Поединок соперниц (Исповедь соперницы)
Шрифт:
— Долгих объяснений не будет. Скажу лишь, что готов оградить Гиту Вейк, готов даже замять это дело, но при одном условии: ты сделаешь то, что я велю. А велю я во всеуслышание заявить, что умирающий король, когда от него потребовали назвать преемника на троне, трижды повторил мое имя.
Я изумленно молчал. Так вот что задумал Стефан. Недалекий тихоня Стефан, который, как считали, никогда и не помышлял о верховной власти. Подтолкнул ли его к этому Бигод или он давно был готов, и только выжидал, когда настанет его час?
— Милорд, умирающий король и впрямь трижды назвал ваше имя. Но это было в забытьи.
— А вот Бигод
— Нет, — выдавил я. — Гуго Бигод всегда завидовал мне и стремился занять мое место.
— И нашел способ этого добиться. Его род всегда занимал достойное положение в Дэнло, да и при Боклерке Бигоды возвысились. Отчего бы мне не сделать преданного человека графом Норфолкским? Ведь не рассчитываешь же ты сохранить титул после того, что случилось с моей родственницей? Но если ты проявишь лоялльность, за тобой останутся твои маноры. И с Бигодом ты рано или поздно научишься находить общий язык. Но главное — твоя Гита будет спасена. Порукой тому слово короля!
Он усмехнулся.
— Ты ведь поможешь мне добыть корону? Это в твоих интересах. Ведь если Гите ничего не будет грозить, вы наконец-то сможете пожениться, и я буду чрезвычайно рад видеть лорда и леди Гронвудских на торжествах по случаю моей коронации.
Я молчал. Ради Гиты я готов был помочь ему достичь трона, готов был стать клятвопреступником. Но чем все это обернется, если Стефан потерпит неудачу? Что будет с теми, кто поддерживал незаконного претендента на трон? Я не смогу уберечь Гиту и детей, если моя голова скатится с плахи.
— Ты колеблешься, Эдгар?
— Если вы помните, я был тамплиером. А они только в бою действуют стремительно.
Стефан хмыкнул.
— Что ж, значит нужны пояснения. Сейчас мы, с Божьей помощью, выйдем в море и через несколько часов причалим в Дувре. Оттуда я отправлюсь в Кентербери и заручусь поддержкой примаса Англии. Мой брат Генри уже ведет переговоры с высшим духовенством, канцлером и казначеем. Мы давно не виделись с тобой, Эдгар, и ты многого не знаешь, но виной тому все та же Бэртрада, которая всячески стремилась нас разъединить. И все-таки — мир ее праху, — он торопливо перекрестился. — А теперь самое главное. Мне необходимо, чтобы человек, пользующийся доверием и уважением, в присутствии лордов и представителей церкви присягнул, что Генрих Боклерк желал видеть своим преемником на троне именно меня, потомка Вильгельма Завоевателя по мужской линии, человека, которому в последние годы он вверил все английские дела. В Англии и сейчас немало людей, предпочитающих, чтобы их королем стал я, а не Матильда или братец Теобальд. И то, что Генрих перед кончиной трижды упомянул мое имя — это ли не перст Божий?
Я видел, как вспыхнули его глаза, и подумал — а почему бы и нет? Разве для Англии Матильда, окончательно ставшая иноземкой, или незнакомый с английскими делами Теобальд предпочтительнее Стефана? Но было и нечто, смущавшее меня. Стефан не всегда таков, как сейчас. Он неплохой воин, но никудышный политик — то излишне уступчивый, то, наоборот, упрямый как мул. И часто действует сгоряча, поддавшись порыву. О нем даже сложили песенку:
После того, как выскажется, он начинает думать, АМожет быть именно поэтому покойный Генрих, несмотря привязанность к племяннику, никогда не видел в нем венценосца? Сможет ли Стефан стать хорошим королем?
Я был англичанином и хотел для своей страны достойного правителя. Разумеется, как политики Теобальд и даже Матильда предпочтительнее. Но стоит ли рассуждать об этом теперь, когда Стефан не совершил ни единого шага? И разве его восшествие на трон не наилучший выход для меня и Гиты? Если он защитит ее, я готов примкнуть к графу Мортэну, пусть даже и лишившись титула.
Я еще не успел принять никакого решения, когда шкипер поджидавшего корабля крикнул, что начинается отлив и нужно поспешить. Стефан махнул рукой и снова повернулся ко мне.
— Решайся, Эдгар! Бигод готов присягнуть хоть сейчас, но он никто. Совсем другое дело, если последнюю волю венценосца засвидетельствует член королевской семьи, один из первых лордов Англии. К тому же все знают, что вы с Бигодом враги, и если вы споете в унисон, вам тем более поверят. Когда же я стану королем Англии, мне ничего не будет стоить забыть об истории с Бэртрадой. Бигод тоже будет молчать — он ведь и сам не без греха, да и титул заставит его смотреть на вещи иначе. Но если ты откажешься поддержать меня, — взгляд Стефана стал жестким, — я и пальцем не пошевелю, чтобы спасти твою возлюбленную.
Стефан мастерски обработал меня. Даже умница Мод не сумела бы так. И я двинулся за ним, как привязанный телок, и даже у трапа раскланялся с Гуго Бигодом — новым графом Норфолка. Я не опасался за то, как мы с ним уживемся в одном графстве. Отныне нас связывала общая тайна, а в Дэнло сильнее и влиятельнее меня никого нет.
Однако и Бигод, похоже, не желал продолжать вражду. Я понял это, как только мы вышли в море. Я стоял на корме судна, и он подошел ко мне и встал рядом.
Мы оба молчали. Стемнело, в вышине вспыхивали первые звезды, над головой скрипели снасти, легкий ветер вздувал парус. С обоих бортов мерно взмывали и опускались ряды весел, ускоряя бег судна. В отдалении, на носу корабля, показался Стефан, бриз играл полами его темного плаща. Он глядел вперед — туда, где была Англия, куда он спешил, надеясь на великое будущее.
Все, что Стефан намеревался сделать, было противно законам Божеским и человеческим. Но я уже согласился помочь ему в узурпации власти, как согласился объединиться и с Бигодом. Тот по-прежнему стоял рядом, и хотя я старался не замечать его, даже свежий морской воздух казался затхлым в его присутствии. Я не мог избавиться от ненависти к своему новому союзнику. Но Гита и мои дети стоили того, чтобы смириться.
— Чего ты хочешь, Бигод? — наконец проговорил я, чтобы избавиться от его сверлящего взгляда.
— Я стану графом Норфолка, Эдгар.
— Аминь.
— Я всегда стремился к этому. А ты хотел одного — соединиться со своей саксонкой. Мы оба выиграли. Нужно только научиться жить бок-о-бок.
Я повернулся к нему. Лицо Гуго мертвенно белело под облегающим капюшоном.
— Что еще?
— Еще? Гм… Никогда не думал, что придется говорить такие вещи. Эта твоя Фея Туманов — молодец. Уж не знаю, что из этого выйдет, но если небеса будут милостивы к новому королю и нам не придется испить горечь поражения, при встрече с новой леди Гронвуда, я первым поклонюсь ей.