Поэтический форум. Антология современной петербургской поэзии. Том 1

Коллектив авторов

Юрий МОНКОВСКИЙ

Звезда отрока

Мне десять лет… Вихрастым невидимкой Я в полутёмной горнице стою: Лампадки свет сиреневою дымкой У образов мерцает на краю. А за окном неистово метелит, Глухая полночь бьётся по стеклу. Но свет лампадки, так же еле-еле Дрожа, зовёт к уюту и теплу… Вся до бровей избёнка запуржилась, Как будто в бурю тянется сама. Кругом крутым сугробом навалилась До

самой крыши сельская зима. Но будет день: Со стёкол стают звёзды, Плеснут в окно сирени кружева, И опьянит черёмухою воздух, И разбросает искорки трава. А ветерок, нахлынувший устало, — Шалун, как все лесные ветерки, — Взметнёт тихонько краем покрывало Из колокольцев синих у реки… Да как же можно прошлое обидеть, Где отрок рос, хранимый от беды, И из глубокой старости не видеть Далёкий свет сиреневой звезды…

Владимир МОРОЗОВ

Неприметная Родина

Неприметная Родина. Русская Горевая моя сторона. Соловьями ль печалишься курскими Иль страданий поморских полна, Или полною чашей хлебнувшая Вологодского пива в хмелю? На морозе как будто уснувшая, Примеряешь погибель свою, Иль во храме слова покаянные Повторяешь за кем-то вослед… Православные мы, православные, Несказанный узревшие свет.

По крупицам печаль да грусть

По крупицам печаль да грусть Собираю в свой лучший стих. Я теперь опоздать боюсь, Потому и в весельях тих, Потому и кураж не тот, Но зато мне по склону лет, Словно в санках, катить вперёд, Оставляя прощальный след. А позёмка иных времён Пусть метёт, заметает, что ж… Как я в праздниках был силён, Так в печалях теперь хорош.

Ни на красный день, ни на чёрный

Ни на красный день, ни на чёрный Не скопил я добра, а вдруг… Побреду я дорогой горней, Для кого-то последний друг. Оглянусь – и услышу звоны, Поминальных копеек медь, Да слезой упадёт с иконы Луч случайный… Но умереть Как-то совестно, ведь неполон Без меня будет белый свет… Ведь какой-никакой я – клоун, Ведь какой-никакой – поэт.

Повидаться хотел, не успел

Повидаться хотел, не успел, Лишь кресты да могильные плиты. Погулял здесь, видать, беспредел, Даже волки – и те перебиты. Что ж ты, Родина, сыплешь пшено Сквозь корявые пальцы тумана, Здесь уже позабыли давно, Что такое «небесная манна». И лицо обжигающий снег Здесь понятней любого привета… Но навстречу идёт человек, Окружённый искринками света.

Вселенский разум должен остеречь

Вселенский разум должен остеречь Россию

от трагического шага Земных скорбей… Прочитаны предтеч Послания, как письма из Гулага. На каменных страницах пирамид Давно известны знаки звёздных кодов, Где космос разрушения таит И гибельный исход земных народов, Где мистика с пророчеством слились В единый хаос новых разрушений, Где, словно свечку в храме, теплит жизнь Не явленный ещё вселенский гений.

Даже псы от холода скулили

Даже псы от холода скулили. Даже воздух звонок был и чист. Уходил в безвестность звёздной пыли Бывший зек и бывший коммунист, Чтоб замёрзнуть в угольных отвалах, Превратившись в каменную твердь, Чтобы для волков и для шакалов В списках и в доносах умереть. Чтоб потом весеннее светило, Растопив забвение и лёд, В хронике времён (под грифом «Было») Высветило русским путь вперёд.

Вне времени. Таинственный ли свет

Вне времени… Таинственный ли свет, Космический ли код иных миров Подвластен мне. И звёздный силуэт, Незримый переводчик вечных слов, Дарует от бессмертия ключи В каком-нибудь из снов, И словно бред, Я обречён записывать в ночи Души и духа зыбкость и сюжет, Сознанье до безумья доводя, Довольствуясь тщетой и нищетой… Вы слышите – как капельки дождя Неслышно бьются в воздух золотой…

Да мы ещё посмотрим, сколько масок

Да мы ещё посмотрим, сколько масок В запасе у меня… Гуляй, народ, На празднике, А мне вот не до плясок, Я водку пью на десять лет вперёд, Чтоб позабыться здесь. Да будь что будет. Качается крыльцо и тесен дом. Никто меня за горе не осудит И за печаль не упрекнёт потом. А веселиться? Пусть другим услада — Плясать да петь, традиции храня… Вот маска свадьбы, где невеста рада И счастлива, что бросила меня.

Навестить родных на Пискарёвке

Навестить родных на Пискарёвке… У плиты могильной тишь и мреть… Голуби, как божии коровки, Не пытаясь в небо улететь, Крошки из ладони без испуга Склёвывают, Словно боль утрат — Из времён трагического круга, Где впечатан в вечность Ленинград.

Не пишу, а значит – не поэт

Не пишу, А значит – не поэт. Растерял я свой Господний стих По дорогам одиноких лет И теперь в молчании затих. Всё ещё надеюсь на авось — Вдруг да вновь сподобится душа Прозвенеть, как дождь, и вкривь, и вкось По стальному лезвию ножа, Камышовой музыкой взлететь Над водой, встречающей рассвет. Рано научившемуся петь Поздно понимать, что не поэт.