою руку.
– Ты останешься у меня на ночь, – сказала она не терпящим возражений тоном. – Я хочу, чтобы эту ночь мы провели вместе) Это, бесспорно, и для меня было самым естественным решением проблемы.
Она отперла дверь, прошла вперед, щелкнула выключателем и с некоторым смущением показала мне комнату.
– Спальня невинного дитяти. Лилии, которая ждет, чтобы ее сорвали…
Я почувствовал, как в висках у меня застучали крошечные молоточки, и стучали все сильнее, без остановки. Однако лилипуты, работавшие молоточками, начали бить меня по голове не оттого, что я увидел ее комнату, и даже не от вида бледно-голубых трусиков, беспечно оставленных на подлокотнике кресла, а, пожалуй, по той причине, что пережитого за последние несколько дней было для них чуточку слишком.
Сети исчезла в маленькой кухоньке и вскоре вернулась в двумя стаканами виски. Один стакан она подала мне, подождала, пока я сяду в кресло, потом устроилась на ковре у моих ног.
– Что ж, – сказала она, повернув ко мне голову и улыбаясь. – За нас и за успех!
– Да будет так! – сказал я и опрокинул в себя половину содержимого стакана.
Она взяла у меня стакан, поставила его на ковер, потом обхватила руками мои ноги и положила голову мне на колени.
– Я люблю тебя, Сэм, – сказала они и улыбнулась мне сквозь слезы. – Я знаю, что это глупо, но я влюбилась в тебя.
– Почему же это глупо? – спросил я, пытаясь тоже улыбнуться.
– Потому что ты меня не любишь.
Я невольно сделал протестующее движение, но она быстро подняла руку и приложила к моим губам указательный палец.
– Тсс, дорогой… Хорошо, что ты честен и искренен. И я не хочу, чтобы ты был другим.
– Однако…
– Я знаю. Может быть, ты меня еще полюбишь, но сейчас это еще не так. Правда, Сэмми?
Она убрала палец, но я так ничего и не ответил.
– Вот видишь, поэтому я люблю тебя. Ты искренний и честный. Я думаю, что для меня будет самым большим счастьем, если ты меня полюбишь.
Я услышал, как дрожит ее голос и понял, что она вот-вот расплачется.
– Прости, Сети, – сказал я, действительно пытаясь быть искренним. – Я думаю, что еще никогда в своей жизни не встречал такой девушки, как ты. Мы, наверняка, очень будем любить друг друга. Но…
– Но?
– Я сейчас дерусь за наши жизни. Сети. Неважно, какими способами, но если нам не повезет…
– Мы погибнем?
– Я – наверняка.
– А я?
– Я не знаю, известно ли тем о твоем существовании… Надеюсь, что нет.