Поединок в горах
Шрифт:
Петюк должен отстать и уйти, спрятаться за мой прицеп. Ни мне, ни встречному не затормозить на скользкой дороге.
Но Петюк не хочет уступать. Он идет уже вровень со мной — кабина в кабину. В замороженном боковом стекле я не вижу его лица.
Таня по-прежнему не замечает разыгравшейся на тракте сцены.
Вот он, петюковский обгон. Петюк слегка выворачивает руль и прижимает край будки к моему левому крылу. «Будке-то что сделается? Ну, поцарапаю… А шоферу за крыло придется платить!
Слышно сквозь рев двух двигателей, как скрежещет, разрываясь, крыло. Я даю руля вправо и нажимаю на тормоза.
— Держись, Таня!
К счастью, машину не заносит. Буфер ударяет в снежную плотно утрамбованную стенку. Потом тягач подскакивает, колесо залетает в скрытый под сугробом кювет, и машина останавливается.
Я выскакиваю. Бензовоз проносится, толкнув меня волной теплого воздуха. Петюк уже далеко впереди.
Все это длилось, наверно, не больше десятка секунд.
— Что случилось? — испуганно спрашивает Таня.
Я показываю на удаляющееся облачко снежной пыли.
— Петюк проехал!
Крыло смято и порвано. Белая металлическая мякоть поблескивает из-под слетевшей краски. И машину без посторонней помощи из кювета не вытянуть.
Ну ладно, посчитаемся, чемпион!
Рядом тормозит зилок. Я вижу озабоченное лицо Володи Стрельцова. Он выехал следом за мной из Козинска — такой уж у нас теперь уговор: стараться быть поближе друг к другу.
— Вот, — говорю я, похлопывая крыло и стараясь скрыть клокочущую во мне злобу. — Машина в дым, экипаж невредим.
— Кто, Петюк? Он меня тоже чуть не сбросил в кювет.
Мы заводим буксирный трос.
— Попробуем догнать Петюка, — говорит Володька.
— Догонишь его!
— Попробуем. Жми на всю железку.
Мы вытаскиваем застрявший тягач, и я вновь сажусь за руль. Что ж, попробуем догнать. Нельзя, чтобы такие, как Петюк и Пономарь, хозяйничали на тракте, не боясь отпора.
Тракт летит под колеса, мелькают столбы…
Неожиданная находка
Съеденный, ущербный лунный ломоть повисает над темными вершинами.
Боковое зеркальце вспыхивает солнечным зайчиком: Стрелец упрямо держится сзади.
В темноте мы въезжаем в Колонки, последнюю деревушку перед Наволочным. Машины сгрудились у заезжей избы, как овцы в загоне. Сразу узнаю машину Петюка — она стоит в стороне от остальных, в удобном для съезда месте.
— Ты подожди в кабине, Таня.
Коридор заезжей заставлен столами и лавками,
Беру Петюка за отвороты кожаной курточки. Меня уже не остановить. Словно катишься куда-то с горы все быстрее и быстрее.
Близко вижу глаза Петюка. Они все еще продолжают смеяться, по инерции, но тут же гаснут и становятся прищуренно-злыми.
— Ты чего? — спрашивает он.
— Выйдем — объясню.
Все вокруг исчезает, и я вижу перед собой только Петюка, только его одного.
— Постой…
Сильные руки хватают меня и моего противника.
Стрельцов не дает мне высвободиться.
— Не так мы с ним будем говорить, Михалев.
Когда Стрельцов придерживает, тут уже не вырвешься. Он, Стрелец, легковушку за буфер поднимает.
— Нервный сильно, — объясняет Петюк в надежде на сочувственный смех. — Из кювета выскочил.
— Молчал бы! — говорит Стрельцов. — Ты ему машину попортил.
Он громко рассказывает, как Петюк пошел на запрещенный обгон и загнал меня в кювет.
— Врет он все небось, — это подает голос Гиря.
— Я вру? — вскипает Володька. — По-твоему, я способен?
— Верно, — поддерживают его шоферы. — Стрелец никогда не врет.
— У Петюка такое не первый раз…
— Да ну вас всех, — Петюк машет рукой, и пренебрежительная улыбка появляется на его лице. — Завидуете, что я больше всех зарабатываю. А сами попро…
Он неожиданно осекается. На пороге стоит Таня. Привлеченная шумом, громкими голосами, она незаметно вошла в заезжую.
Краска постепенно заливает худощавое лицо Петюка. Никогда не думал, что он может краснеть.
Он молча, искоса поглядывая на Таню, выслушивает все то, что говорят ему ребята, собравшиеся в заезжей. А им есть что сказать.
— Единоличник… Что он, об государстве думает? Он о себе думает.
— Хочет только за счет других ездить. Четвертую машину меняет… Я на старой таратайке езжу шесть лет, ремонтом замучился.
— У него разве душа о людях болит?.. У таких только свой мозоль болит.
— Липовый ударник. У Костюкова на готовеньком. Готов на все пойти, лишь бы урвать побольше да вылезти в князья…
Стрельцов делает жест рукой — будто подводит черту.
— Ясно, ребята. Ты мне скажи, Петюк. Ты товарищам-шоферам когда-нибудь помогал в дороге?
Петюк молчит. Таня по-прежнему стоит на пороге, наблюдая за нами.
— Я у него попросил буксира, — говорит Паламарчук. — Он сказал: «Я не аварийная служба».
— Ясно. Ну, а кто из вас помогал Петюку? — спрашивает Стрельцов.