Погибаю, но не сдаюсь! Разведгруппа принимает неравный бой
Шрифт:
– Скорее всего, это красные партизаны. Вероятно, подразделение народно-освободительной армии Югославии, – вполголоса вещал подполковник Ратников, которого оставленные с ним разведчики уже притащили под прикрытие каменной стенки на верхнем ярусе. – Но, возможно, и четники. Помните, капитан, – тут Балканы. Своя специфика, так сказать. В общем, будьте осторожны. Да, по-русски они, скорее всего, должны понимать…
Марков покивал – в памяти четко отпечатался последний разговор у комдива Бутова. По жесту командира лейтенант Чередниченко с Фомичевым, Бурцевым
– Эй, славяне! Живы там?
Некоторое время им не отвечали. Хотя Чередниченко готов был поклясться, что кто-то стоит и тяжело дышит совсем близко в темноте арки, буквально в нескольких шагах от него. Наконец с первого яруса послышался приглушенный ответ:
– Живы…
– Слава Богу! – откликнулся радостный Фомичев.
– И вас храни Господь…
Фомичев повернул лицо к своим товарищам, явно несколько удивленный таким ответом. Бурцев изобразил на лице неопределенную гримасу, а Чередниченко только недоуменно пожал плечами. Впрочем, Ратников же предупреждал: Балканы, своя специфика. Вот только говорили снизу на чистейшем русском языке…
А между тем с первого яруса их окликнул уже другой голос:
– Какого полка, ребята?
И в этом обращении было тоже нечто непривычное. Чередниченко задрал голову вверх. Десятью ступенями выше сидел на корточках их капитан и внимательно слушал разговор, потирая пальцами виски. Марков слегка кивнул в ответ на вопросительный взгляд лейтенанта.
– Здесь дивизионная разведка 3-го Белорусского фронта! – громко прокричал вниз Чередниченко.
С полминуты не было никакой ответной реакции. Только приглушенный шепот вполголоса, едва слышимый фоном с первого яруса. Это настораживало. Разведчики у арки внизу нервно сжимали потными ладонями автоматы в своих руках. Затем из проема показалась грязная салфетка, некогда бывшая белой, наколотая на примкнутый к немецкой винтовке штык-нож. Снизу послышались шаги, и хриплый голос произнес:
– Не стреляйте…
Разведчики инстинктивно подались немного назад и направили оружие в арочный проем. Держа вытянутую вверх винтовку за шейку приклада, из темноты выступила фигура в немецком кителе, без головного убора, с забинтованной рукой на перевязи. Как только человек оказался в полосе света, Вася Бурцев, завидев неприятельскую военную форму, нажал на спусковой крючок. Выпущенная из ППШ очередь ушла в небо – моментально среагировавший Фомичев ударил Бурцева снизу по руке. Человек с наколотой на винтовку салфеткой в один миг юркнул обратно. Вася выронил автомат и шлепнулся на скользкие ступени.
– Васек, ты че?!
– Так ведь фриц, дядя Игнат… – пролепетал оторопевший Бурцев.
– Да, может, они в разведку ходили, – поднимая за шиворот Бурцева, быстро
Сверху уже вскинул автомат Марков.
– Чего у вас?
– Разговор не задался, – пояснил Чередниченко. – Сейчас попробуем еще раз.
И, наклонившись над уходящими вниз ступенями, закричал:
– Не боись, славяне! Выходи, стрелять не будем!
На этот раз снизу ответили быстро и с ироничными нотками:
– Что, на третьем Белорусском про парламентеров не слыхали? Хорошо встречаете! Совсем одичали на советчине?
Марков, резко изменившись в лице, решительно сделал несколько шагов вниз по лестнице, отодвигая Чередниченко, спросил громко:
– Кто такие? Какого полка?
– Здесь Русский корпус на Балканах! – прозвучал четкий ответ.
– А они за кого? – протянул Вася Бурцев, с детской непосредственностью глядя на Маркова.
– За Россию! – услышав вопрос Бурцева, вызывающе отвечали с нижнего яруса. Голос прозвучал совсем близко.
– Власовцы! – с досадой хлопнул себя по бедру один из разведчиков, стоявший между Бурцевым и Марковым. – Твою мать! Подцепили триппер…
– Сам ты триппер и холера, – раздалось снизу. – Мы не власовцы. Мы – белые!
Марков присел на поросшую мхом ступеньку и только прикрыл ладонью глаза.
– Товарищ капитан, давайте гранату вниз закатаем, – шепотом предложил один из разведчиков. И начал отцеплять от пояса гранату. – Сейчас мы эту сволочь, родину продавшую, мигом выкурим…
– Эй, герой! – раздалось снизу. Как оказалось, даже шепот здесь был хорошо слышен внизу. – Ты башенку над первым ярусом видал?
– Ну… – оторопел разведчик с гранатой.
– Баранки гну! – отозвались в ответ. – Кинешь гранату – ответим из фауста. Вы у нас давно как на ладони!
– Брешешь, гад!
– Вас двенадцать человек, один раненый. Все за стенкой второго яруса. На левом фланге пулемет, – перечислили разведчикам. И добавили, как бы между прочим:
– И запомни: мы родину никогда не продавали…
– Вот суки, – процедил сквозь зубы разведчик. Однако гранату отцеплять передумал.
– Так, может, лучше все-таки поговорим? – поступило предложение снизу.
– Что будем делать, Георгий Владимирович? – исподлобья взглянул на Маркова лейтенант Чередниченко.
Марков протер кулаками глаза и встряхнул головой. Таким потерянным своего командира лейтенант Чередниченко не видел, пожалуй, за всю войну.
– Н-да, попали в переплет, – протянул Фомичев и тоже испытующе посмотрел на Маркова.
– Чередниченко, Фомичев, остаетесь здесь! – совладав с собой, хрипло проговорил капитан. – Остальные наверх. Без команды не стрелять!
– Есть! – Двое разведчиков затопали по ступеням наверх.
– А что, Георгий Владимирыч, за спрос денег вроде не берут, – как бы невзначай произнес Фомичев. – Сдается мне, в переплет не только мы попали.
– Это ты верно подметил, братец, – донеслось снизу. – Влипли все! По уши!