Поэты и революция

Коллектив авторов

Мария Амфилохиева

Дом прадеда

Змеится трещина в стене,И рушится гнилая крыша.Я каменею, как во сне,И против воли шёпот слышу:«Знай, эти стены помнят речьНерусскую, тебе родную!»А в доме покосилась печь,Завален хламом пол… КакуюПытался долю обрестиМой прадед, отписав жилищеВластям крутым? Его путиСредь тысяч судеб не отыщешь.Дом занят был под исполком.Потом уж непонятно вовсе,Что было в нём в году каком…Я век спустя решилась в гости.Открыта дверь. Но тишинаПо нервам ударяет звонко.Свет чуть сочится из окна,Затянутого грязной плёнкой.Всё

предназначено на слом —И прадеда мечты, и планы,И то, что прочил исполком…Нет, жизнь – не дамские романы,Сюжет красивый не проросИз зёрен – сплетен понаслышке,И вместо поминальных слёз —Лишь быстрый выстрел фотовспышки.

Колхоз «Миртайя»

Где испокон седых вековЗемлицу холил местный житель,Трудом добыв еду и кров, —Колхоз назвали «Разрушитель».Сама история поройИронизирует печально:Как будет жить колхоз такой —Ответ в названии буквально.Согнав хозяев крепких с мест,Рассеяв их по всей Сибири,И финнов выселив окрест,Остаться с кем хотели в мире?Со старых снимков на меняГлядят прадедушкины братья,Но до сегодняшнего дняСудьбу их не смогла узнать я.Нам горько думать, пусто жить,Кукушечьим безгнёздым стаям,Когда времён порвалась нить,И мы корней своих не знаем.

Память 1937-го

Бабушке Элме Томасовне Вильки

Бабушка чудесно вышивалаАккуратным крестиком и гладью,Только занималась этим мало,Небольшого заработка ради.Вышитые коврики, подушкиНе водились в маленькой квартире,Да расспросов не любила слушатьБабушка, хоть мы в ладу и миреЖили с ней…И пролетели годыПрежде, чем узнала я случайно:Вышиванье – память про невзгоды,Тяжкая под ним скрывалась тайна.Нет, дорога гладью не лежала:Мастерство нерадостным трудомЕй в тюремной камере предстало,Из «Крестов» та вышивка крестом.Оттого узорные салфеткиДля неё – не праздничный уют,А сквозь стенку перестук соседки,Весть, что на допросах снова бьют.

Легенда Крестовой горы в Токсове

Вспоминаю я часто легенду одну,Вырастают преданья из жизни самой.На Крестовой горе крест стоял в старину,И возникла коммуна под этой горой.На Крестовой горе отгремела дуэль,Был один из противников насмерть сражён.Вспоминает погибшего старая ель,Головою качает: не лезь на рожон.Под Крестовой горой – быт политкаторжан,Гомонящий во двориках сереньких дач.Им за прежнюю доблесть правительством данШанс решенья житейских нехитрых задач.Коммунары картошку сажают в золу:В годы голода – самый картошечка смак.Клубеньки семенные лежат на полу,И гостей принимает радушный Маршак.Здесь Зиновьев проездом порою бывал,Киров жёг под сосной золотой костерок.И никто из гостей в это время не знал,Что судьбы переменчивой близится срок.Нет, дуэли старинные – штучный товар!Не на всех напасётся Россия крестов:Забушует лихой репрессивный пожар,Превращая товарищей в злейших врагов.На Крестовой горе не найти старый крест,О коммуне не помнят хозяева дач,Но когда ветер сосны качает окрест,В шуме леса мне слышится сдержанный плач.

Призраки Ингрии

Аникайнен и Эльфенгрен —Имена былины достойны.Девятнадцатый год гремел,Красно-белые длились войны.Как на Токсово бодро шлиДобровольцы – лишь знает ветер.Возле Грузина полеглиОчень многие, пулю встретив.Дни у Ингрии сочтены,Вся история – две недели,И Крестами Белой СтеныНаградить едва ли успели.Лишь почтовой марки квадрат,Где в рисунок кирху вписали,Знатоку набалладить радО республике в Кирьясале.Кто

из наших рассудит дней,Выбор чей из двоих фатальней,Кто виновней, а кто правей —Эльфенгрен или Аникайнен?

Эльфенгрен возглавил добровольческую армию и вёл её от шведской границы к Токсову, Если бы авантюра удалась, возникла бы республика Ингрия, Уже были напечатаны почтовые марки нового государства с изображением токсовской кирхи, учреждён орден – Крест Белой Стены. Не случилось. Республика с центром в Кирьясале продержалась недели две… В этих же краях действовал отряд «красного финна» Аникайнена.

* * *

«Акмеизм – тоска по мировой культуре»

О. Мандельштам

Век двадцатый входилНеожиданно, резко и броско.Паровозом дымил,Как закушенной зло папироской.Крепко сжата в рукеСмерть несущая дура-винтовка,Свежий шрам на щеке,И военная стать, и сноровка.Он плечом вышибалОсобнячные двери и рамы.Он врывался как шквал —Только в обморок падали дамы.Красотой мир спасти,К сожаленью, уже не по силам.Где бы силы найти,Чтоб простить всё, что гнуло, косило?Но под грубою той,Залихватски-жестокою минойВека облик инойПросквозит обречённо-незримый.На фронтах, в лагеряхВ час вечерний, усталый и нежный,Не забыл о стихахКто-нибудь в безнадёжной надежде.И осталось в веках,Словно голос печальный из бури:– Акмеизм – тоскаПо утраченной миром культуре!

Прогулка

Н. Гумилёву

Под полуночным и унылым,Надрывно плачущим дождёмНева и бредила, и стылаНа ложе глинистом своём.Поскольку непременным пунктомПроекта утренней зариГлухое рокотанье бунтаБурлит у города в крови,И я, хоть мне иное свято,Походкой быстрою и мернойИду от улицы МаратаДо набережной Робеспьера,Чтоб угадать в боренье света(Рассвет кровав и ветер лих)Георгиевский крест поэтаИ пулей перебитый стих.

Михаил Аникин

Тяжёлый сон

И снился мне тяжёлый сон России,В нём было всё: и голод, и война…На мавзолее – ложные «святые»И тяжкий крест несущая страна.Мне снился вождь лукавый и усатый,Он весь в крови был – с головы до пят.Ему осанну пел отряд пернатыхЗа то, что он в стране построил ад.Я в этом сне был узником молчащим,Меня никто и слышать не хотел…Когда же я проснулся в настоящем —Здесь хор пернатыхТу же песню пел!

* * *

Власть советская,Соловецкая,Власть безбожная,Власть острожная,Власть обманная,Власть дурманная,Вечно пьяная…Власть – желанноюНынче стала вдругДля обманутых…Ну-ка шире круг,Где ты,Мамонтов?

* * *

Ни Мамонтовых нету,Ни Морозовых…Совсем другие нынче на плаву…Живём в России, отгремевшей грозами,Упавшими росинками в траву.Что ждёт страну – опять никто не ведает,Опять царит разруха в головах…Алёша спит, Добрынюшка обедает,Один Илья, как прежде, На часах.А Соловей – разбойник заливается,На всех дорогах выставил кордон…И всё-таки Россия просыпается,Её не так-то просто Взять в полон!

Передача Исаакия

Ленин, Сталин твердили: вот-вотБудем жить мы в счастливом грядущем…К звёздам, к небу стремился народ,Забывая о хлебе насущном.Коммунисты костры развели,Комсомольцы иконы сжигали…А потом их самих повелиПо этапам марксистского «рая».Лишь тогда осознали они,Что нельзя было рушить святыни…Кто там снова разводит огни,Позабыв об Отце и о Сыне?Дух Святой не потерпит того,Чтобы храм становился музеем…Он ведь подлинный,Он ведь – живой,Не хулите его,Ротозеи!