Поганое поле. Возвращение
Шрифт:
А еще их пузыревидные шлемы, скорее всего, оборудованы инфракрасными визорами или чем еще покруче, о чем мы и понятия не имеем. У нас же с Кирой в распоряжении одни собственные зенки; ну, и у меня — возможность сканить местность.
Как бы то ни было, отступать поздно. Я замедлился почти до скорости спокойно идущего человека, напряженно высматривая, что творится впереди. Многие постройки пришли в такое плачевное состояние, что от них остались одни груды кирпичей, шифера, ржавой арматуры, битого стекла и раскрошившегося бетона.
— Дальше
Она кивнула, и мы осторожно двинулись по заваленному строительным мусором проулку, в конце которого виднелись горящие фары и слышались выстрелы.
Не одолели мы и половины пути, как к треску выстрелов и гулу моторов присоединился резкий лязг.
Когда мы аккуратно выглянули из-за угла относительно целого здания, нам открылась поразительная картина.
Пятеро россов стояло кругом и стреляло в нечто, что мне сначала показалось инсталляцией обкуренного художника-импрессиониста, как попало сляпанной из изрядно поюзанного контейнера, сундуков из дерева и жести, гофрированных труб, пучков проводов и бочек. Причем художник старался придать инсталляции форму Кинг-Конга.
Знаю, что звучит это как бред. Но издали Лего (а это было именно Лего трех метров в высоту и тонны две весом), чье тело было собрано из разного металлического мусора, выглядело как гигантская горилла с короткими ножками, длиннющими гофрированными руками, упирающимися в землю и маленькой головой-ящиком и тремя дырами, похожими на глаза и разинутый рот.
Россы палили в него с разных сторон, а Лего с оглушительным лязгом поворачивалось то туда, то сюда, и при этом от него отваливались куски. Иногда какая-нибудь его конечность попадала в луч света, и тогда странное чудовище отшатывалось.
Мне вспомнилось первое Лего, которое попалась мне в этом мире и о котором я не забыл после глюка. Железная тренога с висевшим на ней телом умершего человека, замаскированным под пугало. Сказать, что это крипотное зрелище, значит ничего не сказать. Особенно если увидеть такое ночью в первый раз. Второе Лего представляло собой собранную из кусков башню на моноколесе. Тогда, помнится, я не успел испугаться как следует.
Но сейчас это существо внушало страх своими габаритами и карикатурными пропорциями.
Несмотря на литые шлемы, я слышал, как переговариваются россы. Почему-то они не пользовались интеркомами — или пользовались, но при этом предпочитали, чтобы голоса были слышны снаружи.
— Потурни йиво! — кричал женский голос, незнакомый. Это не Лиин и не Моник. — Ганни этот гарб! Ну?! Загоняйся! Вэйчим стэндишь?
— Лайтить на йиво треба! — отзывался мужской голос, тоже незнакомый. Ни нашего Габриэля, ни тот второго, с оранжевыми глазами.
Пули из автомата высекали искры из металлического тела Кинг-Конга. После одной удачной очереди гофрированная рука повисла на лохмотьях. Из нее капала вязкая жидкость.
Кто-то из россов выпустил длинную очередь, и ящик-голова свалилась с высоты трех метров, разбившись
Крик заглушил громкий и продолжительный лязг, будто совсем рядом с нами потерпел крушение товарный состав. Мне почудилось, что в этот лязг вплелся нечеловеческий, скребущий душу визг, уходящий в ультразвук.
— Сейчас выйдет! — раздался голос Габриэля, который отчего-то заговорил на тру-ру. — Готовьтесь!
Возможно, он заметил нас с Кирой, и его слова относились не только к россам, но и всем участникам охоты.
Лего взмахнуло уцелевшей гофрированной рукой, ее конец с тремя металлическими пальцами зацепил ближайший байк, и тот отлетел в сторону, переворачиваясь в воздухе, как легкая игрушка. Байк рухнул на груду битого бетона. Его фары продолжали светить, но начали мигать. Я ожидал, что взорвется бензобак, но пронесло.
Мы с Кирой тоже открыли огонь. Автомат задрожал в руках. Лего продолжало визжать-лязгать, беспорядочно вращаясь на месте, взмахивая рукой, круша все подряд и разваливаясь на куски.
И тут прогремел взрыв. Яркое красное пламя осветило территорию разрушенного завода на многие десятки метров вокруг. Отброшенный байк с запозданием, но все же устроил фейерверк.
Взрыв не нанес никому из охотников вреда, но на секунду отвлек внимание. Этим воспользовалось Лего — ударило троих россов, и те, упав, пропали во тьме. Двое оставшихся на ногах шустро отскочили, не переставая стрелять.
В какой-то момент сила, удерживающая части тела Лего вместе, прекратила действовать. Все эти ящики, коробки и трубы, которые составляли Лего, одномоментно рассыпались, образовав кучу мусора на залитой светом фар и молодой луны площадке посреди заводских зданий.
— Держите его! — заревел Габриэль.
И я увидел своим В-зрением, как к нам скользит нечто бесформенное, липкое, похожее на ожившую лужу огромного лизуна. Но однозначно живое! Оно легко и быстро скользило по щебенке прямо на нас с Кирой.
“Включить боевой режим!”
БОЕВОЙ РЕЖИМ ВКЛЮЧЕН
СИНАПС-РЕФЛЕКСЫ УСКОРЕНЫ
Время привычно замедлилось. Я увидел движение этой странной живой лужи. Если бы амеба выросла до размеров человека, то она выглядела бы именно так: аморфная масса цвета соплей, сплющенная притяжением и вытянутая в длинный овал от собственной скорости скольжения. Света было маловато, но я разглядел, что в глубине студенистой массы плавают и вращаются объекты, похожие на человеческие глаза.
Глаза Урода?
Кира палила в стремительно приближающуюся амебу, пули рвали ее слизистое тело, но не причиняли вреда. Я тоже по инерции жал на на спусковой крючок. Когда между нами оставались считанные шаги, все глаза, заполнявшие полупрозрачное тело, разом повернулись к нам своими зрачками. Я почуял исходящие от них В-токи неимоверной силы. В этом взгляде было столько злобы, что я перестал стрелять и застыл на месте.
— Контейнер! — заорал Габриэль низким, медленным, рокочущим басом.