Поездка к Солнцу
Шрифт:
Во всяком случае, когда Андрейка поднялся с постели, отец с матерью были далеко от юрт. Его опять разбудила Катька: она бодала юрту и даже просунула голову в кошму, как раз в то место, откуда вчера Андрейка наблюдал за хромым Бадмой. Андрейка сразу вспомнил приключения вчерашнего дня.
Боги смотрели всё так же, потупив глаза, и ничего не ели.
Андрейка вышел из юрты и увидел, что бабка Долсон развела костёр. Он сразу почуял запах еды. В большом закопчённом котле, подвешенном на проволоке, кипела вода.
Осёдланный
Сивый ходил далеко от юрты и позванивал бота-лом — колокольчиком.
Бабка Долсон ничем не напомнила Андрейке о вчерашнем дне. Как будто этого дня и не было. Она сегодня чем-то очень озабочена.
— Э, Андрейка, съезди в кошару, посмотри лебедя, — сказала бабка Долсон.
Когда Андрейка сел на Рыжика, бабка вынесла из юрты бидон, отлила из него в судок воды и подала Андрейке.
— Налей лебедю, — сказала она, — из дацана аршан. Лебедь пить будет. Крыло заживёт.
Андрейка тронул Рыжика с места. Нянька посмотрела ему вслед, но продолжала лежать. Катька так увлеклась сеном, что и не заметила, как уехал Андрейка.
День обещал быть очень тёплым. В низинках ещё белело, и степь пахла не только свежей травой, цветами, дымом костра, шерстью Рыжика, сухим сеном, овцами, но и снегом.
Ветерок, которому никогда и ничего не мешает гулять по падям и распадкам, носил из края в край степные запахи. И всё же талым снегом сегодня пахло почему-то сильнее всего.
Уже отъехав от юрт, Андрейка оглянулся и увидел за копной сена верблюдицу. Она лежала, непривычно вытянув шею. Бабка Долсон несла к ней от костра ведро. Может, заболела Мая? Что это она разлеглась у юрты? Мая любит ходить по степи. Но Андрейке уже некогда думать о верблюдице. Теперь он торопится к Лебедю-Лебедину.
Держа в одной руке жёлтый судок с водой, Андрейка подъехал к кошаре. Рыжик по его команде опустился на землю.
И тут нашего Андрейку постигла неудача. Он попытался сойти на землю, оставив судок в руке за седлом. Судок перевернулся, и вся «святая вода» пролилась.
Это было очень обидно. Обычную воду Лебедь-Лебедин не хотел пить, а аршан из дацана он обязательно выпил бы.
Андрейка постоял в нерешительности, опустился на колени и зачем-то понюхал то место, куда вылилась вода. Пахло мокрой землёй и кизяком. Он собрал в миску из судка рассыпанное зерно и понёс в кошару.
Лебедь-Лебедин по-прежнему сидел за перегородкой. Он не стал, отодвигаться и с любопытством смотрел на Андрейку.
— Как живёшь? — спросил Андрейка голосом Дядьсаш, врача из больницы. — Как температурка?
Лебедь-Лебедин молчал. Он ещё не умел разговаривать,
Андрейка в больнице тоже не отвечал на вопросы врача Дядьсаш. И не знал, что такое «температурка». Но потом он всё узнал. У него на сломанной ноге был тогда гипс — белый твёрдый чулок. Лебедь встал на одну ногу, и Андрейка увидел, что вторая была у него обёрнута марлей. Крыло сегодня подсохло, и на него не так уж страшно смотреть.
Андрейка заглянул в корытце с едой, и у него радостно забилось сердце: там почти ничего не осталось. Значит, лебедь стал есть. И вода в миске была выпита. Андрейка быстро высыпал зерно в корытце и сказал:
— Ты молодец. Воды тебе привезу. Ешь!
Андрейка перелез через загородку. Лебедь всё ещё стоял на одной ноге.
Неужели хромой Бадма говорил правду и в Лебедя-Лебедина стрелял дядя Андрей? Нет, не мог он стрелять в такую красивую птицу, не мог он так искалечить ей крыло. Если бы дядя Андрей хотел послать бабушке Долсон и Андрейке Лебедя-Лебедина, то он попросил бы его сесть на юрту или на крышу кошары.
Лебедь-Лебедин всё рассказал бы и улетел к своей стае. Дядя Куку говорит: «Какой же подлец стрелял в такого красавца? Руки бы и ноги ему переломать!» Нет, хромой Бадма всё врёт. Андрейка пролил аршан, а Лебедь-Лебедин выпил простую воду и съел еду. Ему не надо аршана от хромого Бадмы.
— Ты молодец! — повторил Андрейка.
И, словно поняв его, лебедь протянул голову к корытцу и стал хватать клювом зерно.
«Надо скорее привезти ему воды», — подумал Андрейка и, довольный, вышел из кошары.
Он подъезжал к юртам в очень хорошем настроении. Бабушка Долсон стояла у входа в свою юрту, дымила вовсю трубкой и улыбалась.
— Лебедь-Лебедин всё съел, — доложил Андрейка.
— Аршан пил?
— Не, — Андрейка весело мотнул головой, — аршан я пролил. Воду выпил Лебедь-Лебедин.
— Ишь ты, ладно как! Иди смотри: ботогон родился. — Бабушка показала на Катькин сарайчик.
Андрейка, прихрамывая, побежал. Нянька и Катька замерли, глядя в щель сарая. Андрейка тоже прижался головой к щели и увидел что-то завёрнутое в потник.
Так они стояли втроём: Нянька, Катька и Андрейка, а в сарайчике, завёрнутый в потник, шевелился верблюжонок — ботогон.
Это был очень беспокойный и весёлый день. Приехал опять дядя Куку. Он полечил лебедя, но Андрейку с собой в кошару не взял.
— Нет уж, дружочек, пусть мне поможет бабушка Долсон, — сказал ветеринар, — я буду менять ему повязку на лапе, а это больно. Зато тебя лебедь не будет бояться. И хоть вылечу его я, а любить он будет тебя.
Пока дядя Куку и бабушка были в кошаре, Андрейка подмёл хотон и собрал в кучу все овечьи орешки. Они подсохнут на солнце и хорошо сгорят в печке.