Поездка к Солнцу
Шрифт:
Потом Андрейка ко всему привык.
Дулме сшили новый дэгыл с шёлковыми полосками на груди. Новые унты. Коричневое платье. Белый фартук, чёрный фартук, и вообще у неё всё было новое: белые, коричневые, чёрные ленты, сумка с двумя ремнями на застёжках, круглый пенал из настоящей стали, такой блестящий, что в него можно было смотреться, как в зеркало, карандаши, тетради и новый букварь. Бабушка Долсон связала ей из верблюжьего пуха рукавички-однопалки и чулки.
У Андрейки же всё было старое. Костюм старый, ремень
И никто этого не замечал. Никому до этого не было дела. Раньше другое дело. Раньше всё было для Андрейки. А теперь даже леденцы делят пополам.
Но настоящий мужчина должен уметь скрывать свои обиды. Всё-таки Дулма его младшая сестра. А не у каждого человека есть сестра. У Афони, например, нет сестры.
И если разобраться, то старший брат вполне может обойтись без лент и фартуков. И даже без блестящего пенала и без сумки с двумя ремнями. Всё равно он бы не стал носить её за плечами, как Фиска-Анфиска. И это хорошо получилось, что Андрейкиной сестрёнкой стала Дулма, а не рыжая Фиска-Анфиска.
Может, она нарочно приезжала с Советской властью, чтобы посмотреть, чистые ли у него уши? Может, она тоже хотела посмотреть, нельзя ли стать Андрейкиной сестрой? Но нет, если уж надо иметь обязательно сестру, то пусть это будет Дулма, а не Фиска-Анфиска.
Дулма, как и Нянька, осталась дома.
Сначала она долго сидела на своей кровати в юрте и перебирала карандаши, ленты, тетради и рассматривала картинки в букваре.
Бабушка Долсон шила Андрейке тёплые штаны из овчины. Вера Андреевна уехала с отарой на Воронке, а отец — на Рыжике.
Андрейка постоял около бабушки, посмотрел, как она шьёт большой иглой штаны, но веселее ему от этого не стало. В таких штанах тепло зимой в степи, а в школу их не наденешь. Зато, когда будет «большое воскресенье» и Андрейка приедет в юрту, он не будет снимать эти штаны все десять дней. У Дулмы нет и не будет таких штанов, и это немножко утешило Андрейку. Он сходил в пустой сарайчик, поднял с земли три белых пера и сказал сопровождавшей его Няньке:
— Улетел Лебедь-Лебедин. Вера Андреевна говорит — прилетит обратно. Ты знаешь, где Индия?
Нянька виновато моргала длинными ресницами. Она не знала, где Индия.
— За Читой Индия, — сам ответил Андрейка.
— А почему он так хотел улететь? — раздался голос Дулмы.
Андрейка обернулся к дверям, но там Дулмы не было. Она хихикнула, и тогда в щель сарайчика Андрейка увидел её глаза.
— Там тепло, снегу нет.
— Совсем нет? — удивилась Дулма.
— Совсем.
— А в Чите есть снег?
Андрейка помедлил и честно признался:
— Не знаю.
— А папа сказал: когда лето придёт, повезёт меня в Читу.
— Ну и пускай. А я лебедя ждать буду.
— И тебя повезёт, — утешила Дулма.
— Хочешь,
— Дай, — согласилась Дулма.
— Не потеряй перо, — предупредил Андрейка. — Если потеряешь, он больше не прилетит к нам. В букварь положи.
— Положу. Хочешь, я тебе пенал отдам?
У Андрейки радостно забилось сердце, но он отрицательно покачал головой.
— Нет. У меня есть пенал. — Андрейка подошёл к стенке сарайчика и просунул в щель перо. — Возьми. Видишь, какое белое?
Дулма взяла перо и убежала.
— Я сейчас! — крикнула она.
Андрейка и Нянька вышли из сарайчика.
А Дулма тем временем положила в букварь лебединое перо, взяла свой пенал и побежала с ним к Андрейке.
— Вот. Возьми, — запыхавшись, проговорила она.
Андрейка повертел в руках замечательный, блестящий на солнце пенал, поднёс его к глазам и увидел себя с такими широкими губами и большим носом, с такими зубами, как у Рыжика… Ему стало очень весело. В пенале были карандаши, и Андрейка подумал, что Дулма совсем не жадная, а очень добрая.
— Нет, — сказал Андрейка, медленно поворачивая перед глазами круглый пенал. — У меня лучше. Мне этот не нравится. Этот для девчонок. — Не глядя на Дулму, он возвратил ей пенал.
Дулма тоже повертела его перед глазами и засмеялась.
— Сумку возьми. Я твою возьму, — великодушно предложила Дулма.
Но Андрейка снова отказался.
— Не-а. — Он мотнул головой. — Моя лучше. Твоя для девчонок. Афоня смеяться будет.
Он уже и сам вполне верил в то, что говорил. Пенал у него хоть и в чернилах, но зато в пенале есть перегородка и место для резинки. Да и сумка всё-таки не на ремнях, а с ручкой.
Андрейке очень хотелось подарить Дулме что-нибудь, но у него ничего не было. Тогда он вспомнил о камне, который нашёл на Чёрном озере. Камень он и отдаст Дулме.
Однако он тут же забыл об этом своём намерении. С Пронькиного лога, где в прошлом году тракторы распахивали целину, а нынче выросла пшеница, он услышал глуховатый перестук мотора.
И сразу же Андрейка вспомнил: дядя Костя Суворов сказал, что скоро приедет с прицепным комбайном убирать пшеницу.
Эх, нет Рыжика, а то Андрейка обязательно съездил бы сейчас в Пронькин лог!
Очень интересно было бы посмотреть, как работает комбайн.
И вдруг Андрейка решил.
— Дулма, — сказал он, — пойдём в Пронькин лог! Там дядя Костя на комбайне.
— Мама ругаться будет.
Андрейка сразу решил, что не отдаст Дулме камень.
— Ладно, — проговорил он презрительно, — один пойду.
— Мама ругать будет, — упрямо повторила Дулма. — Нельзя без разрешения.
Вот какая была эта девчонка Дулма. Стоило маме, папе или Вере Андреевне сказать ей что-нибудь, и уж она обязательно послушается их, а не Андрейку.