Поэзия рабочего удара (сборник)
Шрифт:
И, конечно, недостаточно быть силачом и ловкачом, надо в наше время иметь качество монтера, человека, способного быстро собирать, монтировать, конструировать, изобретать, быть молниеносно находчивым, обладать запасом житейски-необходимой фантазии и подкованной памяти.
Все эти качества создают организационную сноровку, расчетливость.
Это не та сноровка и расчетливость, которую знает европеец или американец. Нет, это нечто высшее. Там эти качества воспитались в обстановке экономической борьбы на фоне известных отстоявшихся норм. У
Надо создавать армии физических, психологических и организационных силачей.
По этим линиям надо воспитывать, тренировать, надо делать подборы работников культуры.
Набор этих армий должны дать социальные низы, главным образом рабочая молодежь, которой надо кинуть декларацию: будь смелей, стреляй дальше, в самые запретные дали!
В форме новой своеобразной робинзонады. Мы должны быть колонизаторами своей собственной страны. Мы, – конечно, нас небольшая кучка в аграрном пустыре, – автоколонизаторы.
У нас есть превосходная свежесть идей, мы молоды, но у нас нет материального могущества Запада и Америки, закованных в блиндажи, рельсы и швеллера. Но жить нам надо. Нам надо воскреснуть, поднять к небывалой жизни огромный материковый пласт. И еще больше. К нам явно тяготеют азиатские народы. Они нас считают испытанными забияками в борьбе с империалистическими Плюшкиными. Мы – вожаки огромной миллиардной массы людей Европы и Азии.
И в то же время мы находимся в неслыханной схватке с технически-вооруженным культурным врагом – Европой и Америкой,
Они уверены, что нас раздавят. Их уверенность растет.
Надо призвать на помощь то, что мы можем иметь: силу, работу, ловкость, храбрость, зоркость, организационную сноровку. Надо взять на магниты революционные низы.
И надо постараться, даже не имея технических материальных запасов, с этими качествами разрешить нашу культурную проблему. Именно так, а не иначе теперь стоит вопрос. Самое рождение техники мы должны поставить в зависимость от работы перечисленных выше качеств.
В Европе и Америке есть явления, штрихи, которые позволяют нам реальнее представить организационное выражение тех качеств, о которых мы говорили выше.
Прежде всего спорт.
Можно не спорить о его формах, но лишь признать, что он обязателен как элементарная грамотность. Десятитысячные толпы должны смотреть на выставки тела, энергии, ловкости и мужества. Цирки, бега, состязания, игры, борьба, жонглерство – все это надо принять без благочестивых идейных прений с православным душком.
Бойскаутизм. Потрясающая идея юных робинзонов, изобретателей, суровых игроков и подвижников, бойскаутизм родился как синтез европейской культуры с колониальным дикарством. Его надо взять весь целиком, кроме ханжески-патриотических и поповских элементов.
Интерес к примитиву, к обыденному. Этому надо поучиться и у Германии (безмоторные аэропланы) и
Нам надо создавать особых «дельцов» культуры, не этих писателей популярных компиляций об идеях, которыми наполнены теперь магазины, а талантливых творцов-монтеров практических систем по всем линиям культуры.
Любовь к труду, к конструктивной легкости физической работы, работы опрятной, артистичной.
Дело ведь идет о перевороте. Дело идет о невиданном новом пласте культуры. Дело в том, чтобы каждый гражданин-ребенок или даже гражданин-юноша своевременно прошел (поступил он в школу, или нет, это все равно) особый «призыв» к труду, аналогично воинской повинности. Его надо окунуть в систему тонко разработанного тренажа. Надо создать общеобразовательную подготовку, имея которую каждый подросток мог бы быстро овладеть любой профессией.
Эта наука будет иметь целый ряд новых дисциплин, невиданных, неслыханных, но крайне простых и в то же время культурно-революционных.
Надо научиться ловко, сильно и метко ударять, пройти науку удара. Несомненно, появятся талантливые рабочие и профессора, которые напишут на эту тему интересные книги. Надо научиться нажимать; воспитать мускулатуру и психику для тонких нажимных обработок. Далее пойдут методы вращений, подъемов, натяжений, переносок на большие дистанции, передвижений, подач и, наконец, микроподач.
Мы увидим тогда, как совершенно естественно образуется социальный подбор: будут создаваться бригады ударщиков, нажимников, приплотщиков, монтеров; сорганизуются отделения конструкторов, микромоторников и проч. Вот тут-то и родится спасающий нас интерес к примитиву, пустяку, из которого можно делать чудеса. Мы тогда-то создадим массовый институт ратников культуры. У каждого ратника должно быть свое оружие, свой ранец, свой несессер культуры.
В этом чудесном ларце, может быть, будет много инструментов, может быть, – целый мир приспособлений, но они сложены в такой уплотненный технический погребец, что будут не больше маленькой корзинки. А могут быть и другие виды несессера. В них будет мало, до безумия мало приспособлений, но в то же время «тысяча и один» способ монтажа. Может быть, – две спички, один камень, палка и все.
Ратник воспитан. Он так стренирован, что моментально может усвоить мобилизационно-психологическое состояние, встать в «смирно» и заработать. Ратник – изысканный комфортный пионер. Он сделает из соломы и земли шалаш и так в нем развернет работу, что шалашу позавидуют мастерские и заводы.
Ратники могут работать партиями. Они могут странствовать. Они могут быть колонизаторами, они могут смонтировать кареты скорой культурной помощи, вагоны помощи, шатры помощи, котомки помощи… Их можно в известный момент рассыпать по улицам, городам. И улицы должны быть культурно завоеваны, сначала демонстративно, затем прочнее, солиднее.