Поэтика
Шрифт:
взглянуть назад
Не смеет; мигом обежала
До
Упала...
Эти стихи совершенно не воспринимаются с точки зрения их значения - они являются как бы преградой для моторного образа - и поэтому упала достигает конкретности словесного жеста *, конкретности, достигнутой исключительно стиховой динамикой **.
* Ср. с термином "звуковой жест" 16.
** Большую роль играют здесь внутренние рифмы, которые в соединении с enjambement еще более нарушают границы ритмических рядов:
1) и на
Евгений! "Ах!" - и легче meнu
Татьяна прыг в другие сени
2) мигом обежала
лужок
лесок
переломала
ручью
скамью
Упала.
1) Подобно этому и простейшие явления прозаического романа деформировались стихом до степени ощутимости, которая становилась комической (именно вследствие того, что явление прозы, где семантика являлась организующим принципом, было преобращено в явление стиха, где таким принципом были фонические элементы).
Такого эффекта Пушкин достиг уже в 34-й строфе III главы, где разговорные интонации как бы разрушили слово; но разрушенный элемент, не играющий в прозе роли самостоятельного слова, являющийся лишь его эквивалентом, в стихе является равноправным метрически членом, стиховым словом:
С запиской этой к О... к тому К соседу...
В 37-й строфе той же главы:
Задумавшись, моя душа, Прелестным пальчиком писала На отуманенном стекле Заветный вензель О да Е.
Здесь прием сгущен; по конкретность образа отступает на задний план перед чисто фоническим явлением уподобления стихом букв равноправным словам (даже рифмующим).
То же в каламбурном виде в черновике 32-й строфы той же главы:
И думала: что скажут люди И подписала: Т. Л.
То же с различной силой в разных местах:
И подпись: t. a. v. Annete (IV, 28).
О ком твердили целый век:
N. N. прекрасный человек (VIII, 10).
Письмо: князь N. покорно просит (VIII, 21).
Шестого был у В. на бале,
Довольно пусто было в зале
R. С. как ангел хороша
("Альбом Онегина", 5).
Вчера у В., оставя пир, R. С. летела как зефир
("Альбом", 9).
Вечор сказала мне R. C.:
Давно желала я вас видеть.
Зачем?
– мне говорили все,
Что я вас буду ненавидеть.
("Альбом", 6).
И, наконец, сгущение приема:
Боитесь вы графини -овой
Сказала им Элиза К.
Да, возразил N. N. суровый,
Боимся мы графини - овой,
Как вы боитесь паука.
("Альбом", 2).
Обычный прозаический прием сокращения фамилий начальной буквой или окончанием (Элиза К., графини -овой) здесь приобрел совершенно необычное значение именно вследствие внедрения в стих *, вследствие того, что эти обрывки слов не только играют роль самостоятельных слов, но, рифмуя с полными словами (-овой - суровый; Элиза К.
– паука), приобретают даже тень какого-то
* Весь отдельный отрывок построен на этом приеме, представ[ленном] как бы экспери[ментально].
Боитесь вы княжны -овой,
причем стих, разрушаясь метрически, заставлял бы думать о пропуске и был бы несомненным прозаизмом (в прозе такие начертания имеют чисто зрительный характер и при громком чтении их ощущается неловкость). Отвергнув этот вариант, Пушкин следовал принципу: не роман, а роман в стихах.
Наконец, подчеркнутая игра приемом в черновом отрывке из "Альбома Онегина":
Вчера был день довольно скучный;
Чего же так хотелось ей?
Сказать ли первые три буквы?
К-Л-Ю-Клю... возможно ль, клюквы!
2) Подобно этому слово второстепенного значения, категория отношений (частицы etc.) выдвигаются стихом, их метрической ролью в стихе на степень полноправных слов. Этим отчасти и определяется разница языка поэзии и прозы; поэтический язык с трудом примиряется с второстепенными словами (ибо, который и т. д.) 17.
Чему-нибудь и как-нибудь (I, 5).
То есть умел судить о том,
Как государство богатеет,
И чем живет, и почему
Не нужно золота ему (I, 7).
Что? Приглашенья? В самом деле,
Три дома на вечер зовут (I, 15).
Вдруг получил он в самом деле
От управителя доклад (I, 52).
Но так как с заднего крыльца
Обыкновенно подавали
Ему донского жеребца (II, 5).
Но вот
Неполный, слабый перевод (III, 81).
3) Особенно ярко сказывается эта роль стиха с его фоническим деформированием на именах собственных и на иностранных словах.
4) Точно так же соединение слов - играющий в прозе различную роль прием пересчета - в зависимости от стиховой природы приобретает совершенно иной смысл.
Слова: бор, буря, ведьма, ель
Еж, мрак, мосток, медведь, метель
И прочая <...> (V, 24).
Мелькают мимо бутки, бабы,
Мальчишки, лавки, фонари,
Дворцы, сады, монастыри,
Бухарцы, сани, огороды,
Купцы, лачужки, мужики,
Бульвары, башни, казаки,
Аптеки, магазины моды,
Балконы, львы на воротах
И стаи галок на крестах (VII, 38).
Несомненно, здесь особый комизм пересчета не только в интонационной равности перечисляемых разных предметов (что есть и в прозе), но и в их метрической равности, в стиховой монотонии *.
* Ср. I, 35, где картина утра "А Петербург неугомонный..." комична вследствие разрешения строфы:
И хлебник, немец аккуратный,
В бумажном колпаке, не раз
Уж отворял свой васисдас.
5) Цитаты; комический синтаксис; мозаика 18.