Поездка к Солнцу

Костюковский Борис Александрович

Зелёные шарики всё качались и качались от лёгкого ветерка. Андрейка терпеливо ждал. Вдруг ему показалось, что один шарик стал чуть шире. Зелёный листочек отделился от самой макушки. Андрейка засопел и подвинулся на руках вперёд. Нянька щёлкнула за его спиной зубами и стала что-то с хрустом жевать. Шарик делался шире, словно изнутри его кто-то распирал. И тогда стало видно, что вокруг шарика прилепилось несколько зелёных листиков. Они разошлись настолько, что сверху показался спрятанный цветок. Он и в самом деле походил на горящий

в костре уголёк. Медленно повёртывался он к солнцу, а там, внутри него, расходились оранжевые лепестки. Он уже больше не был зелёным, а стал настоящим жарком — цветком, от которого человек становится здоровым.

Пока Андрейка смотрел на один жарок, вокруг распустилось ещё несколько шариков.

Теперь надо было сорвать их и бежать к юртам.

Андрейка так и сделал.

Он мчался к юртам что есть мочи.

У двери стояла бабушка Долсон и курила трубку.

От быстрого бега и волнения Андрейка не мог говорить.

— Бабушка… Скорей!.. Скорей!..

Андрейка протягивал ей жарки.

У бабушки Долсон от испуга затряслись руки.

— Э, что с тобой, внучек?

Нянька в восторге лаяла.

— Скорей… в чай… Дулме… Сам видел… Жарки видел…

И хотя Андрейка говорил всё это бессвязно, морщины на лице бабушки Долсон собрались ещё больше, она заулыбалась и не заметила, как трубка упала на землю.

Бабушка Долсон быстро взяла у Андрейки жарки и заспешила в юрту.

Мать и отец пригнали отару через десять дней. Издалека ещё заслышали Андрейка и Нянька голоса овец.

Дулма сидела на деревянной скамейке около юрты: она была ещё очень слаба и не могла ходить.

Андрейка помчался к отаре.

Впереди отца на Воронке, свесив на одну сторону ноги, сидела Вера Андреевна. Так в степи никто не ездил на лошадях.

— Здравствуйте, Вера Андреевна! — закричал Андрейка. — Вы насовсем приехали?

— Насовсем.

— Вы теперь совсем здоровая? — допытывался Андрейка, не замечая, что к нему ласкается Катька.

— Не совсем, мальчик.

— Здоровая будет, — заверил отец.

Катька забыла об отаре. Она не отходила от Андрейки и легонько боднула его пониже спины.

— Катька! — сказал Андрейка и нисколько не рассердился.

После этого Катька успокоилась и пошла рядом.

— Как Дулма? — спросил отец. — Поправилась?

— Поправилась. Дядя Куку приезжал.

— Знаю.

— Дулма наша будет? — спросил Андрейка.

— Наша Дулма будет, — с гордостью заявил отец. — Взял я Веру Андреевну из больницы. Мы с ней в сельсовет ездили. Председательница сельсовета сказала, что Дулма теперь твоей сестрой будет. В дочери мы её с мамой берём.

Андрейка повернулся и увидел мать.

Она ехала позади отары.

— Мама, — закричал Андрейка, — сайн, мама!

— Сайн, сайн, сынок! Забыл ты меня.

— Не-е-а! — сказал Андрейка радостно. — У нас ещё кургашки родились.

Андрейка думал сейчас о Вере Андреевне.

Думал о Дулме. О кургашках. О Катьке. Одним словом, Андрейке было о ком подумать.

— Mного кургашек, — похвалился Андрейка.

— Кургашки не хворые?

— Не-е-а! Не хворые кургашки. Я их молоком кормлю.

— Что бы мы делали без тебя, сынок! — сказала мама Сэсык.

Да, интересно, что делали бы папа и мама, если бы Андрейка был чужой сын? Кто бы ухаживал за кургашками?

Кислый Ключ

Вера Андреевна вынесла из юрты скамейку и сидела непривычно тихая и задумчивая. Она смотрела то на степь, то на небо, то с улыбкой наблюдала за богогоном и заботливой Маей.

— Смотри, Андрейка, — сказала Вера Андреевна, — во-он, видишь, по небу Мая гуляет, а рядом с ней ботогон?

Андрейка посмотрел и увидел бело-розовое облако с двумя горбами и рядом облачко тоже двугорбое, с вытянутой головкой — точь-в-точь как Мая и её ботогон.

— В небе всё есть, — ответил Андрейка, — юрта вон! Нянька! Вон отара идёт!

Вера Андреевна пристально вглядывалась в облака и, к удивлению своему, узнавала в них и юрту, и Няньку, и отару.

— Как весело тут в степи, правда, Андрейка?

Ещё бы: это он давно знает.

— А в школе плохо, — говорит он убеждённо и заглядывает в глаза Веры Андреевны: что она скажет?

— Нет, Андрейка, в школе неплохо. Это ты так думаешь потому, что не полюбил школу. Тебе всё легко и просто даётся: и школа для тебя, и интернат, и учебники, и тетради. На коне тебя привезут в школу, на коне отвезут в степь. А был такой русский мальчик Миша Ломоносов…

И тут Андрейка узнаёт замечательную историю о том, как этот мальчик Миша Ломоносов пешком ушёл в большой город, чтобы там учиться, и как потом он стал самым большим учёным России, как его узнал и полюбил весь народ.

— Разве без школы из тебя выйдет хороший чабан? — спросила Вера Андреевна, закончив свой рассказ.

Андрейка задумался.

— Чабан выйдет, — сказал он чуть погодя, — из бабушки Долсон вышел чабан.

— Ох ты упрямый какой! — Вера Андреевна от досады прикусила губу. — Ну как тебе объяснить? Я не спорю, бабушка Долсон хороший чабан. А вот твои отец и мать разве хуже?

— Лучше.

Вера Андреевна довольно засмеялась:

— А почему лучше?

— Молодые потому что.

— Ну, ну, не только поэтому.

— Грамотные. В школе учились, на курсах учились.

— То-то! — удовлетворённо протянула Вера Андреевна. — В школе! А тебе вот школа почему-то не нравится.

— Мне школа нравится, — с обидой сказал Андрейка, — я скорее всё хочу узнать. Потом к солнцу поеду.

— К солнцу, к звёздам! — подхватила Вера Андреевна.

— А к звёздам можно?