Поединок
Шрифт:
– Удачи тебе, малыш, - крикнул он мысленно.
– Ты никогда не будешь один…
Но его голос никто не услышал в поднявшемся восторженном шуме.
Телевизор был включен, на экране молодая репортерша о чем-то спрашивала седого усталого мужчину.
– Прибавь звук, - неожиданно рявкнул Берг. Хорек сидевший в кресле испуганно вскочил с места и схватил пульт.
– Ваш детский приют является уникальным заведением в нашей стране, -
– В нем содержатся дети, имеющие те, или иные физические недостатки, в том числе и психические больные. У вас им оказывают необходимую лечебную помощь, ухаживают, пытаются создать нормальные условия для жизни.
Мужчина устало кивнул головой.
– К сожалению, это действительно так. И количество детей, страдающими заболеваниями, в том числе и психическими неуклонно растет в нашей стране.
– Я слышала, что многие из этих детей после проведенного лечения становятся полноценными людьми.
– Да, кое-что нам удается, но, к сожалению, не всем мы можем помочь, многие наши питомцы так и остаются до глубокой старости, а значит и смерти, в нашем детском доме.
Репортер кивнула головой, и хитро улыбнувшись, спросила:
– Я слышала, что в ваш дом несколько дней назад заглядывал с большой свитой один из представителей преступного мира нашего города, известный в своей криминальной среде как «хитрый лис Берг». Вы не расскажете, что его так заинтересовало в вашем детском доме, и почему он так спешно его покинул? Говорят, что его выход из здания скорее напоминал бегство? Некоторые очевидцы даже рассказывали о том, что из здания его вынесли на руках.
Берг выругался.
– А я был почти уверен, что наблюдение за мной сняли!
Он достал сигару из резной шкатулки и пробурчал:
– Весь этот репортаж и нужен ей ради этого вопроса. Кого интересует этот детский приют? Всем на него плевать! А вот, зачем туда приходил «хитрый лис Берг» - это интересно всем, особенно полиции и моим конкурентам.
Хорек испуганно кивнул головой.
– Прибавь ещё звук!
– скомандовал Берг.
– Я хочу услышать, что он скажет.
На экране мужчина откашлялся и спокойно кивнул головой.
– Да, действительно, господин Берг приходил к нам в детский дом несколько дней тому назад.
Берг раскурил сигару, не сводя напряженных глаз с экрана.
– Ну, говори, не тяни, сволочь, - пробормотал он.
– Расскажи, как вы меня умыли!
Мужчина на экране улыбнулся.
– Господин Берг приходил для того, чтобы посмотреть, в каких условиях находятся наши дети, а также для того, чтобы сделать небольшой денежный благотворительный взнос, - мужчина прямо взглянул с экрана, словно он видел того, кто, сидя в кресле, внимательно смотрит в телевизор.
– Мы очень благодарны господину Бергу и надеемся, что и другие богатые люди последуют его примеру.
Лицо репортера скривилось от недовольства, похоже, что она ожидала совсем другого ответа.
– Но что вы скажете о том, что его вынесли на руках? Может быть, был какой-то инцидент?
Мужчина развел руками.
– К сожалению, я сам в это время находился в постели по причине болезни,
Берг хмыкнул.
– Вот и директор, - он слащаво улыбнулся.
– К сожалению, мы с вами тоже не сумели познакомиться. А нам этого так хотелось.
Мужчина на экране грустно улыбнулся.
– Но мне рассказали, что господин Берг, увидев этих несчастных детей, очень расстроился, и у него стало плохо с сердцем.
Берг расхохотался.
– Хорек!
– приказал он.
– Сегодня же переведешь на счет этого приюта пятьдесят тысяч.
– Но, шеф, - пролепетал хорек.
– Они и так нас кинули на большую сумму…
– Заткнись, болван. Они дали мне сохранить своё лицо, а это стоит намного дороже. Эту передачу записать и показать каждому, кто был со мной в тот день. Они должны хорошо запомнить, что мы приходили в этот приют только для того, чтобы помочь несчастным детишкам… - Последнюю фразу Берг произнес с нескрываемой ненавистью. Он потер колено, которое до сих пор болело, после того, как его гориллы промчались по нему, спасаясь от трех девиц. Хорошо ещё, что эти милые красотки потом разрешили Кроту его забрать и унести на себе.
Он тяжело вздохнул и добавил:
– Эти пятьдесят тысяч потом вычтешь с зарплаты всех моих людей, чтобы лучше помнили этот детский приют.
Берг вспомнил невинную улыбку одной из них, когда его уносили и её вопрос:
– Вы уже уходите? Мы же только начали разговаривать…
Берг скрипнул зубами от злости.
– Стар я уже стал для таких развлечений, - пробормотал он.
– Нет уже той смелости, той решимости, что в молодости. Было глупо связываться с детьми, они же не боятся смерти, она кажется им нереальной и далекой совсем не так, как её ощущаю я… А этот глупец прав, и у меня действительно будет постоянно болеть сердце, как болит сейчас. И будет болеть до тех пор, пока я не отомщу!
Тося сидела в гараже и задумчиво смотрела, как Кроха жонглирует тяжелыми гаечными ключами, сидя на стуле. Она пыталась увидеть и понять, как она это делает, уловить это непонятное для неё знание. То, что происходило в мозге Крохи, было просто и в то же время невероятно сложно. Принцип был тот же, что и в её беганию по потолку, только она каким-то странным посылом облегчала ключи, а потом заставляла их двигаться. Тося и сама пыталась не раз проделать что-то подобное, но у неё ничего не получалось. Что-то внутри неё не поддавалось этому знанию и умению.
Тося вздохнула и досадливо передернула плечами.
– Кроха, - подумала она.
– У меня уже болит голова от этого мелькания и от того, что творится в твоей голове. Сядь, пожалуйста, нам надо решить, как мы теперь будем добывать деньги.
Кроха уронила ключи, потом одним внутренним посылом отправила их в ящик с инструментами.
– Я ещё маленькая, - ответила она.
– Ты большая, и поэтому должна больше знать. Ты и думай!