Поэты 1820-1830-х годов. Том 2

Тимофеев Алексей Васильевич

6. СОЛОВЬЮ

Распевай, распевай, соловей, Под наклонами сирени! В час досуга, с ложа лени, Сладко к песне роскошной твоей Мне прислушиваться. Распевай, распевай, соловей! Ты судьбой своей доволен, Ты и весел, ты и волен, И гармония песни твоей Льется радостно. Распевай, распевай, соловей, Под наклонами сирени! Пробуди меня от лени И любовь к песнопенью навей На разнеженного. Вдалеке от друзей и от ней, От Алины вечно милой, Не до песней мне уж было… Пробуди же меня, соловей, От бездейственности! Распевай, распевай, соловей, Под наклонами сирени! И восторги песнопений Перелей в меня трелью твоей Рассыпающейся. <1826>

7. <ОТ ПЕРЕВОДЧИКА «ОСВОБОЖДЕННОГО ИЕРУСАЛИМА»>

Пересадивши в край родной

С Феррарского Парнаса Цветок Италии златой, Цветок прелестный Тасса, Лелеял я как мог, как знал, Рукою не наемной, И ни награды, ни похвал Не ждал за труд мой скромный; А выжду, может быть — упрек От недруга и друга: «В холодном Севере поблек Цветок прелестный Юга!» <1827>

8. ПЕСНЬ МИРЗЫ

(Из повести «Смерть Евы» графини Д. Салюццо-Роэро)

Ветер мая, воздыхая В купах роз и лилей, И крылами и устами Тихоструйнее вей! Тише порхай меж цветов! Я пою мою любовь. Месяц томный, ночи скромной И сопутник и друг, Светом чистым, серебристым Осыпающий луг, Улыбайся с облаков! Я пою мою любовь. Ток прозрачный, через злачны Красны долы катясь, Легкий ропот, сладкий шепот В тихий полночи час Разливай меж берегов! Я пою мою любовь. Пойте, птицы, до денницы, До рассветных лучей, Пойте слаще в темной чаще Под наклоном ветвей. Слей свой голос, соловей, С песнею любви моей! <1827>

9. ПЕСНЬ СОЛОВЬЯ

Ароматным утром мая, О подруге воздыхая, О любимице своей, Пел над розой соловей. Дни крылаты! погодите, Не спешите, не летите Оперенною стрелой, — Лейтесь медленной струей. Мило в дни златые мая, Песни неги напевая, Мне над розою сидеть, На прелестную глядеть, Сладко чувства нежить утром: Росы блещут перламутром, Светит пурпуром восток, Ароматен ветерок. Минет утро, день настанет — Ярче солнце к нам проглянет, И жемчуги светлых рос Улетят с прелестных роз. День умрет, другой родится, И прелестный май умчится, И сияние красот, И отрады унесет. Мне сгрустнется, на досуге Не спою моей подруге — Розе нежной, молодой — Песни радости живой. Дни крылаты! погодите, Не спешите, не летите Оперенною стрелой, — Лейтесь медленной струей. Не умолишь их мольбою: Непреклонные стрелою Оперенною летят, И за ними рой отрад. Юность резвая, живая! Насладися утром мая! Утро жизни отцветет, И на сердце грусть падет. В светлом пиршестве пируя, Веселись, пока, кукуя, Птица грусти средь лесов Не сочтет тебе годов. <1827>

10. ПЕСНЬ НА ПИРУШКЕ ДРУЗЕЙ («Лей нам, чашник, лей вино…»)

Лей нам, чашник, лей вино В чашу дружбы круговую, Лучший дар небес, оно Красит жизнь для нас земную. В сердце юноши живом Пламень страсти умеряет; В сердце старца ледяном Пламень страсти зажигает. Искры светлого вина — Искры солнца огневого; Чаша — майская луна, Прелесть неба голубого. Дай же солнечным лучам С лунным светом сочетаться! Дни летят, — недолго нам Красным маем любоваться. Розы грустны, — минет день, И красавицы увянут… Соку гроздий нам напень — Розы с наших лиц проглянут. Соловей в последний раз Песнь поет своей подруге… Нам его заменит глас Чаши звон в веселом круге. Пусть несется день за днем, Пусть готовит рок угрозы. В день печали — за вином Ветр обвеет наши слезы. Лей же, чашник, лей вино В чашу дружбы круговую, Лучший дар небес, оно Красит жизнь для нас земную. <1828>

11. ВЕЧЕР

Роскошно солнце заходило, Пылал огнем лазурный свод… Помедли, ясное светило! Помедли!.. Но оно сокрыло Лице свое в зерцале вод. Люблю в час вечера весною Смотреть на синеву небес, Когда всё смолкнет над рекою, Лишь слышен соловей порою И дышит ароматом лес. Но грусть мне сердце вдруг стесняет, Когда исчезнет свет от глаз: Как будто дружба изменяет, Как будто радость отлетает, Как будто в мире всё на час! <1829>

12. ЖАЛОБЫ САЛЬВАТОРА РОЗЫ [9]

Что за жизнь? Ни на миг я не знаю покою И не ведаю, где приклонить мне главу. Знать, забыла судьба, что я в мире живу И что плотью, как все, облечен я земною. Я родился на свет, чтоб терзаться, страдать, И трудиться

весь век, и награды не ждать За труды и за скорбь от людей и от неба, И по дням проводить… без насущного хлеба. Я к небу воззову — оно Меня не слышит, к зову глухо; Взор к солнцу — солнце мне темно; К земле — земля грозит засухой… Я жить хочу с людьми в ладу, Смотрю — они мне ковы ставят; Трудясь, я честно жизнь веду — Они меня чернят, бесславят. Везде наперекор мне рок, Везде меня встречает горе: Спускаю ли я свой челнок На море — и бушует море; Спешу ли в Индию — и там В стране, металлами богатой, Трудясь, блуждая по горам, Я нахожу… свинец — не злато. Являюсь ли я иногда, Сжав сердце, к гордому вельможе, И — об руку со мной беда: Я за порог лишь — и в прихожей Швейцар, молчание храня И всех встречая по одежде, Укажет пальцем на меня, И — смерть зачавшейся надежде. Вхожу к вельможе я тупой, С холодностью души и чувства; В кругу друзей-невежд со мной Заговорит он про искусства — Уйду: он судит обо мне Не по уму, а по одежде, С своим швейцаром наравне… Ценить искусства — не невежде!.. Я и во сне и наяву Воздушные чертоги строю. Я, замечтавшися, творю Великолепные чертоги. Мечты пройдут, и я смотрю Сквозь слез на мой приют убогий. Другим не счесть богатств своих, К ним нужда заглянуть не смеет, Весь век слепое счастье их На лоне роскоши лелеет. Другим богатств своих не счесть, А мне — отверженцу судьбины — Назначено брань с нуждой весть И… в богадельне ждать кончины… И я… я живописец!.. Да! На всё смеющиеся краски Я навожу, и никогда От счастия не вижу ласки… Будь живописец, будь поэт, — Что пользы? В век наш развращенный Счастлив лишь тот, в ком смысла нет, В ком огнь не теплится священный. Что за жизнь? Ни на миг я не знаю покою И не ведаю, где приклонить мне главу. Знать, забыла судьба, что я в мире живу И что плотью, как все, облечен я земною. Я родился на свет, чтоб терзаться, страдать, И трудиться весь век, и награды не ждать За труды и за скорбь от людей и от неба, И по дням проводить… без насущного хлеба. <1831>

9

Сальватор Роза — италиянский живописец и поэт, живший XVII веке по Р. X.

13. ЗАВИСТЬ

«Что в лесу наедине, Что, кукушка, ты кукуешь? Ты, конечно, о весне Удалившейся тоскуешь?» «О весне тоскую? Нет! Не люблю весны я вашей: Только летом мил мне свет, Лето знойное мне краше». «Но весною всё цветет, Воздух сладок, небо чисто, Нежно соловей поет Под черемухой душистой». «Он поет, но что поет? Негу страсти и беспечность, Солнца красного восход И блаженства скоротечность». «Что же петь певцу весны У весны на новоселье? Он под кровом тишины Счастлив и поет веселье». «Это больно для меня: Он счастлив, а я тоскую; Он поет с рассветом дня, Я с рассветом дня — кукую!» <1838>

14. ЖАВОРОНОК

Светит солнце, воздух тонок, Разыгралася весна, Вьется в небе жаворонок — Грудь восторгами полна! Житель мира — мира чуждый, Затерявшийся вдали,— Он забыл, ему нет нужды, Что творится на земли. Он как будто и не знает, Что не век цвести весне, И беспечно распевает В поднебесной стороне… Нет весны, не стало лета… Что ж? Из грустной стороны Он в другие страны света Полетел искать весны. И опять под твердью чистой, На свободе, без забот, Жаворонок голосистый Песни радости поет. Не поэта ль дух высокий, Разорвавший с миром связь, В край небес спешит далекий, В жаворонке возродясь? Жаворонок беззаботный, Как поэт, всегда поет И с земли, как дух бесплотный, К небу правит свой полет. <1838>

15–17. <ИЗ ПОЭМЫ «АРЕТА»>

1. «Бородино! Бородино!..»

Бородино! Бородино! На битве исполинов новой Ты славою озарено, Как древле поле Куликово. Вопрос решая роковой — Кому пред кем склониться выей, Кому над кем взнестись главой,— Там билась Азия с Россией. И роковой вопрос решен: Россия в битве устояла, И заплескал восторгом Дон, Над ним свобода засияла. Здесь — на полях Бородина — С Россией билася Европа, И честь России спасена В волнах кровавого потопа. И здесь, как там, решен вопрос Со всем величием ответа: Россия стала как колосс Между двумя частями света. Ей роком отдан перевес, И вознеслась она высоко; За ней, пред нею лавров лес Возрос, раскинулся широко. <1839>