Поэтический форум. Антология современной петербургской поэзии. Том 1

Коллектив авторов

В Чаплыгине

Печален, тих мой родовой исток, Бывал и оживлён, но не был весел. Полутораэтажный городок, Затерянный в глубинке русских весей. Здесь график перемен не слишком част, Поэтому людьми ещё осилен. России неотъемлемая часть, И всё в ней, словно в зеркальце России. Как и везде, здесь обесценен труд, Дороги, мягко говоря, не гладки; По должности чиновники крадут, Согласно рангу получают взятки. И рынок здесь пока ещё – базар: Товару – тьма, особенно съестного, Глядишь – и разбегаются глаза, Но свой товар дороже привозного. Быть нищим среди нищих не с руки — Просящих нет, но есть смиренье

в лицах. У новых русских здесь особняки Чуть поскромнее, нежели в столицах. Здесь для полезных дел большой простор, Осознавай и пролагай дорогу. И старый воронихинский собор Почти что восстановлен. Слава Богу!

Я весенний, но радуюсь лету

Памяти Александра Дементьева

Я весенний, но радуюсь лету. Много рек на веку я встречал. Не спешу переплыть только Лету, — Говорят, там – последний причал. Да и где она, мрачная Лета? Кто ответит на сложный вопрос?.. Может, нету? А может быть, эта, На которой родился и рос? С удовольствием жизнь продолжая Среди внуков и взрослых детей, Каждый год я сюда приезжаю, Тихо радуюсь лету и ей. Что всё та же, не уже, не шире; Так же в лодках сидят рыбаки… Только нету уже в этом мире Деда Шурки, любимца реки.

Тихую пристань с застойными лужами

Тихую пристань с застойными лужами Не принимала натура моя. Я уходил, Звоном сердца разбуженный, В дальнюю даль, В голубые моря. Там, вспоминая село своё издали, Миль и годов перейдя рубежи, Грезил я в снах деревенскими избами, Запахом сена и скошенной ржи. Где ж вы, моря? Злой судьбиной непонятый, Приобретя нежеланный уют, На коммуналок обойные комнаты Я променял непохожесть кают. Жизнь продолжается. Новыми ветрами Парус надраил натруженный шкот. Грежу я в снах золотыми рассветами, Запахом моря далёких широт.

Константиново

Пароход неторопко отчаливал. Добрались. Вот и выпить предлог. Правый берег, крутой до отчаянья, Левый – низменен и полог. У есенинского истока я. Широка, раздольна Ока, К маме Волге спешит, светлоокая, А над ней – в никуда – облака Над лугами плывут, рассеяны, Где в свободном размахе легки, Косят сено соседи Есенина, В новом веке его земляки.

В том краю, где несказанно тихо

В том краю, где несказанно тихо, Где плывут неспешно облака, Пахнут мёдом клевер и гречиха, Служит звёздам зеркалом река. Там огромны яблоки, арбузы, А крапива высотой с избу. В том краю ещё до встречи с Музой Составлять слова я стал из букв. Там волшебна каждая росинка — Ороси усталое лицо. До сих пор там бродят по тропинкам Бунина Никитин и Кольцов. Ивушка над речкою склонилась, Слушает распевы соловья… Потому и Муза появилась — Ей по нраву Родина моя.

Рябины

В деревьях красота Земли, Во что бы их ни нарядили. Едва каштаны отцвели — Как заневестились рябины. Весною всё цветёт. Цветы Порой теряются друг в друге. Но нет милее красоты, Предшествующей снежной вьюге. Листвы наряд ветрами взят, Но мы их и без листьев любим. Вон грозди сочные висят: Пернатым – корм И радость – людям. Их в ожиданье зимних снов Дожди бьют струями рябины. Весна – красна. В ней – всё красно, А в осени – одни рябины.

Александр МИХЕЕВ

Соловецкие острова

Здесь озёра с брусничной каймой, Здесь полночные сумерки серы. Здесь зверел от бессилья конвой Перед тихим величием веры. Там,

где вянет от соли трава, А на лицах – солёная влага, Как белухи, плывут острова Соловецкого архипелага. Звякнет колокол в монастыре, Не встревожив белёсые дали. Я стою на Секирной горе, Где от боли берёзы кричали. Здесь теперь тишина и покой, Зверобой у заброшенной бани. И тропинка под самой горой Пахнет прелой листвой и грибами. Но я вижу, как бьются костры, Но я знаю – в осенние ночи Здесь из леса выходят кресты На размытый суглинок обочин. И стоят вдоль дороги стеной, И под тяжестью неба не гнутся, И бессильно звереет конвой, И не может до нас дотянуться. Наша совесть не вправе стареть, Если небо ложится на плечи. Я стою на Секирной горе Над распятой бедой человечьей. И надежда рождает слова, От которых дымится бумага. И плывут подо мной острова Соловецкого архипелага.

С улыбкой

Здесь ночью очень холодно, Здесь мысли – как зола. Хрустит слепая молодость Обломками стекла. Бросает листья рыжие В предутреннюю дрожь. Здесь без любви не выживешь И от любви умрёшь. Мы ищем, словно милости, Тепла в чужих глазах. Кричим, не в силах вынести Непониманья страх. Мы алчем, будто пьяницы, Но горек этот мёд. К кому душой потянешься, Тот нас и предает. Так откажись от жадности, Она – как нож у вен. Люби, ни капли жалости Не требуя взамен. И на исходе сумерек Уйди в могильный прах Без выкриков, без судорог, С улыбкой на губах.

Золотые драконы

Наша участь печальна, мой друг, — Улетают драконы на юг. Путь их вычерчен светом зарниц За пределом небесных границ. Улетают туда, где теплей, От не верящих в чудо людей. И мешаются с палой листвой Лепестки чешуи золотой. Крылья воздух отчаянно бьют, Осень гонит драконов на юг. Равнодушная, сонная мгла Гасит блеск аметистовых глаз. Как они улетать не хотят! Полосует их плетью октябрь, И мешаются с палой листвой Лепестки чешуи золотой. Улетают драконы сквозь ночь, Смотрит мальчик в слепое окно. Свист крыла в этот яростный миг Разбудил его маленький мир. Этот маленький мир без химер Скоро станет обыденно сер, И покажутся палой листвой Лепестки чешуи золотой. Наша участь печальна, мой друг, — Улетают драконы на юг. Ввысь взлетают, крича на лету, И уносят на крыльях мечту. Пусть их спрячет небесный простор — Мальчик выбежит утром во двор И отыщет под палой листвой Лепесток чешуи золотой.

Рассвет под дождём

Чуть обернёшься, уходя… Разлука ничего не значит — Ты в каждой капельке дождя, Которым этот город плачет. Ты в крике чаек над мостом, В стихе пронзительном и нежном, В июльском сумраке густом Над каменистым побережьем. О большем я и не прошу. Ничуть не напрягая память, Я этим сумраком дышу И тёплый дождь ловлю губами. Домой, промокнув, не спешу, Но, вдохновение исполнив, Я душу строчками крошу В лениво плещущие волны. Я знаю: где-то в полутьме, Чуть лиловеющей спросонок, Твоя любовь плывёт ко мне, Как оперившийся чайчонок. О большем я и не прошу…