Поединок с абвером(Документальная повесть)

Ткаченко Андрей Анатольевич

— Врешь, гад! Это еще не все! — сверкнул глазами Морской. — Ты не только провокатор, фашистский прихвостень! Ты — грабитель и мародер! Обыщите его.

«Командира» раздели, разули, распороли голенища сапог и вытряхнули золотые монеты, даже несколько сплющенных золотых зубных коронок.

— Ах ты ж гнида! — возмутился светловолосый парень и ударил Васильева по лицу. — Я из трех лагерей бежал, у меня ладони горели, пока не взял в руки автомат, а он приказывал ждать удобного момента, посылал людей грабить…

Согласно приговору трибунала отряда особого назначения «Вперед»

и требованию бойцов-чапаевцев на следующий день Васильева-Лебедя расстреляли перед строем.

Чапаевцы присоединились к отряду Морского. Сбежали только бывшие полицейские и предатели. Исчез и капитан Олень. Морской и Олевский не могли себе этого простить, когда узнали, что это был закоренелый фашист, лейтенант Хирш (по-немецки hirsch — олень), специально приставленный гитлеровской контрразведкой к Лебедю.

ТАЙНА МАХА

— Вы знаете этого человека? — бросил на стол фотографию полковник.

Женщина посмотрела, побледнела и закрыла глаза.

— О, зачем же так?! — полковник открыл бутылку минеральной воды и налил в стакан. — Успокойтесь. Пейте. Это «виши», из французских источников. Чудесный напиток.

Женщина сделала глоток холодной пузырящейся воды.

— Вы такая молодая, а… нервы! — покачал головой полковник.

Женщина сидела ошеломленная, в больших серых глазах застыли страх и ожидание.

— Я вас понимаю, такое потрясение… Но здоровье можно поправить. — Он прищурил глаза, блеснул золотым зубом. — Главное, что вы узнали. Он?

— Он, — еще больше волнуясь, прошептала женщина.

Могла ли забыть она того, кого так горячо любила, кто стал ей мужем? Не успели они познать всех радостей семейной жизни, как началась война… Лейтенант Красной Армии Нечипорук, молодой, здоровый, всегда спокойный и рассудительный, собирался на фронт, как на парад. Отутюжил командирскую форму, пришил к гимнастерке белый воротничок. Прощаясь с молодой женой и родителями, успокаивал, что война продлится недолго и скоро он возвратится домой. Но через некоторое время из военкомата пришло извещение: «Пропал без вести». Дальше — черные и страшные дни гитлеровской оккупации. В теплушке жену красного командира-коммуниста вывезли в Германию, в хмурый, затянутый дымом Деггендорф. Работала домработницей у старого парализованного домовладельца. Двое его сыновей воевали на Восточном фронте. Когда от них долго не было вестей, хозяйка лютовала и вымещала свою злость на служанке.

Тот серый приземистый и угрюмый дом стоял недалеко от железнодорожного вокзала. Никто не видел, как ночью пленница сорвала со своего платья нашивку «Ost», забралась на платформу, груженную тюками бумажных мешков, и заползла под плотный брезент. Поезд двинулся на восток. Перед рассветом прибыл в Братиславу. И здесь беглянку поймали. Держали в тюрьме, допрашивали, а сегодня привели сюда, к гестаповскому полковнику.

Мах еще раз показал женщине фотографию: изможденное до неузнаваемости лицо, вместо опрятной командирской гимнастерки — полосатая роба арестанта.

— Итак, ваш муж жив. Мы отыскали его в концлагере. За дезертирство

вы тоже заслуживаете сурового наказания, но, по правде говоря, мне было бы горько сознавать, что такая прекрасная молодая пара погибла. — Фашист наигранно вздохнул. — Интересуетесь, почему? Скажу об этом позже. Я хочу вам обоим сохранить жизнь. Лейтенант Нечипорук выйдет на свободу живым и невредимым. И вас никто не посмеет тронуть. Однако вы должны оказать нам небольшую услугу.

Полковник не торопился. Он поднялся из-за стола, подошел к радиоприемнику и нажал на клавишу. Вспыхнувшая лампочка осветила шкалу. Он долго искал нужную волну. Красная полоска, бегавшая по стеклу, наконец замерла. Комнату наполнили звуки вальса.

— Вена, — усмехнулся Мах. — Вена танцует. Музыка — жизнь юности, и жаль, когда молодость так рано угасает… Так вот, будущее ваше и вашего мужа в ваших же руках. Маленькая услуга — и счастье, свобода возвратятся к вам. — В этой ампуле — смерть, — нахмурил брови Мах. — Смерть одного, которая может и должна спасти двоих: вас и вашего мужа, так горячо любящих друг друга.

Женщина долго отказывалась, колебалась. Но через некоторое время опытный провокатор сломил ее волю: пленница дала согласие выполнить задание полиции безопасности.

Спустя неделю Мах уже хвастал своим успехом представителю имперской безопасности обер-лейтенанту Шлезингеру:

— Скоро вы сможете доложить в Берлин господам Лахузену и Пайчеру, что один из пунктов их оперативного плана «Дым» выполнен: персона, которая так беспокоит всех нас, мертва.

— Неужели Морской? — удивился обер-лейтенант, зная, что реализацией этого коварного плана в Словакии занимается лично Шаньо Мах. — Каким образом?

— До определенного времени изобретатели держат свои находки в тайне. Не так ли, обер-лейтенант? — самодовольно улыбаясь, изрек полковник.

— Вы правы, — подтвердил Шлезингер. — Но надежен ли ваш человек? Не подведет?

— Видите ли, дело это слишком тонкое, и я не могу быть абсолютно уверен. Но надеюсь на успех. Исполнитель акта — молодая красавица. Эта женщина в наших руках: любимый муж, который пропал без вести, при проверке нашелся в концлагере. Он остался у нас заложником. Теперь остается ждать. Может, день, а может, и неделю…

ЖЕНЩИНА С ЯДОМ

Командир вместе с комиссаром и начальником штаба обсуждали план передислокации подразделений, которые оставляли село Калише. Разведке стало известно: не сегодня завтра туда нагрянут каратели.

В землянку заглянул радист-шифровальщик Иван Горецкий.

— Разрешите, товарищ подполковник!

— Давай, что там у тебя!

— Раскодировал шифрограмму. Ту, которую недавно доставили из Банска-Бистрицы.

Морской развернул густо исписанный карандашом небольшой листок. «Сокол» сообщал: «Полиция безопасности послала в отряд с ампулой цианистого калия молодую, красивую женщину. Цель — отравить Морского. Заложником оставили ее мужа, попавшего в плен».

— Этого нам еще не хватало! — сердито бросил командир, передавая листок Григорьеву.