Поэты «Искры». Том 2

Минаев Дмитрий Дмитриевич

Чиновник

Но как найтись?..

Взятка

Лишь не ленись… И вновь вдвоем Мы в жизнь войдем…

Чиновник

Войдем?.. прости…

Взятка

Войдем!.. прощай!..

Чиновник

Изобрести?!!!..

Взятка

Изобретай!!!.. 1862

362–363. ПАРИЖСКИЕ ОДЫ

1. ОДА НА «НЕГО»

Lui, toujours lui!.. [112]

«Он! всюду Он!» — как тот Наполеон, Собой Гюго когда-то вдохновивший, Во всем, везде, повсюду виден Он, На всё, на всех свой гений наложивший! Во всем Его с восторгом тайным зрю, Везде Его я мыслью прозреваю…— На новые ль казармы посмотрю, Зуава ли на улице встречаю… Дивлюся ли бульваров широте, Заслышу ль звук знакомый барабана, Шевара ли замечу в тесноте, Следящего глазами Жан Вальжана! Услышу ли случайно, как Сенат Любой вопрос в стенах

своих решает, Войду ль порою в Люксембургский сад, Где тишь да гладь… Его напоминает! Сижу ль в кафе с газетою в руке И новый в ней «авертисман» [113] замечу Иль, господи прости, communiqu'e [114] В одном столбце два раза сряду встречу,— Он, всюду Он, опять и снова Он, Французам ум и волю заменивший… Он, наглухо, на всё, со всех сторон, Как бандероль, свой гений наклеивший!..

112

Он, всегда он!.. (Франц.) — Ред.

113

Avertissement (франц.) — уведомление, объявление, предупреждение. — Ред.

114

Правительственное сообщение (франц.) — Ред.

2. ОДА НА СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ФРАНЦИИ

Ты ль это, Франция, о коей с юных лет Наслушался я столько разных страхов (В те дни, когда еще о жителях планет Своих словес не изрекал нам Страхов)? Ты ль предо мною, буйная страна, С конвентами, народом, гильотиной, Европы вождь… будивший ото сна Всё, что кругом баюкалось рутиной! Где без боязни гражданин-герой На плаху шел за мысль свою когда-то,— Мой детский сон смущавшая порой Неотразимым образом Марата!.. Где после дважды черни страстный крик На баррикадах грозно раздавался, А дряхлый мир — глухой, слепой старик, Дрожа за жизнь, от ужаса терялся!.. Ты ль предо мной!.. иль прошлой славы сон Навеки свеян чутким аквилоном… И сам Париж — сей буйный Вавилон — Стал в наши дни — клубничным Вавилоном!.. Канкан, канкан, опять и вновь канкан, Горят огнем широкие бульвары, Весь день гремит и стонет барабан, Снуют толпой усердные мушары… [115] И сладко мне! я вижу, победил Рассудок — черни дикие мечтанья. И буржуа надежно оградил На долгий ряд годов свои стяжанья… Так пусть прошедшее французов в наши дни Шальной поэт на жалкой лире славит… Его мальчишки слушают одни! Солидный взгляд — его мечты раздавит! Пускай поет!.. что было — то прошло… Утопий вздорных не вернуть стихами, Прошедшего все ужасы и зло Давно Скарятин доказал статьями, Ему поверь… бессилье тщетных слов Он жизненным узнал экспериментом… И в оны дни за это сам Катков Его держал своим корреспондентом! 1863

115

Mouchards (франц.) — шпионы. — Ред.

364. В РЕСТОРАНЕ

(В ПРОШЛОМ ГОДУ)

Мальчик! карту! два прибора, Джину, пирожков… Ну-с, так вновь для разговора С вами я готов. Увеличивать напрасно Незачем беду; Верьте, жрут они прекрасно Мох и лебеду… Дай сюда!.. составлен глупо Нынче ваш обед, Дайте просто: устриц, супу, С зеленью котлет, Да пулярку пожирнее Или… каплуна… Каплуна!.. каплун вернее. Карточку вина! Вы напрасно всё поете, Что мужик забит… Вот и карта… что вы пьете — Нью или лафит? Или белого хотите? Если всё равно, Так лафиту… но смотрите, Подогреть вино. В три рубли! зачем? оставьте: Moi, je pays [116] весь счет, Да бутылки две поставьте Редереру в лед! Finissez donc [117] ваши речи, Вас я не хочу Разорять для нашей встречи И за всё плачу… Вот и джин… царапнем, что ли? Настоящий он… Не от голода, от воли По России стон! Я проездом видел, точно, Есть кой-где беда, Но зато ведь как порочна Грубая среда! Пьянство, буйство, лень повсюду, Лишь на злое прыть; Как же, спрашиваю, худу В наши дни не быть? Изленились — так за это Кое-где и мрут, Остальное всё газеты Из злорадства врут. Franchement [118] , я враг до смерти Мнений через край, И у нас не голод, верьте, А неурожай… 1868

116

Я плачу (франц.). — Ред.

117

Кончайте же (франц.). — Ред.

118

Откровенно говоря (франц.). — Ред.

365. «Честным я прожил певцом…»

Честным я прожил певцом, Жил я для слова родного. Гроб мой украсьте венком! Трудным для дела благого В жизни прошел я путем. Пел и боролся со злом Силой я смеха живого… Гроб мой украсьте венком! Трудным для дела благого В жизни прошел я путем. 1875 или 1876

366. НЕКРАСОВ

«Я призван был воспеть твои страданья, Терпеньем

изумляющий народ, И бросить хоть единый луч сознанья На путь, которым бог тебя ведет!» — Так о себе в час скорбного волненья И тягостной борьбы с самим собой Сказал поэт народного терпенья, Теперь уже отшедший в мир иной, Когда просил, сознав, что непогодам Противиться в нем силы сломлены, За каплю крови, общую с народом, Он родину простить его вины. И — он свершил вполне свое призванье, Он к страждущим — сочувствие привлек, Расслушал стон народный и рыданья И в звуки их могучие облек, И осветил народа путь тернистый Сознания лучами… этот свет В грядущем мрак рассеет ночи мглистой, Всё сбудется, о чем мечтал поэт! Недаром с музой мести и печали Он пережил всю скорбь страны родной, Недаром песни все его звучали Такой глубокой правдой и тоской! Да почиет же в мире!.. Увлеченья Все музою его искуплены, И не зачтет, поняв его значенье, Никто за ним и никакой вины. 5 января 1878

ИЗ ПЕРЕВОДОВ

Тарас Шевченко

367. К МУЗЕ

И ты, прекрасная, святая, Подруга Феба молодая, Меня в объятия взяла И, с колыбелью разлучая, Далеко в поле отнесла! Там на могилу положила, Туманом сизым обвила… И на раздольи ворожила И петь и плакать начала!.. То были чары… чаровницы! Везде и всюду с этих пор, Как светлый день, как луч денницы, Горит на мне твой дружний взор! В степи безлюдной, вдалеке Блистала ты в моей неволе В моем страдальческом венке, Как пышный цвет сияет в поле! В казарме душной… надо мной Ты легким призраком носилась, И мысль тревожно за тобой На волю милую просилась! Золотокрылой, дорогой Ты пташкой надо мной парила, И душу мне — живой водой Ты благотворно окропила! Пока живу я — надо мною Своей небесною красою Свети же, зоренька моя! Моя заступница святая, Моя отрада неземная, Не покидай меня! В ночи, И ясным днем, и вечерами Ты людям истину учи Вещать нелживыми устами. За край любимый, край родной Мне помоги сложить молитву И в самый час последний мой, Как я закончу жизни битву, Не покидай меня — пока Последний свет в очах не сгинет, Поплачь о мне хотя слегка, И пусть тогда твоя ж рука И горсть земли на гроб мой кинет!.. 1860

Джузеппе Джусти

368. ИСКОПАЕМЫЙ ЧЕЛОВЕК

Вот в красе своей всецелой Допотопный идиот, Экземпляр окаменелый Исчезающих пород. Он в безделье и досуге Дни проводит напролет И, вращаясь в светском круге, Пьет и курит, ест и врет. Пуст душой, но сложен плотно, По подобию быка, Он десятки лет охотно Роль играет мотылька. Вечно с дамами любезно Светский вздор им городит И бесплодно, бесполезно Только землю тяготит. Умирая сам от скуки, Он — стране своей чужой, Презирает он науки, Называя их чумой; Но за это без умолку По часам толкует он, Не без чувства, не без толку, О покрое панталон. За любовное свиданье Он отдать бывает рад Совесть, честь и состоянье И идти хоть в самый ад. Пусть кипит и жизнь и пресса В вечном шуме вкруг него — В них нисколько интереса Он не видит своего. Только в лени, только в неге Да в обжорстве он силен И в невежества ковчеге От житейских зол спасен; Но хотя от древа знанья Не отведал он плода, Жизнью разные познанья Приобрел он без труда. В удовольствиях охоты Зоологию узнал И, уплачивая счеты, Математиком он стал; В ресторанах титул лестный Гастронома заслужил И практически-известный Ряд рецептов изучил… Он искусства мир в балете Изучил со всех сторон; Королей начтет в пикете До четырнадцати он. С географией немало Он трущоб ночных знаком И в истории… скандала Всеми признан знатоком. <1866>

ПЕТР ВЕЙНБЕРГ

Биографическая статья

Петр Исаевич Вейнберг родился 16 июня 1831 г. в Николаеве, в семье нотариуса. В том же году семья переехала в Одессу. Вейнбергу не было и пяти лет, когда его отдали в пансион известного впоследствии педагога В. А. Золотова; затем он учился в гимназии при Ришельевском лицее и на юридическом факультете лицея. В отличие от пансиона, о котором у Вейнберга сохранились прекрасные воспоминания [119] , в лицее господствовали рутина и формализм. В 1850 г. Вейнберг перевелся на историко-филологический факультет Харьковского университета, который и окончил через четыре года.

119

См.: Вейнберг П. Из моих школьных воспоминаний//«Рус. школа». 1890, № 8.

После окончания университета он попал в Тамбов, где служил чиновником особых поручений при губернаторе К. К. Данзасе и редактировал неофициальную часть «Тамбовских губернских ведомостей». «Здесь пробыл я три года, — писал Вейнберг в автобиографии, — и до сих пор не могу вспомнить без содрогания об этом времени глупого, праздного и бесцельного существования, которое совсем бы засосало меня, если бы я не вырвался из него» [120] .

Началом своей литературной деятельности он считал перевод драмы Жорж Санд «Клоди», напечатанной в декабре 1851 г. в журнале «Пантеон и репертуар» без имени переводчика. В 1854 г. в Одессе вышла небольшая книжка «Стихотворения Петра Вейнберга», в которой были собраны переводы из Горация, А. Шенье, Гюго, Байрона и несколько оригинальных стихотворений. Наконец, в 1856 г. Вейнберг впервые выступил в большом столичном журнале; он послал М. Н. Каткову несколько своих стихотворений, а тот, приняв их за переводы, напечатал в «Русском вестнике» под заглавием «Из Гейне».

120

«Минувшие годы». 1908, № 8. С. 173.