Подземные ручьи (сборник)
Шрифт:
Король, пробыв дни празднеств в столице, забрал отцовский кумир и мощи пророка Иеремии и снова отправился в путь на север. Орел всю дорогу предшествовал их кораблю, иногда опускаясь на статую Нектанеба, стоявшую на носу и светившуюся ярким топазом во лбу навстречу вечерней звезде. Издали они увидели дым от обжигаемых кирпичей и услышали заунывные египетские песни над местом созидаемого города. Гефестион с факелами ждал на берегу, увидав с вышки королевский корабль.
Принеся жертву богам и особенно Серапису и Аммону, дав первые установления поселенцам, король снова сел на ладьи, побуждаемый жаждою славы и неусыпным мужеством.
§ 22. Взятие Тира.
Подойдя к Тиру, Александр послал послов, думая мирным путем овладеть городом; но граждане в ответ на его письмо повесили послов перед городскими воротами и еще крепче заперлись в своих башнях. Войдя в сношения с тремя восточными предместьями,
§ 23. Александр в Иерусалиме.
От моря высокими плоскогорьями путь лежал к Иерусалиму. Евреи выслали сами выборных к Александру с просьбою взять их в подданные и с дарами.
Александр наблюдал звезды, когда ему сказали о посольстве; царь принял евреев в одежде астролога, холодно и сдержанно, расспрашивал об их суевериях, об их желаниях; услышав, что они просятся в его подданные, король приказал четырем юношам тотчас броситься в пропасть, что они, обнявшись, и сделали. Иудеи разорвали свои полосатые одежды и подняли вопль; царь же молвил: «Не думайте, что эти молодые люди были преступниками, изменниками или чем-нибудь подобным, но взявшие на себя подчинение мне так должны исполнять малейшее мое желание». Наутро короля встретил в воротах первосвященник, у которого весь подол был обшит золотыми колокольчиками и надет на грудь Ефуд с самоцветными магическими камнями: 1) садрионом вавилонским, красным, как кровь, целящим раны; 2) топазом индейским, что от водянки освобождает; 3) изумрудом — отрадою глаз; 4) анфраксом, сияющим ночью и через покровы; 5) сапфиром, на котором начертал Моисей заповеди; 6) ясписом из Амафунта; 7) анатисом, усмиряющим змеиные ужалы; 8) иакинфом, что тушит огонь своим пламенем; 9) аметистом из ливийских приморских гор; 10) хризолитом, бериллом и ониксом. Король, спешившись, быстро подошел к старцу и, поцеловав руку, спросил: «Отец, какому богу ты служишь?» — «Единому, создавшему небо и землю». — «Пусть он будет и моим Богом!» — воскликнул герой, а старец, подняв руки с раскрытыми дланями к небу, произнес: «Бог побед с тобою, чадо!» Греческая свита короля находила его поведение не совсем согласным с царским достоинством, еврейская же молва разошлась, что победитель оказывал все видимые знаки уважения к их суеверию, втайне его исповедуя. Но, конечно, это — не более как пустая басня.
§ 24. Послы Дария и Александров ответ.
В Сирии Александра встретили послы Дария, неся письмо, мяч, плеть и ящичек с золотом. Письмо, прочитанное перед всеми войсками, было полно надутого хвастовства и брани: «Я, Дарий, царь царей, бог богов, сияющий как солнце и т. д., Александру, рабу моему: ехал бы ты к матери своей, Олимпиаде, лежал бы у ее груди да в школу ходил, чем грабить чужие земли, как разбойник». Молчание, наступившее после наглого послания, было прервано голосом короля же, громко сказавшим: «Боимся ли мы лающих собак?» Затем велел распять послов; послы, два перса с рыжими бородами, и переводчик, греческий мальчик, — бросились ниц перед королем, взывая: «Пощади! что мы сделали? в чем наша вина?» Царь, усмехнувшись, молвил: «Разбойника ли молить о пощаде?» — «Мы видим царя!» — лепетали те. «Да, цари послов не казнят!» — будто что вспомнив, громко сказал Александр и, опустив голову, пошел на ужин, куда велел привести и послов. Мальчик-переводчик шептал, наклоняясь к уху короля: «Царь, я скажу тебе, как ты можешь захватить Дария. Твоя красота покорила меня». Александр, отстранив его, сказал: «Не говори мне твоей тайны, сбереги ее для кого-нибудь, более красивого, чем я». На пиру же, с одобрения военачальников, писалось и ответное послание: «Александр, сын Филиппа и Олимпиады, царю царей, богу богов и т. д. Дарию — радоваться. Подумай, какая честь мне тебя победить? А разбойника умирить заслуга не велика! И подарки твои — очень хороши. Мяч — земной шар, плеть — победу означает, злато — дань». Все громкими криками приветствовали ответ короля, стуча кружкой о кубок и копьями об пол.
§ 25. Битва и бегство Дария.
Дарий снова написал послание к Александру, еще напыщеннее, но герой только тряхнул гривой сказав: «Дарий, подобен бубну: издали — страшен, вблизи — одна натянутая шкура». Перейдя через Киликийский Тавр и дойдя до Тарса, враги встретились снова у реки.
Из греческого лагеря была ясно видна высокая колесница персидского царя. Дарий поместил все лучшие силы на крыло, противопоставленное тому крылу, где предполагал находящимся Александра. Сражение длилось почти до вечера, причем была такая теснота, что почти нельзя было в общей свалке отличить перса от грека, солдата — от начальника; лошади бились с распоротыми животами, оглушающий рев труб и стук персидских повозок усиливали общее смущение и неустройство. Скоро вся земля была
— Принцессы, надеюсь, вы доверяете моему благородству? Дома не встретил бы вас такой почет, какой вас ждет у меня, — сказал король, снимая шлем с рыжей гривы.
Старая царица казалась оглохшей, но Датифарта откинула белокурые в мелких косичках волосы, улыбнулась, взяла руку Александра, прижала ее к своему сердцу, потом указала на молодой двурогий месяц, пролепетав что-то нежным детским голоском.
§ 26. Александр на гробе Ахиллеса.
Между тем как Дарий собирал второе войско, чтобы поразить Александра, король направился к морю посетить места, прославленные Гомером. Все внимательно осмотрев и надивившись славным развалинам, король на гробнице Ахиллеса сам принес жертву вместе с Гефестионом, своим другом. Затем, помолившись в храме Орфея, стал, в свою очередь, готовиться к новому бою.
§ 27. Верность Филиппа.
Однажды, выкупавшись в холодной воде Кидноса, Александр простудился и слег. Когда позвали врача Филиппа, король полусидел в кровати, раскрасневшись и читая какое-то письмо.
Мельком взглянув пламенным оком на вошедшего, Александр продолжал читать, пока врач толок и мешал свои зелья. Наконец Филипп протянул чашу королю; тот, зорко на него посмотрев, воскликнул: «Какое доверие, Филипп!» и стал медленно пить, не сводя глаз со спокойного лица лекаря. Затем, откинувшись на подушки, он дал Филиппу прочесть донос Пармения, будто королевский доктор подкуплен, чтобы отравить Александра. Выздоровев, король еще более приблизил к себе Филиппа, совершенно отдалив Пармения.
§ 28.
Пройдя Мидию и Армению, безводными пустынями достигнул король Евфрата, источники которого скрыты в чудесном Раю. Перегнав обоз и сам перейдя во главе войска, Александр приказал разрушить мосты, о чем Дарию тотчас же было донесено. Царь персидский разослал гонцов к своим воеводам и союзным владыкам, но только один индийский Пор обещал свою помощь. Старая мать писала из плена, каким почетом и уважением она окружена и молила не возмущать вселенную. Дарий заплакал, так как только что он отправил королю Александру послание, полное самого непередаваемого отчаянья, где отказывался от пленных родственниц, предоставляя самому королю их судьбу. Александр, рассмеявшись, ничего не ответил на это безумное послание и стал готовиться к битве.
§ 29. Александр в персидском лагере.
Король тщетно искал кого-нибудь, кто бы вызвался пойти в ставку Дария. Ночью он привязал на рога коз зажженные ветви и, подогнав их к вавилонским стенам, воспользовался страхом стражи, чтобы осмотреть снаружи громаду города. Тройной ряд стен, медные высокие башни и ворота безмолвствовали; только слоны изнутри ревели на зарево да разбуженные голуби стаей взлетывали к черному небу. Задумчиво оглядел король диковинные стены и, вернувшись, объявил, что к Дарию послом пойдет он сам. Напрасно советники старались отклонить короля от его решения, как от сумасбродной затеи, — Александр, взяв Евмила и трех лошадей, сам, одетый наподобие Гермеса, направился к реке Странге, тогда покрытой льдом; там он оставил Евмила с двумя конями, сам же на Букефале переправился на ту сторону, крикнув: «Аммон — мне помощник!» Персидская стража, окружив Александра, принимала его за божественное явление и провела во дворец, где Дарий в вавилонских одеждах, злаченой обуви, в багрянице, со скипетром и жезлом, восседал на сияющем троне. Все удивлялись небольшому росту Александра. Дарий сказал несколько усталым от вина голосом: «Кто ты, мальчик?» — «Я — посол Александра». — «Что скажешь?» — «Александр рвется в бой и досадует на твою медлительность».