Поэтика за чайным столом и другие разборы
Шрифт:
— Однажды к попадье заполз червяк за шею; И вот его достать велит она лакею. Слуга стал шарить попадью… «Но что ты делаешь?!» — «Я червяка давлю» («Червяк и попадья»).
Очевидное сексуальное заигрывание; двусмысленность создается неполной определенностью ситуации и наивностью/неискренностью обсуждающих ее участников.
— А на землю лишь спустится ночь, Мы с рабыней совсем обомлеем… Всех рабов высылаю я прочь И опять натираюсь елеем («Письмо из Коринфа»).
Ожидание
— Полно меня, Левконоя, упругою гладить ладонью; Полно по чреслам моим вдоль поясницы скользить. Ты позови Дискомета, ременнообутого тавра <…> Опытен тавр и силен; ему нипочем притиранья! На спину вскочит как раз; в выю упрется пятой. Ты же меж тем щекоти мне слегка безволосое темя; Взрытый наукою лоб розами тихо укрась («Философ в бане»).
Сочетание гетеро- и гомосексуальных аспектов ситуации с отсутствием у лирического субъекта (автора?) сексуальных интересов; половой несостоятельности вторит интеллектуальная — слепота к смыслу описываемого, мотивирующая непрямоту намека.
— Желанья вашего всегда покорный раб, Из книги дней моих я вырву полстраницы И в ваш альбом вклею… Вы знаете, я слаб Пред волей женщины, тем более девицы. Вклею!.. Но вижу я, уж вас объемлет страх! Змеей тоски моей пришлось мне поделиться; Не целая змея теперь во мне, но — ах! — Зато по ползмеи в обоих шевелится («В альбом N. N.»).
Пряно двусмысленный сексуальный сюжет: соблазнение лирического «я» евоподобной героиней, фаллический образ змеи, соединяющей персонажей; рискованный глагол, годный и для описания пенетрации (Вклею!); маскировка непристойности путем проекции на ситуацию альбомного экспромта.
— В гарнизонных стоянках довольно примеров, Что дети похожи на г. г. офицеров*.
* Я сам это заметил («Военные афоризмы»).
Прозрачный намек на половые связи, маскируемый наивностью авторов афоризмов и примечаний.
* * *
Более изысканный вариант — непристойности, казалось бы не прописываемые в тексте прямо, но однозначно задаваемые с помощью ловленной рифмовки[181]:
— Если двигаются тихо, Не жалей солдатских [жоп] — Посмотри, как порют лихо Глазенап и Бутеноп (Там же).
Акцент на заднице; обсценность преимущественно словесная и совершенно очевидная (в том числе автору) благодаря технике лов-ленной рифмы (с заменой табуированного слова многоточием).
— Если ищешь рифмы на: Европа, То спроси у Бутенопа*.
*Кстати подвернулся Бутеноп. Ну, а если бы его не было? Приказать аудитору, чтобы подыскал еще рифмы к Европе, кроме… (Там же).
Словесная непристойность,
— Тому удивляется вся Европа, Какая у полковника обширная шляпа*.
*Чему удивляться? Обыкновенная, с черным султаном. Я от формы не отступаю. Насчет неправильной рифмы, отдать аудитору, чтобы приискал другую (Там же).
Непристойность — задница; ловленная рифма (с подстановкой другого слова вместо табуированного); наивное непонимание эффекта автором.
– Лиза (хладнокровно). В шкап, папаша; купаться. Все (к ней, торопливо). Подожди, Лиза, бесстыдница!.. Дай спустить занавес! («Черепослов…»)
Непристойное обнажение персонажа; прямое указание, сопровождаемое мерами по сокрытию.
* * *
Еще один характерный способ одновременного фокусирования внимания на обсценностях и их сокрытия — это неопределенные упоминания, чаще всего подозрения о чем-то неприличном, без какой-либо конкретизации подозреваемого содержания.
– Разорваки (сам с собою). Счастливая мысль! Кн. Батог-Батыев (тоже). Ура, придумал! <…> Миловидов (тоже). Обдумал! Кутило-Завалдайский (в сторону). Что бы могли придумать такие развратники?! Заранее краснею! («Фантазия»).
– Г-жа Разорваки. Я вам расскажу мой сон. Все <…> Расскажите, расскажите! Г-жа Разорваки. (<…> сохраняя свой громкий и сдобный голос). Видела я, что в самой середине… Миловидов (останавливает ее <…>). Питая к вам, с некоторых пор, должное уважение, я вас прошу… именем всех ваших гостей… об этом сне умолчать («Опрометчивый Турка, или: Приятно ли быть внуком?»).
Полная неопределенность подозреваемого неприличия; мотивировка подозрений — вероятность непристойного сновидения, особенно у женщины, лейтмотивом образа которой является ее сдобный голос.
* * *
Особо примечательны случаи, где сокрытие обсценного смысла возлагается на специальную фигуру — цензора, вносящего в текст купюры.
– Чупурлина. Фу! Право, сказала бы неприличное слово, да в пятницу* как-то совестно!.. А как его зовут, батюшка?
* Цензор вычеркнул слово «в пятницу». Примечание К. Пруткова («Фантазия»).
Непристойность просится персонажу на язык, но не произносится и остается неопределенной, как в двух предыдущих примерах; отличие — в участии цензора и элементах самоцензуры со стороны персонажа.