Поединок над Пухотью
Шрифт:
Риган снова заколебался. Либо сейчас он станет предателем, но получит жизнь, либо останется верен фюреру и вознесется на небо. Он выбрал первое.
— В Алексичах нет никакого горючего. Почти нет. Два или три каких-то бака, так, на всякий случай…
По изменившемуся лицу Розина Ухов понял, что немец сказал что-то очень важное, но майор быстро взял себя в руки, и командир разведки успокоился. Сделав вид> будто зачеркивает что-то на листе бумаги, Розин сказал:
— Это соответствует сведениям, полученным нашей
— Там стоят танки… — Риган говорил медленно, будто приоткрывал тяжелую завесу. — Много танков. Мы свозили их тягачами отовсюду. Вы увидите их сами, когда займете Алексичи. Некоторые были так искалечены, что нам пришлось собирать их по частям…
Розин быстро встал и подошел вплотную к эсэсовцу. Напряженно следивший за ним Ухов на всякий случай подался вперед.
— Довольно. А теперь — так же честно — место прорыва! Ну, быстро!
Немец снова побледнел.
— Этого я не знаю.
Розин повернулся к Ухову.
— Товарищ капитан, приведите в исполнение. Нечего с ним больше церемониться!
Риган, как подкошенный, повалился на колени.
— Помилуйте, господин майор, я сказал все, что знал! Клянусь вам!
— Вот как! А ты славно говоришь по-русски! Ухов!
— Господин майор, еще одну минуту! Только одну! Место, где мы перейдем в наступление, держится в строжайшей тайне. Я простой солдат и узнаю об этом не раньше других, но зато я сообщу вам, где находится бригаденфюрер Шлауберг! Это хорошая плата за мою жизнь, не правда ли?
— Назови хотя бы примерно, где генерал намеревается выходить из окружения. Далеко это от Алексичей или близко? В какой стороне?
— Я могу только предполагать, — с трудом ворочая языком, проговорил Риган, — но дайте же хотя бы глоток воды! — Розин сделал знак Ухову. — Если генерал начал стягивать войска к месту прорыва, то совсем недавно. День-два, не больше. До этого вся техника, люди, склады с горючим были рассредоточены на большой территории. — Он облизнул пересохшие губы. — Да, стягивает… Но это не будет спасеньем, нет. Они все погибнут, герр майор. Все до одного. Я знаю, ваши солдаты не простят нам того, что мы натворили у вас за три года войны.
Вошел Ухов с котелком, Риган схватил его обеими руками и стал пить, захлебываясь и проливая воду на волосатую грудь.
— Ну хорошо, допустим, вы об этом ничего не знаете, — успокоившись, Розин снова перешел на «вы». — Где Шлауберг?
— Он в своей резиденции в Великом Бору. Говорят, там есть большой красивый дом — имение русского помещика, который когда-то дал от вас тягу…
Когда майор Розин появился в узле связи, там уже было несколько человек Последним вошел полковник Бородин. Все стояли, окружив рацию, работавшую
— Ну что, — спросил Бородин, — отозвался?
— Никак нет, товарищ полковник, — ответил начальник связи, — молчит.
Временами радисту казалось, что он слышит слабые позывные «Сокола», он вздрагивал, прижимал ладонями наушники и кричал: «Сокол»! «Сокол»! Я — «Заря»! — и тогда стоявшие за его спиной офицеры нагибались над ним, забыв о рангах, теснили друг друга плечами, но наваждение проходило, радист успокаивался, офицеры расправляли согнутые спины.
Бородин пошел навстречу начальнику разведки дивизии.
— Что перебежчик? Есть новое?
— Все новое, Захар Иванович.
— А именно?
— В Алексичах для нас устроен цирк. Никакого наступления на этом участке не будет.
— Вот это фокус!
— Да. Мне надо срочно в штаб дивизии.
Он пошел к выходу, но ему навстречу спешил дежурный штаба полка.
— Товарищ полковник, к нам генерал.
Все, кроме радистов, повернулись к выходу, замерли в положении «смирно». Комдив вошел, как всегда, не торопясь, окинул взглядом присутствующих, поздоровался, не глядя, сбросил бурку подоспевшему ординарцу, пожал руку Бородину, За ним, нагнувшись, входили в блиндаж начальник политотдела дивизии и адъютант генерала, а чуть позже — полковник Чернов.
— Докладывай, Захар Иванович, коли есть о чем, — сказал генерал, — ты, брат, в последнее время не очень-то балуешь нас хорошими новостями. Немцы у тебя перед носом, а ты о них ни слова.
— Есть новости, товарищ генерал, — ответил Бородин, — но я думаю, вам об этом доложит ваш начальник разведки. Он только что допросил перебежчика.
— Когда же ты успел, Розин? — спросил генерал, подняв глаза на майора. — Два часа назад ты был еще в штабе армии. Ну ладно, давай выкладывай.
— Товарищ генерал, — начал Розин, — в Алексичах нам приготовлен сюрприз другого рода, нежели мы предполагали.
— Что такое? — насторожился генерал, и благодушное выражение сменилось озабоченным.
— Никакого наступления на участке обороны двести шестнадцатого полка не будет.
— Вот как? Тогда где же?
— Скорей всего это произойдет западнее, у Вяземского. Но возможно, и в другом месте. Я как раз направлялся к вам для доклада.
Некоторое время в блиндаже стояла тишина, потом генерал спросил:
— Чем вызван такой поворот в твоем мнении? Совсем недавно ты мне доказывал обратное. Да и начальник штаба был с тобой согласен.
— Обстоятельства изменились, товарищ генерал. Перебежчик раскололся. Он подослан к нам с целью усилить дезинформацию.
— А танки?! Только вчера их видели летчики!
— Бутафория. Свезены отовсюду битые, замаскированы, подкрашены…
— А склад горючего? Тоже бутафория?
— Склад настоящий, но пуст, если верить перебежчику.