Поэзия Латинской Америки

Коллектив авторов

«Ну и пусть, ну и пусть твой кинжал…»

Перевод О. Савича

Ну и пусть, ну и пусть твой кинжал Вонзается в ребра мои! Есть стихи у меня, и они Сильнее, чем твой кинжал! Ну и пусть, ну и пусть эта боль Небо вычернит, высушит море! Стихи — утешение в горе — Рождает крылатыми боль!

«О тиране? Скажи про тирана…»

Перевод О. Савича

О тиране? Скажи про тирана Все — и больше того! Присуди Всей яростью рабской груди К бесчестью, к позору тирана! О неправде? Скажи о неправде, Как крадется она осторожно В темноте: скажи все, что можно, О тиране и о неправде. О женщине? Даже развенчанный, Отравленный, — умирай, Но жизни своей не пятнай, Говоря дурное о женщине!

«Мраморные снились мне палаты…»

Перевод В. Столбова

Мраморные снились мне палаты. В них в молчанье стоя почивали Мраморные статуи героев. [9] Душу я свою зажег, как факел. Ночью говорил я с ними, ночью. Проходил вдоль каменного строя, Каменные руки целовал я, Каменные губы шевелились, Каменные бороды дрожали, Каменные слезы исторгали, И сжимали каменные руки Рукоятки каменных мечей. Молча целовал я руки статуй. Ночью говорил я с ними, ночью. Проходил вдоль каменного строя. И с рыданьем приглушенным обнял Мраморную статую героя. «О, скажи мне, каменный воитель, Слышал

я, что пьют твои потомки Из чужих отравленных бокалов Не вино, а собственную кровь. Что они язык свой позабыли, Говорят на языке господском И вкушают горький хлеб бесчестья, Сидя за столом окровавленным. И теряют в болтовне ненужной Свой огонь последний. О, скажи мне, Ты, воитель спящий, мрамор белый, Может быть, твое угасло племя?!» Но герой, которого я обнял, На землю поверг меня ударом Своего копья и мне на горло Наступил, и поднялась десница, Засверкав, как солнце. Грозным гулом Отозвались камни, и к оружью Устремились руки, и в сраженье Мраморные ринулись герои.

9

… Мраморные статуи героев.— Имеются в виду герои национально-освободительной войны кубинского народа 1868–1878 гг.

РУБЕН ДАРИО [10] (НИКАРАГУА)

Размеренно-нежно…

Перевод А. Старостина

Размеренно-нежно дуд ветер весенний, и крылья Гармонии тихо звенели, и слышались вздохи, слова сожалений в рыданьях задумчивой виолончели. А там, на террасе, увитой цветами, звенели мечтательно лиры Эолии [11] , лишь дамы коснутся парчой и шелками высоко поднявшейся белой магнолии… Маркиза Евлалия с улыбкой невинной терзала соперников двух своенравных: героя дуэлей, виконта-блондина, аббата, в экспромтах не знавшего равных… А рядом — бог Термин [12] с густой бородою смеялся, лозой виноградной увенчанный, блистала Диана нагой красотою — эфеб, воплотившийся в юную женщину. Где праздник любовный — в самшитовой чаще, — аттический цоколь. Там быстрый Меркурий протягивал к небу свой факел горящий; Джованни Болонский [13] — отец той скульптуре. Оркестр волшебство разливал неустанно, крылатые звука лились безмятежно, гавоты летучие с чинной паваной [14] венгерские скрипки играли так нежно. Аббат и виконт полны страшной обиды — смеется, смеется, смеется маркиза. Ей прялка Омфалы [15] , и пояс Киприды, и стрелы Эрота даны для каприза. Беда, кто поверит в ее щебетанье иль песней любовной ее увлечется… Ведь, слушая повесть тоски и страданья, богиня Евлалия только смеется. Прекрасные синие очи коварны, они удивительным светом мерцают, в зрачках — точно отблеск души лучезарной — шампанского светлые искры сверкают… А там маскарад. Разгорается бурно веселье, растет и растет, как лавина… Маркиза без слов на подол свой ажурный роняет, смеясь, лепестки георгина. Как смех ее звонкий журчит и струится! Похож он на пение птицы веселой. То слышишь — в стаккато летит танцовщица, то — фуги девчонки, сбежавшей из школы. Как птица иной раз, начав свое пенье, под крылышко клюв свой кокетливо прячет, — вот так и маркиза, зевок и презренье за веером спрятав, влюбленных дурачит. Когда же арпеджо свои Филомела [16] по саду рассыплет, что дремлет безмолвно, и лебедь прудом проплывет, снежно-белый, подобно ладье, рассекающей волны, — маркиза пойдет, затаивши дыханье, к беседке лесной, виноградом одетой; там паж ей влюбленный назначил свиданье, — он паж, но в груди его сердце поэта… Бельканто певца из лазурной Италии по ветру в адажьо оркестра несется; в лицо кавалерам богиня Евлалия, Евлалия-фея смеется, смеется. … То не при Людовике ль было в Версале, когда при дворе правил жизнью Амур, когда вкруг светила планеты сияли и розою в залах цвела Помпадур? Когда в менуэте оборки сжимали красавицы нимфы в прозрачных руках и музыке танца небрежно внимали, ступая на красных своих каблучках? В то время, когда в разноцветные ленты овечек своих убирали пастушки и слушали верных рабов комплименты версальские Тирсы [17] и Хлои-подружки. Когда пастухами и герцоги были, галантные сети плели кавалеры, в венках из ромашек принцессы ходили, и кланялись синие им камергеры? Не знаю, как сад этот чудный зовется и годом каким этот миг был помечен, но знаю — доныне маркиза смеется, и смех золотой беспощаден и вечен.

10

Рубен Дарио (настоящее имя Феликс Рубен Гарсиа-и-Сармиенто, 1867–1916), никарагуанец, крупнейший поэт Латинской Америки, известен также как эссеист и журналист. Признанный вождь и организатор модернистского движения в испаноязычных литературах. Реформатор латиноамериканской поэзии, внес в нее ряд новых размеров и обновил язык. Замечательный мастер стиха.

Первый поэтический сборник «Послания и поэмы» вышел на родине поэта (1885). Мировую известность ему принесли сборник стихов и прозы «Лазурь» (Чили, 1888) и, в особенности, книга стихов «Языческие псалмы» (Аргентина, 1896), в которых ярчайшим образом проявились основные черты поэтики модернизма. В 90-е годы в Буэнос-Айресе вокруг Дарио собирается кружок талантливых поэтов из разных стран Латинской Америки, его друзей и последователей (Л. Лугонес, X. Фрейре, X. Сантос Чокано и др.). С выходом «Песен жизни и надежды» (1905) в творчестве Р. Дарио начался этап антиимпериалистической поэзии, связанной с национальной латиноамериканской тематикой.

Последнее издание на русском языке: Р. Дарио. Лирика. Серия «Сокровища лирической поэзии» (ИХЛ, 1967).

11

Эолия— область античной Греции.

12

бог Термин— бог-охранитель границ (рим. миф.), в честь которого ежегодно 22 февраля устраивались пышные пиршества.

13

Джованни Болонский— итальянский скульптор Джованни да Болонья (Жан де Булонь, 1529–1608), прославившийся бронзовой статуей Дианы.

14

Павана— старинный испанский танец.

15

Прялка Омфалы.— Омфала — царица Лидии, которая заставила Геракла прясть у ее ног, прежде чем согласилась выйти за него замуж. Прялка Омфалы символизирует власть женщины над влюбленным мужчиной (греч. миф.).

16

Филомела— поэтическое название соловья, идущее из греческой мифологии.

17

Тирсыи Хлои— распространенные имена персонажей пастушеских романов и пасторалей XVIII в.

Вариации

Перевод Г. Шмакова

Ты здесь, со мной, и вновь в твоем дыханье я чую воскурений древний дым, я слышу лиру, и в воспоминанье опять встают Париж, Афины, Рим. Дыши в лицо, пусть кружат роем пчелы, сбирая с кубков олимпийских дань, полны нектара греческие долы, и Вакх, проснувшись, будит смехом рань. Он будит утро золотой Эллады, сжимая тирс, увенчанный плющом, и славят бога пляскою менады, дразня зубами и карминным ртом. Вакханки славят бога, тают росы вокруг костра, рассвет жемчужно-сер, и от огня румяней рдеют розы на пестрых шкурах бархатных пантер. Ликуй, моя смешливая подруга! Твой смех — вино и лирные лады, у Термина он треплет ветром юга кудель длинноволосой бороды. Взгляни, как в роще бродит Артемида, сквозя меж листьев снежной наготой, как ищет там Адониса [18] Киприда, с сестрою споря нежной белизной. Она как роза на стебле, и нарды в себя вбирают пряный аромат, за нею мчатся свитой леопарды, за ней голубки белые летят…

18

Адонис— красивый юноша, превращенный Афродитой в цветок (греч. миф.).

* * *

Ты любишь греков? Ну, а я влюбленно смотрю в таинственную даль веков, ищу галантных празднеств мирт зеленый, страну Буше [19] из музыки и снов. Там по аллеям шествуют аббаты, шепча маркизам что-то на ушко, и

о любви беспечные Сократы беседуют лукаво и легко. Там, в изумрудных зарослях порея, смеется нимфа уж который год с цветком аканта, мрамором белея, и надпись Бомарше [20] на ней живет. Да, я люблю Элладу, но другую, причесанную на французский лад, парижскую нескромницу, живую, чей резвый ум на игры тороват. Как хороша в цветах, со станом узким богиня Клодиона [21] ! Лишь со мной она лопочет тихо по-французски, смущая слух веселок болтовней. Без размышлений за Верлена разом Платона и Софокла б я отдал! В Париже царствуют Любовь и Разум, а Янус власть отныне потерял. Прюдомы и Ом'e [22] — тупы и грубы, что мне до них, когда Кинрида есть, и я тебя целую крепко в губы и глаз не в силах от тебя отвесть…

19

БушеФрансуа (1702–1770) — известный французский живописец, автор картины «Галантные празднества».

20

Надпись Бомарше…— На одной из статуй Люксембургского сада в Париже есть надпись, по преданию, сделанная Бомарше.

21

Клодион —псевдоним французского скульптора Мишеля Клода (1738–1814).

22

Прюдомы и Оме— персонажи, воплощающие мещанскую тупость и ограниченность. Прюдом — карикатурный образ, созданный в 30-е годы XIX в. французским писателем и художником Анри Монье, Оме — герой романа Г. Флобера «Мадам Бовари».

* * *

Играет мандолина, звуки, плача, влетают в флорентийское окно… Ты хочешь, как Панфило [23] у Боккаччо, тянуть глотками красное вино, шутя, внимать соленым разговорам поэтов и художников? Смотри, как сладко слушать ветреным сеньорам о шалостях Амура до зари.

* * *

Тебе милей Германии просторы? Песнь соловья, луны белесый свет? Ты будешь Гретхен, чьи лазурны взоры, — навеки ими ранен твой поэт. И ночью, волнами волос белея в лучах сребристых, на крутой скале, красавица русалка Лорелея нам пропоет в сырой туманной мгле. И Лоэнгрин предстанет перед нами под хмурым сводом северных небес, и лебедь, по воде плеща крылами, напомнит формой шеи букву «S». Вот Генрих Гейне; слышишь, как в дремоте о берег трется синеглазый Рейн, и, с белокурой гривой, юный Гете пьет чудо лоз тевтонских — мозельвейн…

23

Панфило— один из рассказчиков в «Декамероне».

* * *

Тебя манят земли испанской дали, край золота и пурпурных цветов, любовь гвоздик, чьи лепестки вобрали пылающую кровь шальных быков? Тебе цветок цыган ночами снится? В нем андалусский сок любви живой, — его дыханье отдает корицей, а цвет — багрянец раны ножевой.

* * *

Ты от востока не отводишь взора? Стань розою Саади [24] , я молю! Меня пьянят шелка и блеск фарфора, я китаянок, как Готье, люблю. [25] Избранница, чья ножка на ладони поместится! Готов тебе отдать драконов, чай пахучий, благовонья и рисовых просторов благодать. Скажи «люблю» — у Ли Тай-бо [26] немало подобных слов, его язык певуч, и я сложу сонеты, мадригалы и, как философ, воспарю меж туч. Скажу, что ты соперница Селены, Что даже небо меркнет пред тобой, что краше и милей богатств вселенной твой хрупкий веер, снежно-золотой.

24

Саади— знаменитый ирано-таджикский поэт-лирик XIII в.

25

…я китаянок, как Готье, люблю.— Готье Теофиль — французский поэт (1811–1872), воспевший красоту китаянок в стихотворении «Китайское».

26

Ли Тайбо— китайский поэт VIII в., мастер любовной лирики.

* * *

Шепни «твоя», явясь японкой томной из сказочной восточной старины, принцессой, целомудренной и скромной, в глазах которой опочили сны, той, что, не зная новшеств Ямагаты [27] , под пологом из пышных хризантем, сидит недвижно в нише из агата, и рот ее загадочен и нем… Или приди ко мне индусской жрицей, справляющей таинственный обряд, ее глаза — две огненные птицы, пред ними даже небеса дрожат. В ее краю и тигры и пантеры, там раджам на разубранных словах все грезятся плясуньи-баядеры в алмазах и сверкающих камнях. Или явись смуглянкою, сестрою той, что воспел иерусалимский царь, [28] пускай под нежной девичьей ступнею цикута с розой расцветут, как встарь… Любовь, ты даришь радости любые! Ты скажешь слово — зеленеет дол, ты чарами заворожила змия, что древо жизни некогда оплел. Люби меня, о женщина! Какая страна твой дом — не все ли мне равно! Моя богиня, юная, благая, тебя любить мне одному дано. Царицей Савской [29] , девой-недотрогой в моем дворце, где розовый уют, усни. Рабы нам фимиам зажгут, и подле моего единорога, отведав мед, верблюды отдохнут.

27

ЯмагатаАристомо (1838–1927) — японский реакционный политический и военный деятель. Реформировал японскую армию.

28

…той, что воспел иерусалимский царь…— Речь идет о «Песни песней» царя Соломона.

29

Царица Савская —правительница древней Аравии, посетившая царя Соломона в Иерусалиме, привлеченная славой о его мудрости.

Сонатина

Перевод А. Старостина

Как печальна принцесса… Что бы значило это? Ее губы поблекли, сердце скорбью одето; улыбается грустно; вздох уныл и глубок… В золотом ее кресле с ней тоска неразлучна, и замолк клавесина аккорд полнозвучный, и цветок позабытый увядает у ног. Бродят павы по саду в их цветном оперенье, неумолчно болтает о чем-то дуэнья, рядом, в красных одеждах, сверкают шуты… Не смеется принцесса их нелепым стараньям, все гладит на восток, все следит за мельканьем стрекозы беспокойной — прихотливой мечты. Князь Голконды [30] , быть может, в ее сердце стучится? Или тот, что примчался в золотой колеснице, чтоб глаза ее видеть, свет мечтательный их? Иль король необъятных островов благодатных? Царь алмазного края? Края роз ароматных? Принц Ормуза [31] , владетель жемчугов дорогих? Ей тоскливо и грустно, этой бедной принцессе. Ей бы ласточкой быстрой пролететь в поднебесье, над горой и над тучей, через стужи и зной, по ажурному лучику к солнцу взмыть без усилий и поэму весеннюю прочитать царству лилий, в шуме бури подняться над морскою волной. За серебряной прялкой и с шутами ей скучно, на волшебного сокола смотрит так равнодушно! Как тоскливы все лебеди на лазури прудов… И цветам стало грустно, и зеленым травинкам, к восточным жасминам, и полночным кувшинкам, георгинам заката, розам южных садов! Ах, бедняжка принцесса с голубыми глазами, ты ведь скована золотом, кружевными цепями… Замок мраморный — клетка, он стеной окружен; на стене с алебардами пятьдесят чернокожих, в воротах десять стражей, с изваяньями схожих, пес, бессонный и быстрый, и огромный дракон. Превратиться бы в бабочку этой узнице бедной (как печальна принцесса! Как лицо ее бледно!) и навеки сдружиться с золотою мечтой — улететь к королевичу в край прекрасный и дальный (как принцесса бледна! Как принцесса печальна!), он зари лучезарней, словно май — красотой… «Не грусти, — утешает свою крестницу фея, — на коне быстролетном мчится, в воздухе рея, рыцарь; меч свой вздымая, он стремится вперед… Он и смерть одолеет, привычный к победам, хоть не знает тебя он и тебе он неведом, но, любя и пленяя, тебя он зажжет».

30

Голконда— древнее государство в Индии, в столице которого, по легендам, хранились несметные сокровища.

31

Ормуз —остров в Персидском заливе, богатый жемчугом.