Поезд 666, или число зверя
Шрифт:
Проводница. Ничего страшного, еще залопочет. Еще жалеть будете, что он у вас не родился немым…
Юля. Ну, нет, жалеть не буду. Он у меня чудный. Умненький такой, глазки веселые, хитрые…
Проводница. То-то и есть, что хитрые… Ну, ладно, мне пол мыть пора. Вода вот здесь (показывает на кран в нише) — и спокойной ночи до самой Москвы! За час до приезда включаю свет, так что пользуйтесь темным временем по назначению.
Юля наливает воду и уходит. Проводница начинает шваброй мыть пол. Дойдя до купе интеллигента останавливается,
Проводница. Так-так, что это вы такое делаете?
Голос интеллигента. В окно, к примеру, смотрю! А вы по какому праву врываетесь, да?
Проводница. Ага, не нравится, когда поперек шерсти? В окно он смотрит! А может быть, ты курить собрался прямо в купе? Еще раз поймаю за этим занятием, смотри у меня.
Голос интеллигента. Я буду смотреть в окно, сколько считаю нужным! А курить я собирался в тамбуре, да!
Проводница, домыв пол, возвращается к себе. В коридоре появляется взъерошенный интеллигент. Боязливо оглядываясь, он идет в хвост вагона — курить.
Голос старухи. Ой, что это? Темнота и холод, как в погребе. Завели и бросили. (Пауза.) Ой, да что это? Вроде бы не воровала, не душегубничала. (Пауза.) Ой, как холодно! И ноги замерзли. И руки тоже. Все больше и больше. Ототру платочком, отогрею. А ноги все мерзнут. (Пауза.) И за что это меня? Ай. Кто это? Уж не нечистый ли по мою душу? За что же это, люди добрые?
Женщина выходит из купе и идет к матери.
Женщина. Мама, ты чего?
Голос старухи. Доченька, ты? Да нет, все в порядке.
Женщина. Что ты меня вечно позоришь? Спи!
Идет по коридору и присоединяется к интеллигенту. Ей не спится и хочется с кем-нибудь поговорить.
Женщина. Закурить найдется?
Интеллигент молча подает ей пачку. Женщина закуривает.
Интеллигент. А для чего же вы в Москву в такое тревожное время едете? Цены там почти такие же, как в Калинове, только «сникерсы» дешевле, чем у вас, да?
Женщина. А я как раз за «сникерсами» и еду. Мать на свидание с ее сестрой, моей теткой, везу, ну, и по делам. Семью, знаете ли, нужно кому-то содержать. Мне теперь все равно, на чем наваривать. Это другие будут с голоду пухнуть — до торгашества не опустятся. Я от этого чистоплюйства пару лет назад отучилась, как в Польше на рынке постояла.
Интеллигент. Еще Польска не сгинела… Туда — обратно, Белосток таможня, бардзо добже, да?
Женщина. Кому добже, а мне нет резона этим живоглотам за каждую гладильную доску чуть не половину доходов отстегивать. По первости — то я всяким барахлом сумки набила, спросу никакого, паны мимо загребают, а ко мне, значит, ни одна курва не подчалит. Я к соседке, поглядеть, как у той дела. «Купи, — шутит, — хоть что-нибудь у меня — для почину». Ну, я и взяла несколько презервативов по тысяче злотых. Бросила рядом со своим товаром и стою, как умная Маша. Тут какой-то
Интеллигент. За… э-э… да?
Женщина. За ними самыми, за гондонами. Продай, говорю, еще, мне мало. «Ну, — говорит, — ты, подруга лихая, даешь! У тебя, говорит, — не шоп-тур, а секс-шоп получается!» А-а, думаю, в чужие шопы нос не суй, не твое, мамаша, дело. Сволочью буду, а свой бизнес сегодня отыграю бравурно и с модуляциями. И уже не просто возле этих пакетиков с бабами грудастыми стою, а народ завлекаю: «Панове! Люкс-комфорт! Интим-эрзац! Пшицко бэндзе пожонку!»
Интеллигент. А поляки?
Женщина. Влет разобрали. Вот такое чудо на Висле вышло. Им аборты папа делать запретил, а жизнь-то свое берет. Утром — в костел, вечером — в койку. Правда, мужики у них почти как наши, не распинаешь ни на работу, ни на прочие супружеские обязанности.
Интеллигент. Ну, мужики, пардон, разные, да?
Женщина. Не замечала. Вы, вот, с виду, прошу прощения, интеллигент, а прикид у вас облезлый, как у пенсионера — явно носите не первый год. У меня дома такой же за сторожа остался, потому как на большее не способен. Как возьмет в руки газету, все — до ужина в полной отключке. Я его позову: «Сережа!», так он может и не услышать. Пойдем к остановке, увидим, наш троллейбус стоит — хоть убей, не побежит. Я спрашиваю: «А как же ты в армии служил?» Такой пассивный. Лежим рядом, он глаза закроет, поди догадайся, слушает он меня или нет. Я тут фильм посмотрела, как из собаки сделали мужика, и ночью спрашиваю: «Сережа, а если бы у тебя хвост был, как бы ты брюки носил?» Представляете, что он мне ответил? «Я бы его, — говорит, — купировал».
Интеллигент (открывает дверь туалета и щелчком переправляет туда окурок). Ну, вы терпеливая. А у меня бывшая жена нашла в бумагах мои стихи и на развод подала. Не посмотрела, что у нас сын, квартира, пять лет общей жизни за плечами.
Женщина. И что же это за стихи такие?
Интеллигент. Ну, например. (Читает ей на ухо.)
Женщина. Фу, гадость! Пакость какая!
Интеллигент. Так ведь я не писал ей эти стихи на открытке к восьмому марта, а в столе держал. А она залезла. Мало ли, что у нас, воспитанных людей, в загашнике души. Чем культурнее человек, тем больше у него такой пакости в глубине спрятано. Я вот не могу прилюдно выражаться грубыми словами. Что мне остается? И зачем эти стихи на суде в качестве вещественного доказательства зачитывать?
Женщина. Да, этого я не одобряю. Обматерить, по лбу дать — это одно. А разводиться!.. Вообще не понимаю, как это можно разводиться?
Проводница (подобравшись к ним). А я не понимаю, как за таких извергов замуж выходят?
Интеллигент (нервно). Между прочим, вмешиваться в чужой разговор некрасиво, да?
Женщина. По сути-то она права. Терпеть не могу бандюков! Сплошной убыток торговле.
Интеллигент. А я-то тут при чем?