Поездка за город
Шрифт:
“И что ты ещё можешь сказать об этом… заведении?”–”Вы название слышали: “Приют одинокого странника”? Так это он и есть.”–”Вообще-то нет. А цены там какие?”–”На девочек? Да за сотню баксов любая – и без вопросов. Вы просто обижаете.”– Он улыбнулся.–”А ты, значит, клиентов подыскиваешь?”–”Да это так: между делом. Сегодня ведь выходной: а вообще я в фирме одной работаю, продавцом. И лишняя копейка разве помешает?”– Он окончательно расплылся в радостной довольной улыбке, которая стала ещё шире, когда я раскрыл ладонь и сунул ему уже слегка подмокшую бумажку.–”Ну что ж: веди в свой приют.”– Он довольно захихикал и привстал, потягиваясь всем телом.–”Но это не слишком далеко?”–”Да нет: минут пятнадцать пешкодралом. Да не бойтесь вы: это ж такое место!”– Мы тоже поднялись: похоже, ещё не всё оказывалось потеряно, и мы ещё могли наверстать недополученное в течение дня, утолив наконец давнее желание.
Мы перешли дорогу и углубились в переулок: напавшие на нас так же продолжали пасти послушное доверчивое стадо, совершенно не интересуясь больше подозрительными чудаками: они выполнили свою миссию и не собирались продолжать преследование. Это было понятно и оправданно: мы больше не смущали аборигенов и не создавали нежелательного шума
Наш проводник, похоже, оставался всё-таки немного обиженным: моя недоверчивость, видимо, расстроила его, так что мне самому пришлось возобновлять разговор.–”Слушай, Костя: а кто у вас ещё в этой свистопляске участвует?”–”Да много тут есть ещё разных: кому ж не хочется? Только ведь всё уже заранее известно: да они и сами всё знают.”–”Как это?! Разве так бывает?”–”Опять обижаете?”– Он шмыгнул носом.–”Да я всех их как облупленных знаю! У меня братан – старший – всё о них знает и постоянно такие вещи рассказывает – по пьяному делу – что просто держись. А братан у меня… сила! Ну ладно, это уже детали: и вам их вовсе знать ни к чему.”–”И почему ж он так уверен-то: в победе, как я понял, этого борова?”–”Медведя? Так ведь там давно всё заранее расписано: и нужные люди – которые всем заправляют – давно уж результаты согласовали. Так ведь тут всегда так было, и нынешнего главу – в своё время – именно так и выбирали. Братан мой – голова! Он мне даже общие принципы как-то раз набросал: насчёт избирательной системы.”–”Интересно, интересно…”–”Если только вспомню… Ах, да: принцип первый: всё покупается, всё продаётся. Да взять хоть тех вон баранов – хе-хе! – так это и есть то самое.”–”Стоп: но ведь если заранее всё расписано, то зачем ещё покупать-то: это ж какие деньги!”–”Не такие уж и большие. А ведь если с ними тех договорчиков не заключишь: то хрен они куда придут! Так что приходится заранее морковку подвешивать. А чтоб в нужный загон бежали: как раз принцип два существует: нет ничего такого, что невозможно было бы обгадить. И соответственно, наоборот.”–”Да: видели мы тут рекламку. И даже сами немного руку приложили.”–”Да вы что! Вас не засекли?”–”Нет вроде. Там какой-то другой мужик был – не Медведь – так мы ему кое-что подрисовали.”–”Ну тогда ладно: если не Медведь – то можно. А на святое покушаться: небезопасно, сами понимаете. А за Медведя его подшефные – если бы засекли – и отмутузить могли. Здесь они специалисты.”–”Мы уж поняли. Много у вас что-то подобных специалистов.”–”А, заметили? Я вот недавно это тоже обнаружил: когда в соседнем районе по делам был. Ведь когда живёшь тут – не замечаешь. Но во всём есть и отрицательные, и положительные стороны.”–”Ничего себе! Нам уже несколько раз досталось: без особой вины – между прочим; а в забегаловке вашей просто откровенно обжулили. Алик, кстати, гораздо больше пострадал: это сейчас мне перепало, а в-основном-то Алику от разных козлов доставалось.”–”Сочувствую: с ними аккуратно надо. Нет, вообще они не злые: просто работа у них такая.”–”Я уж понял: у меня у самого тут родственничек один: говно говном, а ведь был нормальный парень раньше.”–”Да? Это из каких же?”–”Чёрт его знает! Я даже и не сразу понял это: потом уже знающие люди объяснили… Да: а что там ещё насчёт принципов?”–”Насчёт принципов? Ах да: третий – и последний: главное ведь – не как голосуют, главное – как считают. Я же говорил: у них ведь там свои люди всем делом заправляют: и десяток процентов накинуть или снять – просто плёвое дело. Артисты!”–”Это точно?”–”Точно, точно.”–”А как же конкуренты: они ведь, наверно, следят за всем, и просто так их не обманешь?”–”Всего я не знаю, конечно: а что это тебя так интересует?”– Он подозрительно уставился на меня: я постарался сделать невинный вид, и он наконец отвернулся, продолжая вести нас к цели.
“Я просто могу сказать: что когда нынешнего главу в прошлый раз выбирали, то мой братан за две недели окончательные результаты знал. А как уж они это делали: совершенно не интересовался… Кстати, хотел спросить: а вы не Строителя изрисовали? Он ведь тоже в большом авторитете, и главным конкурентом, между прочим, считается: вторая группировка как-никак в районе.”–”Не знаю я: солидный был такой мужик, лет пятидесяти. А почему Строитель-то”–”Да у каждого своя сфера интересов: Медведь – тот всю торговлю под себя подмял, а Строитель у нас тут жильё контролирует: он ведь раньше – при старой власти – как раз в райкоме этими делами и занимался. А потом, соответственно, местный ДСК и захапал: так что он нынче официальный хозяин. И всё, что по этой части в районе: только через его фирму и делается.”–”Понятно.”–”Но между прочим: знающие люди его на самом деле уважают. Деловой мужик – на самом деле, а не просто деньги стрижёт. Только не светит ему нынче: его тут такими помоями поливали, что очень нескоро он отмоется. Так что зря вы на него так.”–”Откуда мы знали? А может, это и не он ещё был: у вас их тут штук восемь всего?”–”Примерно. Да давайте посчитаем!”– Он поднял тонкую ручку, готовясь загибать пальцы.
“Разумеется, Медведь – во-первых. Потом Строитель: это второй. Третий реальный кандидат: Мослатый. Почему реальный-то? Так он как раз от третьей группировки идёт: а кто сам по себе, тем здесь вообще делать нечего.”–”А он чем занимается?”–”Да мелочёвкой разной, которая после двух главных-то группировок и осталась: крошки со стола подбирает. Это ж самая слабая группировка: и на их долю только мелкие фирмы остаются, с которыми двум главным возиться неохота.”–”А крупные предприятия района?”–”Так это кому как повезло – хе-хе! – кого медвежата пасут, а кого люди Строителя: а другим тут делать нечего: им тут быстро рёбра пересчитают.”– Он весело заржал и вскинул голову, упиваясь собственными находчивостью и остроумием: он был явно доволен подвалившим выгодным
“Хорошо, а остальные кандидаты?”–”Это так: шушера всякая. Про инженера я говорил: подкалымить мужик решил, и ради того и согласился поучаствовать: святое дело! А вот почему баба эта сюда полезла – директор рынка – вот уж не понимаю. Может, деньжат много лишних завелось – которые потратить больше некуда? Не слыхал я, чтобы она с Медведем в одной команде была: но баба она и есть баба, и когда она до денег и до власти дорвалась – хотя бы и над рынком – то чего только не взбредёт ей в голову!”– Он снова залился высоким жизнерадостным смехом, и на этот раз мы тоже не удержались, согласившись от начала и до конца с категоричностью такого заявления. Оно безусловно имело реальные основания, многократно проявляясь в повседневной жизни, и даже в нашей практике встречались подобные случаи: до сих пор мы выражали сочувствие одному общему знакомому – работавшему в нашей же организации, жена которого – пустившись по коммерческой волне – стала владельцем приличной фирмы и достаточно богатым человеком. Последствия же – для нашего знакомого – оказались довольно печальными: верная прежде супруга пустилась в разгульную вольную жизнь, заводя каждые несколько месяцев нового любовника, что и привело к закономерному исходу: разводу и затянувшемуся скандальному процессу, выдворившему его в коммуналку на окраине города и на обочине жизни.
“А дальше?”–”Ну, полковник тут есть один – отставной. Кажется, специалист по тыловому хозяйству. Так ведь он сам по себе идёт: ну захотелось мужику ещё и живыми людьми покомандовать, а не только табуретками – хе-хе! – ну так мало ли кому чего хочется: а на всех всё равно ведь не хватит. Потом: а кто ж потом-то? Ну как же: без представителей нацменьшинств нам просто никак нельзя. Хотя я так и не понял: какой он национальности – но у нас его все Абреком называют. Вообще он фирмач – хозяин фирмы: только что он может против тех, кому дань платит: разве возможно такое? Так что серьёзно на него никто не смотрит: вчера – один абрек, сегодня – другой, а завтра – вообще третий! Это сколько уже будет?”– Он обратился к руке, использовавшейся сначала для загибания пальцев, а после для разгибания.
“Уже семь. А кто дальше-то?”– Он даже почесал в затылке, стараясь хоть так выпустить на свободу завалявшиеся где-то воспоминания.–”Ах, да: депутатишка тут один местный – который всё выступать любит: и это ему не нравится, и то – гадость, и вообще: кто с ним лично не согласен: просто жулик и негодяй. В-общем: вылитый пуп земли. Но за такие вот выступления его многие авторитетные люди и не любят: хотя мужик-то умный, только спеси полно. Вот как раз ему-то больше всего и досталось, заодно со Строителем: его тут чуть ли не в предательстве хотели обвинить, и даже дело шили: и только сторонники в последний момент защитили, когда уже жареным запахло. Только кто ж такому позволит: они ещё не сошли с ума, чтобы подобных в святая святых допускать.”–”А ещё?”–”Ещё?”– Он сильно задумался.–”А больше нету. Тут ведь когда компания началась – желающих целая толпа набежала, так что комиссии избирательной пришлось немало потрудиться: чтоб толпу рассеять и до приемлемой цифры довести. А то ведь когда их столько мельтешит – то ведь главный кандидат затеряться может. И ещё: ему ведь в первом туре победу планируют, а попробуй докажи: что у него голосов больше, чем у пятидесяти остальных – вместе взятых. Уж в такую-то туфту никто точно не поверит. И потом: это сколько ж возни с теми бюллетенями!”– Здесь он оказывался безусловно прав, и совершенно по-другому теперь выглядела ситуация в городке, куда нас занесло нелёгким ветром: титаническая борьба обязана была наложить отпечаток и отразиться на окружающем, и без того не вполне здоровом и чистом, и явно неудачное время мы выбрали для нашей поездки: мутная взвесь поднялась с самого дна и заполнила верхние слои, перекрыв доступ света и кислорода, и под туманной завесой развелись и размножились сумрачные тяжёлые создания, пожравшие своих врагов и установившие собственные порядки, с которыми нам теперь и приходилось иметь дело, продираясь сквозь них. Мы были двумя бабочками в тропических джунглях, вот только джунгли состояли преимущественно из старых высохших стволов – ни на что давно не годных – либо наоборот: из растений-мухоловок, агрессивных и жадных, раскинувших приманки и завлекающие ловушки в поисках лёгкой доступной добычи, и немалого труда стоило бабочкам обходить их, и совершенно неоткуда было бы ждать помощи, если бы произошло самое страшное: если бы сработала ловушка и несчастное создание оказалось один на один с плотоядным хищным растением.
Но наш проводник явно отличался от большинства: он был очевидно умнее и находчивее, и намного дружелюбнее, и только явная меркантильность подтверждала его происхождение. Он уверенно двигался к намеченной цели, снабжая нас увлекательными подробностями: они затмевали все остальные события местной жизни, и даже ожидаемый концерт всемирной знаменитости оказывался где-то на задворках, и – не исключено – был как раз и приурочен к компании. Во всяком случае мы сами неоднократно сталкивались с подобными вещами, и только неприкрыто грязный характер происходящего вызывал некоторое удивление.
“Кстати, Костя: ну а ты-то свой паёк получил?”–”Да давно уж. Только всё равно никуда я не пойду: все эти договорчики – липа сплошная, и сделать они мне всё равно ничего не смогут: мне брат всё о них рассказал! Просто большинство-то об этом ничего не знает: а так бы тоже на них плюнули и растёрли.”– Он даже показал, как это делается, несколько замедлив ход.–”Да ну их всех, уродов! Мы ведь в такое место идём: потом ещё спасибо скажете!”
“Так что там насчёт места: если поподробнее.”–”Да там много всего: я попрошу, так вас везде проведут и всё покажут.”–”Всё-всё?”–”Даже и не сомневайтесь: у меня ж там знакомые, и ради меня они уж постараются.”–”А если конкретнее?”–”Да тут недалеко уже: видите красный дом?”– Он показал рукой.–”Сейчас за ним сворачиваем направо: и потом до конца улицы.”– Он зашагал быстрее, стараясь избавиться, видимо, от дополнительных расспросов. Возможно, он просто устал от долгой трепотни и хотел дать себе отдых, вполне заслуженный после долгой трудовой недели, хотя у него просто могли быть намечены и другие дела, не связанные с заведением.