Поединок с абвером(Документальная повесть)
Шрифт:
Офицер, подав руку, представился:
— Гауптман Кмет.
Позже, за столом, он, напыжившись, рассказывал, что происходит из потомственной военной семьи судетских немцев. Учился в Берлине. Прибыл в Братиславу в марте 1939 года и с тех пор служит советником в штабе армии — союзницы Гитлера.
Поздравить именинника пришло еще с десяток знакомых, преимущественно военных, сами и с женами. За столом была довольно непринужденная обстановка. Только Божена вела себя как-то необычно, и это беспокоило Волена. Каждый раз, когда их взгляды встречались, он убеждался: девушка, как
Но вот несколько женщин, увлекая за собой мужей, заспешили домой. Вскоре из гостей остались только Кмет и Волен.
«Как быть? — размышлял Павел. — Я даже не успел как следует поговорить с Юлием и Боженой, а надо уже уходить». Решение созрело быстро. Он поднялся из-за стола и стал прощаться:
— Спасибо, друзья, за гостеприимство…
Хозяева принялись уговаривать его остаться до утра. Божена настойчиво предлагала свою квартиру.
— Сама переночую у Марийки, — с грустью говорила она, поглядывая на Болена и Кмета.
Гость благодарил, но решительно отказывался, уверял, что, не стесняя их, может провести ночь и в гостинице.
— В такое позднее время ты не доберешься до гостиницы — задержит патруль. Кроме того, едва ли там найдется свободное место, — заволновалась Божена.
Ее поддержала Марийка.
— В Братиславе я не пропаду. Если же задержит патруль — еще лучше: будет где пересидеть до утра, — отшучивался гость.
Вмешался Кмет.
— Я могу помочь достать пропуск комендатуры и гарантийное решение на временное проживание в гостинице, — направляясь к телефону, сказал он и набрал номер: — Алло, фрау Ева? Извините, тревожу в поздний час, но… Да-да, я хочу поговорить с Гельмутом.
Пока телефон молчал, гауптман переспросил у Волена фамилию, откуда и на какой срок прибыл в Братиславу.
— Здравствуй, дружище! — весело зарокотал в трубку Кмет. — Извини, но именно сейчас необходимо твое разрешение на пропуск одному знакомому, представителю Красного Креста… Да, на комендантское время. И надо устроить его в гостиницу. Прибыл из Банска-Бистрицы на десять суток по делам Красного Креста… Правильно, Волен. Нет, не имя, такая словацкая фамилия… Знаю, несу ответственность… Вот он, стоит около меня… Благодарю. Не сердись, ты же сам хотел хозяйничать в этом городе… Только сейчас же дай распоряжение, этого требуют обстоятельства. Еще раз спасибо. До встречи.
Положив трубку, Кмет обвел присутствующих удовлетворенным взглядом.
— Я сделал все, что обещал. Вам остается только зайти в комендатуру. Она находится в конце этой улицы. Если еще понадобится моя помощь — можете связаться со мной через Юлия.
— Весьма благодарен, господин гауптман. Постараюсь вас не тревожить, — ответил Волен.
Все складывалось как нельзя более удачно. Теперь на время пребывания в Братиславе он был застрахован от всяких неожиданностей.
Через час в квартире Юлия прозвучал звонок:
— Я уже в гостинице «Континенталь», — услышала взявшая трубку Вожена. — Жди меня утром. Передай благодарность гауптману за помощь.
Используя
Безусловно, успешное продвижение на запад советских войск также повлияло на их убеждения и настроения, и Волену довольно легко удалось заручиться согласием обоих Агушев, Юлия и Вожены, и руководителя Красного Креста майора медицины Шимана помогать словацкому антифашистскому подполью.
Через некоторое время «Добровольный» сообщил Морскому: «Волен задание выполнил. Наши товарищи расширяют влияние в словацкой армии и Красном Кресте».
ТРОФЕЙ — МИЛЛИОНЫ КРОН
Целую неделю в Татрах бушевала вьюга. На улицах села Зазрив, где разместился со своим штабом подполковник Морской, выросли огромные сугробы.
Утром командир вышел на крыльцо. С ночных операций возвращались бойцы. Они привели в расположение отряда двух уже немолодых людей, которые рассказали, что выполняли задание командира отряда народных мстителей подполковника Егорова и во время метели заблудились в лесу.
Морской не услышал, как щелкнул миниатюрный фотоаппарат, скрытый в одежде одного из «егоровских разведчиков».
Вскоре «триста шестой» оставил кассету с пленкой в тайнике на железной дороге. Через несколько дней она была уже в руках его шефа Шаньо Маха. Полковник приказал немедленно размножить фотографии. Их передали руководителям секретных служб и на полицейские посты. Фото напечатали в газете. За живого или мертвого командира группы советских разведчиков Морского была обещана награда — миллион крон.
Несколько номеров газеты принесли в отряд. Морской смотрел на свой портрет и пытался понять, когда и кому удалось его сфотографировать? Разведчик не обижался на память, но вспомнить не мог — встреч с людьми было много. «Это, наверно, работа того самого агента „триста шестого“, о котором информировал „Сокол“», — сделал вывод командир.
О фотографии и объявлении в газете Морской сообщил в Центр. Через связную Зину с нетерпением ожидал новостей от «Сокола», но она почему-то в условленное время на конспиративной квартире не появилась.
Приближался новый, 1945 год. Готовя к празднику елочки, люди надеялись, что в новом году наконец придет освобождение от гитлеровских оккупантов.
В это время один из словаков, которые охотно помогали разведчикам Морского, житель села Пески Гнат Рысь сообщил: в пятницу немцы через село Булы собираются переправлять сейфы. Что в этих сейфах, Рысь точно не знал, но предупреждал: багаж повезут ценный, на двух санях и в сопровождении охраны.
— Посмотрим, кто у нас ближе к этому селу, — разворачивая карту расположения подразделений спецотряда, проговорил Морской. — Так, на Козьем хребте разведывательная группа Папуленко. Вот ему и поручим заняться сейфами.