Поэзия народов СССР XIX – начала XX века

Коллектив авторов

₁₉₀₃

ПОЭТАМ ГРУЗИИ

Шота! Огонь твоих стихов Поныне не потух! Неукротимый гнев веков Не сокрушил тот дух. Та лира славная гремит Под новою рукой, И новых песен звон разлит По Грузии родной. О мужественные друзья, Вам всем поклон и честь! Несу от Арарата я Вам братской песни весть! Над рубежом былых годин — Заря грядущих дней! Споем же вместе, как один, Гимн ликованья ей! Да

будет песня та светла, Пускай гремит вдали — Да заглушает голос зла Во всех углах земли. И пусть, Кавказ, твои сыны На голос наших лир Справлять сойдутся с вышины Многоязычный пир! Эй, брат и друг, сестра и мать И с нами кяманча, Сзывайте всех — и стар и млад — Тот новый день встречать! Да, много, много слез текло, — Будь каждая урок, Что на земле отныне зло Уж не найдет дорог! Что ноешь, умник, заносясь? Мечте не в небе цвесть! Мы люди, мы живем, для нас Жизнь — это то, что есть. Под лиру славного Шота Мы песнь свою споем, И всем понятна песня та — Достойным воздаем. Гремит напевами страна, Предела песням нет; Тех песен тысяча одна — И в них его завет! Привет вам, новые друзья, Былым поклон и честь. Несу от Арарата я Вам братской песни весть!

_{1 апреля 1919}

ЛЕВОН ШАНТ (1869–1951)

ФИЛОСОФЫ

Под полной и яркой луной На груди равнинной вдали, Друг к другу склонясь головой, Горбатые горы легли. О нет! То не горы. Там ряд Морщинистых старцев седых. Согнувшись, прижавшись, стоят. Окутали саваны их. Мрачны, бессловесны, одни, Ушли они в думу свою… Быть может, находят они Разумнейший смысл бытию…

ПОЧЕМУ?

— Почему я пишу? — этот странный вопрос Задавали мне люди не раз и не два; Почему, ударяясь о гордый утес, Воют волны, грозней разъяренного льва? Почему тихоструйный, хрустальный ручей Наполняет журчание томной тоской, Унося непорочную воду ключей На свиданье со все повидавшей рекой? Почему, низвергаясь со скал, водопад Шумно двигает камни упругой водой, И ревет, пробивая тропу наугад, И трясет белопенной своей бородой? Посторонний спросить не посмеет всерьез, Где нашел я для просьбы о хлебе слова? В чем таится причина улыбок и слез?… Но — зачем я пишу? — этот странный вопрос Задавали мне люди не раз и не два.

АВЕТИК ИСААКЯН (1875–1957)

* * *

Уж солнце за вершиной гор, И даль лугов мутна. Умолк уснувший птичий хор, А я — не знаю сна. Сквозь крышу месяц заглянул, Весы приподнялись, Прохладный ветер потянул К звездам, в ночную высь. О нежный ветер, звездный свет, Где яр мой в эту ночь? О звезды, вас прекрасней нет, Где бродит яр всю ночь? Рассвет настал и в дверь вошел, Туман и дождь идет. Ал-конь пришел, один пришел, Ах, яр домой нейдет!

_{Эчмиадзин, 1891}

* * *

Ночью в саду у меня Плачет плакучая ива, И безутешна

она, Ивушка, грустная ива. Раннее утро блеснет — Нежная девушка-зорька Ивушке, плачущей горько, Слезы кудрями отрет.

_{Александрополь, 1892}

* * *

Певец я — птица в вышине, Земных богатств не надо мне, Люблю цветы и милых дев В благоухающей весне. И нежный шепот я люблю И песню горя в тишине.

_{Александрополь, 1893}

* * *

Издалека в тиши ночной До сердца песнь дошла. Чья тихая душа тоской Мне душу облекла? В печальной песне — аромат Баюкальной мечты. Прибой любви священной, брат. Услышь, безвестный, ты!

_{Александрополь, 1895}

* * *

Мечтой я на дальних бродил берегах, Кружил одиноко на вольных крылах, И звезды улыбок, и мрачная тень Раздумий меня окружали в ночах. На мелях пустынных, под кручами скал Кипела пучина, прибой бушевал. И ветер холодный мне лоб овевал и нес облака… Шумели дубравы густою листвой, И в шуме их былью вставали живой былые века. А в небе, в лазурной его глубине, Как солнце, горела душа в вышине. И пламени море там виделось мне… Там думы мои оживали в стихах, Что я, словно звезды, рассыпал в ночах на тех берегах… И создал чудесный я мир, где мечта, Где мощь, где величие и красота, Как звезды, бессмертно сияют в веках, Так я на далеких запел берегах, как дух-исполин, свободен, один…

_{Харич, 1897}

* * *

Шумно та звезда упала С неба на земную грудь, Но земля в ответ молчала, Смертью кончен звездный путь. Я к тебе ворвался с нежной Песней, жаркою, как кровь. Ты нема и безмятежна, Но… жива моя любовь.

_{Александрополь, 1897}

* * *

Я спал, и море снилось мне, Был кроток синий вал. Один лежал я и во сне От раны изнывал. Дышало море тишиной В раздумье без конца. Язвила рана болью злой Живого мертвеца. Лишь голос нежно пел, звеня, Из сердца глубины: То пела мать, звала меня С родимой стороны.

_{Одесса, 1898}

* * *

Глухим, неясным, призрачным порывом Куда-то рвется существо мое. Как мглистой ночью моря забытье Лишь плеском выдает себя тоскливым, — Душа, как сон: то есть, то нет ее.

_{Александрополь, 1899}

* * *

От жгучего горя сердце мертво, И жизни моей иссяк родник. Мои слезы должны океаном стать, — Только б скорби моей не узнала мать. Я буду скитаться один в горах, Буду биться о камни головой, Суждено мне волчьей добычей стать, — Только пусть не узнает об этом мать.