Поэзия Марины Цветаевой. Лингвистический аспект
Шрифт:
Слово кумач можно было бы отнести к этому ряду по цветовому подобию, на которое указывает контекст, но не по способу цветовой номинации:
А кумач затем — что крови Не видать на кумаче! (И., 267).Обозначения крови янтарной (кровь змея из цикла «Георгий» — С., 166), голубой (кровь графини Ланской из пьесы «Метель» — И., 571) и черной (кровь палестинских юношей из цикла «Отрок» — И., 181) не входят в синонимический ряд слов со значением красного цвета, так как во всех перечисленных случаях имеется противопоставление красному по прямой цветовой номинации с актуализацией переносного значения цветонаименований. При этом характерно, что черный цвет крови, как и черный цвет глаз, мотивируется страданием:
Палестинские жилы! — Смолы тяжеле Протекает в вас древняя грусть Саула. Пятидневною раною рот запекся. Тяжек ход твой, о кровь, приближаясь к сроку! (…) И влачат, и влачат этот вздох Саулов Палестинские отроки с кровью черной (И., 180–181).В подгруппе синонимов, имеющих общую функцию обозначения цвета крови, отметим две особенности, связанные с употреблением конкретных слов. Во-первых, красный цвет крови назван только в таких контекстах, где она не связана с кровопролитием, т. е. не проявляет себя, не становится видимой; кровь, обнаруживающая себя при ранении, всегда обозначена у М. Цветаевой гиперболизированно, т. е. слово красный, с одной стороны, и слова пурпурный, пурпуровый, рдеть, рдянь, ржавый — с другой, находятся в отношениях дополнительного распределения по указанному признаку, непосредственно связанному со страданием. Во-вторых, в этой группе выделяется слово ржавый как выражающее неприязненное отношение к обозначаемому: в цитированном контексте из «Царь-Девицы» ржавой названа кровь, проступившая от укуса оборотня, подобно тому, как янтарной — кровь змея из цикла «Георгий». Если представление о янтарной крови — чисто фантастическое, ржавый цвет потемневшей крови естествен, однако признак желтизны, символически связанный с проклятием, в слове ржавый присутствует.
Цветообозначения, связанные с указанной семантикой, представлены у Цветаевой словами красный, рдяный, румяный, розовый, смуглый, алый, вишенный, малиновый, пурпуровый или их однокоренными:
1) Губки красные — что розы: Нынче пышут, завтра вянут, Жалко их — на привиденье, И живой души — на камень (И., 145); 2) Лик — шар сургучовый, краснее клопа. «Ох, батюшки, — так и ушел без попа!» (И., 400); 3) «Строен, рдян, Стар, сутул…» Мой заман! Мой посул! (С., 480); 4) Зардевшийся под оплеухою славы — Бледнеет (С., 169); 5) От румяных от щек — Шаг — до черных до дрог! (С., 188); 6) Слово странное — старуха! Смысл неясен, звук угрюм, Как для розового уха ТемнойК обозначенному ряду синонимов примыкают слова золотце и янтарь, которые, выдвигая в эмоциональном обращении на первый план значение 'драгоценность' (ср. дорогой 'милый'), все же не утрачивают окончательно и цветового значения, так как помещены в контекст с рядом цветообозначений:
Молодость моя! (…) Шалая моя! Пошалевали Досыта с тобой! Спляши, ошпарь! Золотце мое — прощай, янтарь! (И., 186).Если слова золотце и янтарь, даже будучи существительными, приобретают значение, соотносимое со значением качественных прилагательных, то слово вишенный, оставаясь цветообозначающим, обнаруживает сдвиг в сторону относительного. Вишенный цвет лица интерпретируется ошибкой героини:
Вишенный цвет принявши За своего лица — Цвет (И., 555).Материал показывает, что цветообозначения, связанные с семантикой молодости, здоровья, жизненной силы, зрелости, у М. Цветаевой очень многообразны. Из оттенков красного, называемых М. Цветаевой в поэтических произведениях, в этот ряд не входят только слова багровый, багряный, закрепившие в языке коннотации, указывающие на осеннее увядание, т. е. по смыслу противоположные членам данного ряда, и слово червонный, которое у М. Цветаевой вообще перемещается из ряда синонимов со значением красного цвета в ряд синонимов со значением желтого (золотого) цвета.
Это значение реализуется в поэтических произведениях М. Цветаевой употреблением слов красный, малиновый, рыжий, румяный, пурпуровый, смуглый, золотой и однокоренных:
1) Думаешь — глаз? Красный всполох — Око твое! — Перебег зарев! (И., 179); 2) Заревом в лоб — ржа, Ры — жая воз — жа! (С., 361); 3) А над Волгой — заря румяная, А над Волгой — рай (И., 114); 4) И льется аллилуйя На смуглые поля (И., 83); 5) Всё выше, всё выше — высот Последнее злато. Сновидческий голос: Восход Навстречу Закату (И., 172); 6) Заря малиновые полосы Разбрасывает на снегу (И., 143); 7) Небо дурных предвестий: Ржавь и жесть. Ждал на обычном месте. Время: шесть (И., 451);