Поэтические миниатюры 2010-2016 гг
Шрифт:
Так вот, бедняга кот увел нас далеко вперед, тогда как Фердинанд Степаныч уже сидел и грелся у камина. Полина Павловна (тут автор вклинился описывать событья и мне не стыдно повториться, что) Полина Павловна предстала в такой невиданной красе, которую и описать-то невозможно, - так хороша была насмешница-невеста, охотница на разные причуды и толковательница смыслов между строк. Степаныч, увидев этакое диво, открыл (в буквальном смысле) рот. И лишь бокал вина, возникший на серебряном подносе, прервал немую сцену, - жених сомкнул уста. Полина Павловна с облегчением вздохнула, для верности прошлась по зале взад-вперед и, наконец, устроилась напротив горе-жениха
– вряд ли... Пожалуй, автору. Кому ж еще? Он наблюдал за сценою спокойно, трубку раскурил и начал:
– Сударыня, не знал я раньше мастериц и выдумщиц подобных...
– Автор...
– качнула головой она и улыбнулась чуть смешливо.
– Полина... Можно так?
– Вам - бесспорно.
– Отчего я не художник?
– Вы написали бы портрет?
– Да надобности нет, когда передо мной живое изваянье.
Глава ее была украшена благоухающим багровых роз убором. Тату на пухленьком плече ну самый что ни на есть эстетский - ретро микрофон увитый сплошь цветами, словно голосами, скажем, Битлз... Еще мне вспомнились поэты, что читали (было время) в кафе и ресторанах свои первые стихи... Кому рукоплескали, кого за трапезой и вовсе не слыхали, кого со смехом освистали. Впрочем, я немного отошел от темы, меж тем как оголенные плеча манили пуще глаз прекрасной девы, и я невольно вспомнил:
– ...Королевна же была,
Как говорят поэты, диво мира:
Кровь с молоком, румяна и бела,
У ней глаза - два светлые сапфира,
Улыбка слаще меда и вина,
Чело как радость, груди молодые
И полные, и кудри золотые,
И сверх того красавица умна.*
– Вы меня смутили...
– промолвила она.
– Думаю, и Николай Языков смущен не меньше...
– О-о, какая старина... Давно я не читала поэтов 19-го века...
– Так выходите замуж за меня.
Полина улыбнулась, нисколько (кто бы мог подумать?) не смутясь.
– Да с легкостью! Эпоха романтизма мне будет обеспечена на разных языках, насколько мне известно, вы полиглот, - и, как ребенок, рассмеялась, прибавив тихо, - так?
– Никак иначе...
– взяв яблоко из нежных ее рук, читал поэму за поэмой, ублажая даме сердца не только слух.
Так двое сели в лодку, затем в гондолу, карету, сани, - тем самым, все дальше уплывали, улетали, как ни банально тут сказать, в страну любви и грез.
Чуть было не забыл... Тут надо бы заметить, что Степаныч, забывшись сном все это время, отказ услышав, дверью хлопнул. И говорят, случился с ним удар. Что ж... Сей престарелый олигарх мне был, по правде, безразличен. Хотя, когда писал "Тату", повеселился от души (блаженно легкое перо). Да ладно, каждому свое. А мне пора, друзья, покамест Муза не покинула меня.
6-7
_____________________
* В миниатюре использован отрывок из поэмы Н.М.Языкова "Сказка о пастухе и диком вепре" (1835). (Прим. автора.)
Плач Магдалины
И в дорожную реку канешь свинцовым грузилом,
где синичий крючочек, звеня,
ждет той Рыбы,
незримой
престолам, началам и силам,
за туманом рабочего дня.
Виталий Леоненко
Мария Магдалина. Нежнейший. Божественный. С улыбкою распятый дерзко. Мой Бог! Небесной Рыбою, Звездой, плывущей в Вифлеем, увлек Ты рыбаков-волхвов. Почто же? Почто оставил Мать Свою, сестер и братьев, и любящих Тебя учеников?
Распятый на кресте безмолвен, - дух испустил, главу склонив на хрупкое плечо.
Мария Магдалина. О, мой Бесценный! О, Жизнь Дарящий! Разве Ты не Бог? Почто разверстой раной гласишь без слов с креста? О, ствол священный, что руками обвиваю, какое древо с Тобою сораспято?
Нищенка. Глазам не верю. Иссохшую мне руку исцелил, а себя не спас!
Мария Магдалина. Молчите!
Нищенка. Так чудеса творил. Лазаря смердящего во гробе воскресил! И что я вижу? Сей чудотворец на кресте! В бреду как будто бы просил кого-то. Но не явился тот.
Мария Магдалина. Молчите же! Молчите...
Нищенка. Не закрывайте рот, я не из той толпы, что злобой подпирала небо: "Распни его! Распни!" Я, может, как и ты, взывая, плачу. Только молча, поодаль стоя.
Мария Магдалина. Ах, умоляю. Недоумевайте где-нибудь подальше.
Нищенка. Как будто ты не видишь, что ваш Учитель умер.
Мария Магдалина. Нет!
Нищенка. Вы думали, он Бог, на деле оказался человек. Распятый. Посрамленный.
Мария Магдалина беззвучно плачет.
Нищенка. Жаль... Человек он был, конечно, с большой буквы. Целительствовал, чудотворил. Притчами с народом говорил. А кончил плохо, на кресте позорном. Тьфу!
Нищенка ушла. Магдалина лежала, обнявши столб креста. Явился Ангел Божий, тронул Магдалину за плечо, сказав ей: "Не печалься. Иди домой. На третий день вернись ко гробу. И встретимся мы вновь. И удивишься ты. Тебя Христос утешит".
Мария Магдалина поднялась и побрела дорогой пыльной к дому. Истерзанное болью сердце уснуло в яслях тела. Мертвенная маска с лица сошла. И лик ее исполнен был покоя.
11 апреля 2016