Поединок
Шрифт:
Глава 18
– То, что в управе юлят, - как раз неудивительно. Им за каждый чих подчиненных тоже отвечать не хочется.
– Санин Валерий Аркадьевич, первый зам председателя областного правительства, скрестил на животе пальцы и изогнул левую бровь. Эту привычку давно взяли на вооружение местные пародисты, но Санину, похоже, даже нравилось такое внимание к своей особе.
– В общем, не беспокойся, Тимофей. Я уже переговорил с прокурором и позвонил кому нужно. Отыщут твоего Дмитрия, никуда он не денется.
Лосев перевел взгляд с безукоризненно отутюженных брюк собеседника на свои собственные, малость помятые, и невольно
– Отыщут-то они отыщут, но ведь это ситуацию не изменит. Отлаженная ведь схемка. Кто-то оплачивает заказ, а менты его прилежно исполняют. Это же позорище! Об ОБНОНе давно анекдоты ходят, только что-то смеяться неохота. Я же знаю, как все обстоит на самом деле. Половина инспекторов паром исходит, бегая за наркоторговцами, другая этих же торгашей под шумок выпускает.
– Ну анекдоты, положим, сочиняют про всех. И про гаишников, и про депутатов с президентами. А с ОБНОНом, я слышал, у вас вроде отношения налаживаются. Или сведения устарели?
– Да нет, действительно есть пара совместных задумок. Только ведь это скорее на уровне частной инициативы отдельных сотрудников. Так что все операции ребяткам приходится секретить как от чужих, так и от своих. При этом еще вопрос - от кого больше.
– Вот она суть, Тимофей!
– с нажимом произнес Валерий Аркадьевич.
– Это на улице все просто. Воришка бежит, его ловят. А ты, братец, вторгаешься в область более тонких материй.
– Тонкой материей ты называешь политику?
– Ее, родимую… Видел, наверное, как муха бьется в паутине? Умишка нет, куда рваться - не знает, что ни делает - становится только хуже. Это, Тимофей, и есть политика: знать свое место и степень положенной вибрации. Будешь излишне дергаться - запутаешься и задохнешься. Совсем не дергаться тоже нельзя - прибегут пауки и съедят. Можно, конечно, разрушить все до основания и предложить новое, но это мы уже проходили. Не получается, знаешь ли.
– Значит, терпеть и делать вид, что ничего не происходит?
– Делать вид, что ничего не происходит, мы не собираемся, а вот потерпеть действительно придется. Идеального человечества, Тима, никогда не было и не будет. А потому не стоит сетовать на систему. Она не идеальна, только и всего. Но кто сказал, что нам нужны идеальные системы? Взгляни на Швейцарию, Америку, Израиль - у них, по-твоему, лучше? Да ничего подобного! Сыты и обуты - это да, а тем не менее вот какая ерундистика наблюдается: дипломатии предпочитают войну, шахматам и интригам - силовой нажим. Внизу слесари-сантехники, вверху - графоманы и краснобаи, профи лишены творческой фантазии, а фантазеры - ремесленнических навыков. Мир, Тимофей, несовершенен изначально. Это может раздражать, но это следует принять как факт.
– Ты, Валерий Аркадьевич, рассуждаешь, конечно, красиво, но странная у тебя правда получается. Все кругом плохо, но это плохое - естественно, а потому не должно вызывать негодование. Только ведь все рычаги у вас - у политиков. Меняйте ту же действительность, влияйте на природу вещей, на законы и массовое сознание. Уж этого вам делать никто не мешает.
– Вот тут-то ты ошибаешься. Мешают - и еще как!
– Кто именно?
– Да мы же друг дружке и мешаем!
– Санин улыбнулся.
– Я ведь об этом только и толкую. Паутина сильна целостностью, и любой политик в зависимости от собственного поведения легко может превратиться из паука в муху и наоборот. При этом не следует забывать, что политики те же самые обыкновенные люди. Хоть маленькие, хоть большие. Книжек не читают по причине вечной занятости, к гласу народа не прислушиваются, поскольку сами с усами, и учиться на примерах прошлого не желают, потому что кажется скучным. Да и западная демократия на деле всего лишь закамуфлированная автократия. Ковырни ноготком - и польет гной. Смотри, как Франция скрипит зубами. Просто диву даешься! Такая вроде страна - и фильмы
– Валерий Аркадьевич покачал головой.
– У актрис Сафоновой и Захаровой детишек отняли. И тоже вроде бы по закону. А на деле - не закон это, а чистой воды шовинизм. Если мама русская, а отец француз, то закон никогда не встанет на сторону матери, - вот и вся их правда.
Лосев почесал в затылке:
– Честно говоря, я об этом как-то не задумывался…
– Историю нужно читать. Они и раньше подобные фокусы выкидывали. Экспедиционный русский корпус тоже ведь за них кровушку проливал в Европе. Еще перед Гражданской войной по просьбе французского правительства Россия послала туда пехоту. Только господа французы в джентльменство играть не собирались, использовали гостей по полной программе - кидали, считай, в самые гиблые места. А когда наши солдатики возроптали, так их окружили и расстреляли из пушек. Без затей и лишних проволочек.
– Санин махнул рукой.
– Что Франция! У них, Тимофей, у всех бардак. В Ирландии католики протестантов мочат, израильтяне с палестинцами никак не могут договориться. А операция «Лис в пустыне»… Помнишь, как все началось? Как раз за день до импичмента американского красавца. Мы уже забывать стали, а ведь так оно все и было: любой возможностью пользовались, чтобы отвлечь внимание от президентских амуров. Взяли и врезали по Ираку. Без всяких веских причин. А там дошла очередь и до Югославии. Спасибо подружке Монике! Вдоволь нацедила кровушки.
– С женщинами многим не везет, - философски заметил Тимофей.
– Наши генералы с прокурорами тоже на них спотыкаются.
– Спотыкаются - да, но войн не затевают. Вспомни, какой Штаты судебный процесс устроили. Следы на платьишке Левински чуть ли не в лупу разглядывали. Дескать, не случайная сопля, а семя нашего первого!
– Санин фыркнул.
– Ну скажи, разве не цирк! И то, что творилось потом в Македонии, опять же целиком и полностью следствие большой политики. Доллар-то вибрирует, чем его удержать? Да войной, чем же еще? Вот и подбрасывали полешки. То албанцам глазки строили, то с талибами заигрывали. Так и вскормили минотавра. А минотавр-то взял и вышел из повиновения - да как ахнул по Нью-Йорку гражданскими самолетами. Но самое обидное, что снова никто не хочет думать. Руки привычно тянутся к топору, к обрезу, к кастету…
– Что же делать?
– Да ничего. Само собой все утрясется. Из заблуждений выводят стрессы. А стрессами это десятилетие будет насыщено, уж поверь мне. И поймут наконец, что глобальных проблем на сегодняшний момент две: СПИД и терроризм. А все прочее - бутафория и политический балаган.
– Санин сокрушенно вздохнул.
– Я, Тимофей, хочу сказать, что стран плохих или хороших нет, как нет и эпицентра зла. А есть паутина - большая и клейкая, в которой барахтаемся все мы. Поэтому и задачи у нас у всех общие - не наделать своим барахтаньем дыр и при этом не позволить себя задушить.
– Честно говоря, мало что понял, - признался Тимофей.
– Да я и сам давно уже перестал понимать, где север, где юг. Хотя и варюсь в этом соусе уже не один десяток лет.
– Значит, будем жить по Толстому?
– Это в каком смысле?
– Ну, стало быть, делай что должно и будь что будет.
Левая бровь первого заместителя вновь поднялась вверх.
– А что! Вполне разумно… Ну а насчет Дмитрия не волнуйся. Взгрею кого следует.
– Что ж, тогда я потопал.
– Лосев пожал протянутую руку и, поднявшись, направился к выходу.