Поэзия народов СССР IV-XVIII веков
Шрифт:
Сердцу моему родная, мир души моей,— ты где?..
Ты укрыть меня от злого бедствий града не пришла!
Душу море пламенное жжет мне... Потуши! Приди!
Милостью прославленная, милость соверши — приди!
Сада счастья жительница, радость, поспеши,— приди!
О моя властительница, шах моей души,— приди!
Сердце ржа мне съела. Ты же кинуть взгляда не пришла!
Жил я, в плен любовью взятый, и про грех я свой не знал.
Что убить меня пришла ты, я — о, боже мой! — не знал!
Что
Что свой меч уж занесла ты над моей главой — не знал!
Понял я: ты предстоящей казни рада — не пришла!
«О Машраб,— подвижник строго мне сказал,— в мечеть войди!
Сядь в михраб, к престолу бога взор духовный возведи!»
Я святого не обидел, гнева речь смирил в груди,
И молился я, но видел мрак и горе впереди...
Мысль о боге в душу, словно в бездну ада,— не пришла!
* * *
Я, рожденный для страданья, в мира тяготах погряз,
Мучась: где конец терзанью,— к брани прибегал не раз.
Вот он — полный лицемерья мир, душе и телу враг!
И метнул стрелу неверья я ему в зеницы глаз.
В дом вина тогда вступил я, но мученья в нем познал.
И, в мечеть войдя, застыл я, как аскет, оледенясь.
Я сто тысяч благочестий продал за кувшин вина.
О подвижник! Все на месте: мне — вино, тебе — намаз.
Магом был с отравой смешан тот напиток, данный мне,
Как Мансур, я был повешен, не ужившийся у вас.
Слава о моем безумье прогремела по земле,
Что отверг я оба мпра за один свиданья час.
Кто сказал: «Машраб безумен!» — коль отрекся я навек
От скитанья по чужбине, мне представшей без прикрас.
МЭВЛА КОЛЫЙ
ТАТАРСКИЙ ПОЭТ
Вторая половина XVII века
ХИКМЕТЫ
О САМОМ ПОЭТЕ И ЕГО ТВОРЧЕСТВЕ
Говорится хикмет в год по хиджри такой:
Одна тысяча восемьдесят восьмой.
Говорится он в граде Булгар над рекой,
Говорит его грешник великий — Колый.
Беспросветно прошли мои годы, друзья,
Под глазами прорыта слезами стезя,
Дни и ночи раскаянье мучпт, грызя,
Что отвечу я, раб, перед божьим судом?..
Дел, угодных всевышнему, я не свершал,
Бренный мир мои помыслы все поглощал,
Я скорблю о прошедшем, ничтожен и мал...
Что отвечу я, раб, перед божьим судом?
Был я ветром
До конца отдал дань я страданьям земным.
Этот мир удивителен, незаменим!
Что отвечу я, раб, перед божьим судом?
О ЗЕМЛЕДЕЛИИ
Земледелье! Достойнее нет ремесла.
Ты займись им — снискаешь сегодня почет.
Божья воля его человеку дала.
Помни: пахаря милость господняя ждет!
Земледелье священно и служит оно
Правоверным и неправоверным — равно.
Земледельцу великое дело дано.
Помни: пахаря жар преисподней не жжет!
Человеку любому в народе любом
Любо пашню своим обработать трудом;
Он умрет, но господь не забудет о нем...
Помни: пахарь всех нас благородней живет!
О БРОДЯГАХ
Упаси меня, боже, бродягою стать!
Никому не желаю я муки такой.
Без домашнего крова — от горя страдать
Человек осужден, он теряет покой.
Безразличен бродяга для прочих людей.
Тот, кто здесь обитает под крышей своей,—
Ходит в гости и сам принимает гостей,
А бродяга о том лишь мечтает с тоской.
Нет отца у бродяги, чтоб старость почтить,
Нет и матери, чтоб о бедняге грустить,
Никого — кто бы мог о здоровье спросить...
Смерть бродяги — страшней всякой смерти другой.
Жил один, и один покидает он свет,
Схоронить его некому — близких ведь нет,
В тот же день затеряется след его лет...
Вот, бедняк, умирает он смертью какой!..
О ЛЮБВИ, СТРАСТИ И НРАВСТВЕННОСТИ
Посвятил я ей душу и думы свои,
А при встрече меня не заметит она.
Я сгораю в огне безнадежной любви —
Но водой это пламя не встретит она.
В сердце сок выкипает, а ей невдомек.
Я средь тысяч других, мне не светит она.
Подошла, подожгла, разожгла уголек,
Только страстью на страсть не ответит она!
Превратился я в пепел — ей все нипочем:
Стать не хочет она ни огнем, ни лучом...
О РОДНЕ
Наших близких любовь, коль оценишь ее,
Слаще сахара наше сластит бытие.
Нет родни — вверить некому тайну свою,
Пред врагом нет соратников рядом в строю,
А в делах нет опоры в своем же краю.
Кто родни не имеет — грустит без нее.