Поэзия народов СССР XIX – начала XX века

Коллектив авторов

БОЛЬНЫЕ ГЛАЗА

Молодой я, а здоровья нет — я страдаю, мучаюсь глазами; ох, легко ли много-много лет жить больному, посудите сами? Я куда ни направляю взгляд, как ни бьюсь я с ним, а все без толка: я — косой, мои глаза косят и глядят на хутор Тэйстре только. Я, не видя, за сохой хожу, всех смущая пахотой плохою, я порой пашу через межу, я в канаву падаю с сохою, спотыкаюсь, всех

вокруг смеша; болен я… И кто мне взгляд отводит к хутору, где, страсть как хороша, дочка Тэйстре так проворно ходит?

ЮХАН ЛИЙВ (1864–1913)

О ВРАГАХ

Мудрец великий учит: «Воздайте добром за вред, который вам творят». Но я скажу: «Гадюк уничтожайте — несовместимы доброта и яд!» Не победить вовеки принужденья, коль не пойти ему наперекор. Насилью, что не знает снисхожденья, одна лишь сила может дать отпор.

РАНО

Рано ушел я из дома родного… Песни забытые детства былого, я вас давно не пою. Бури меня как тростинку согнули, и заглушили жестокие бури песенку детства мою. Бури с родными меня разлучили, слабые песни мои заглушили, и потерял я покой. И не свершилось так много, так много! И протянулась по жизни дорога, переплетаясь с тоской.

₁₈₉₄

ГРУСТНА ТВОЯ РОДИНА

Грустна твоя родина, да и ты уже изнемог от ноши. Уже в голубую страну мечты тебе не попасть, но, может, звезда твоя в небе тогда блеснет, когда ты сойдешь в могилу. Постигнет все думы твои народ, постигнет душой их силу. Они оживут, чтоб творить и звать и вдаль пролагать дороги, чтоб радостью и красотою стать в дому поколений многих.

₁₈₉₄

Я МНОГО ЦВЕТОВ СОБРАЛ БЫ…

Я много цветов собрал бы, я пояс бы сплел — пускай в одно бы связал тот пояс тебя, мой несчастный край! Я взял бы лазурь у неба, лучи бы у солнца взял — лучами, лазурью, солнцем в одно бы тебя связал. Я взял бы любовь и верность, я честность бы взял — пускай они бы в одно связали тебя, мой несчастный край! Я кровные узы взял бы и братство сердец — пускай они бы в одно связали тебя, мой несчастный край!

₁₈₉₅

УЛЫБНИСЬ!

Ты — мое солнце, ты — моя тьма, ты — моя гибель, ты — смерть сама. — Но солнце не губит, мой друг… Очнись! — Не спорь, любимая! Улыбнись!

_{Декабрь 1895}

ЛЕТНИЙ

ВЕЧЕР

Сердце твое исцелю я! — ветер июльский сказал мне. Стал он выстукивать нежно, стал тормошить меня слушать, недуг выискивать скрытый. Тайную боль обнаружив, все узелки распустил он, поцеловал меня в губы, в лоб и в глаза и, погладив, снова связал мое сердце бархатными руками. Так врачевал он больного и ласково гладил, покуда не разогнал без остатка в сердце — заботу и горечь — в душе.

₁₈₉₆

МОЙ СТИХ

Мой стих, ты подбитый голубь, которого настиг в полете когтистый коршун… Ты кровоточишь, мой стих. Мой стих, ты похож на птицу, на раненого орла, которого вдруг настигла охотничья стрела. Былой твой полет могучий я вижу, как наяву. Ты мчался вольным ветром сквозь солнце и синеву. Оглядывался ты зорко в небесной вышине, спускался и отдыхал ты на самой высокой сосне. Теперь ты один, ты в чаще, истерзан, изранен в кровь, и жалобно смотришь в небо, где реет твоя любовь.

₁₈₉₆

ОСЕННЕЕ СОЛНЦЕ

На ветвях березы солнечный закат, кажется, что листья пламенем горят. Путь уже недолог, путь уж недалек. Славен тихий отдых средь лесных дорог. За зеленым логом посреди полей косогор в сиянье солнечных лучей. Столько там сиянья, блеска и огня, словно ждет невеста на горе меня.

₁₈₉₆

СЛЫШИШЬ, СЛЫШИШЬ?

Взмокла шуба ватная на осине, снег вздыхает, падая, талый, синий. Гул весны откуда-то — слышишь, слышишь? С каждым днем доносится ближе, ближе.

₁₉₀₀

ПОСЛЕДНЯЯ ВОЗМОЖНОСТЬ

Из красоты — последнюю красу, из правды — окончательную правду и, значит, ложь последнюю из лжи ты извлеки. И, значит, из добра — последнее возможное добро, из женственности — нежность в высшем смысле, из боли крайность боли извлеки с последнею попыткою терпенья! В объятиях огня рожденный стих тебя возвысит и с тобой — других.

₁₉₀₀