Погибший Мир (Ричард Блейд, странствие 17)
Шрифт:
Эти грызуны, похожие на больших белок, были первыми животными, которых он заметил. Несомненно, в лесу водилось много птиц - Блейд слышал свист, чириканье и щебет, сопровождавшие их по пятам, - но пернатые держались слишком высоко, там, где его стрелы не могли настигнуть добычу. Он мог бы подняться наверх, в пронизанные солнцем кроны, и славно поохотиться в лабиринте гигантских ветвей, среди листьев, напоминавших овальные матрасы, и сучьев, выглядевших словно пни тысячелетних секвой. Но теперь необходимость в этом отпала; белки тянули фунтов на десять, и сегодняшний ужин был обеспечен.
Путники шли еще около часа, прежде
Через несколько минут он набрался сил, чтобы отправиться за хворостом. Гигантские деревья, вероятно, были почти неподвластны времени - во всяком случае, за весь день ему не попалось ни одного упавшего ствола. Однако мелкие ветви на этих исполинах засыхали и падали вниз, будто свидетельствуя о бренности жизни, даже такой могучей, долговечной и неизмеримо громадной. Блейд набрал большую охапку сушняка, нашарил в мешке кремень и высек огонь.
Умение возжигать пламя силой воли, которым его одарили некогда кудесники Таллаха, ушло безвозвратно. Странник не сожалел об этом; пирокинез неплохо выручил его в Иглстазе - чего же требовать большего? Даже если бы он сохранил свое необычное искусство, то не стал бы его использовать сейчас: пленница и так казалась перепуганной, а Блейд совсем не хотел, чтобы она приняла его за колдуна.
Когда яркие язычки пламени охватили кучу валежника, он принялся свежевать добычу. Девушка внимательно следила за ним, не спуская настороженного взгляда с блестящего лезвия. "Похоже, - решил Блейд, - она думает, что, покончив с белками, я примусь за нее".
Он снял шкурку, насадил зверька, словно на вертел, на тонкий длинный сук и пристроил над огнем. Потом, снова взявшись за нож, шагнул к девушке. Несмотря на сильный загар, она смертельно побледнела; щеки и лоб от страха покрылись мелкими капельками пота.
– Ты сумеешь освежевать вторую тушку?
– спросил Блейд.
От звука голоса пленница вздрогнула так, будто футовый кинжал уже сидел у нее под лопаткой. Ужас метался в ее глазах, и странник понял, что она не сознает сказанного: страх парализовал разум. Тяжело дыша, девушка уставилась на него широко раскрытыми глазами; губы ее пересохли, на виске билась голубая жилка.
– Вытяни руки вперед, - властно произнес Блейд, и она с подавленным стоном выполнила приказ. Быстрым движением ножа он разрезал веревку, стягивающую тонкие запястья. Пленница снова вскрикнула - теперь, скорее, от удивления, чем от испуга, - поднесла руки к лицу и начала рассматривать их с таким вниманием, словно видела первый раз в жизни. Затем она растерла занемевшие кисти, чуть постанывая, когда к пальцам стала приливать кровь.
– Ну, так ты займешься этим зверьком?
– повторил Блейд, протягивая ей нож и вторую тушку. Рука девушки нерешительно потянулась к кинжалу. Наконец тонкие пальцы обхватили костяную рукоять, и странник кивнул.
– Да, ты можешь взять нож. Думаю, тебя не надо учить, как им пользоваться.
Что-то пробормотав, юная амазонка принялась
Мясо белок оказалось жестковатым, но странник полагал, что от первой его трапезы в этом мире не стоит требовать большего. Они съели почти по целой тушке, слегка пропеченной над огнем, затем напились и умылись в ручье. Блейд добавил хвороста в костер и сел, скрестив ноги и привалившись к выступающему огромному корню.
– Теперь, малышка, - бодро произнес он, - скажи, как тебя зовут. Мы проведем вместе немало времени, и воспитанный человек должен знать имя юной леди, с которой очутился наедине.
Девушка сидела задумавшись, слегка прикусив нижнюю губку и поглядывая на похитителя огромными глазами. В полумраке они казались почти черными, но Блейд хорошо помнил их небесную голубизну. После довольно долгого молчания она вымолвила,
– Вайала... Меня зовут Вайала...
– Вайала...
– медленно повторил странник. Язык, знанием которого он был старен с первой минуты пребывания в этой реальности, казался напевным, с изобилием долгих и протяжных гласных звуков.
– Вайала... Прекрасное имя! он пристально посмотрел на девушку.
– Меня зовут Блейд. Я пришел в этот лес из далекой страны... очень далекой, малышка.
– Бле-и-ид, - протянула пленница.
– Теперь я верю, что ты не сенар. Ты совсем не похож них... Они все такие ужасно волосатые и толстые... И если им удается поймать женщину из города, они не станут ее кормить, совсем нет...
– девушка не закончила, но выражение ее лица было достаточно красноречивым.
– Чего же ты хочешь, детка? Поднявший меч на ближнего своего должен быть готов к любым неприятностям. Вчера я видел, как вы поймали двух сенаров... и видел, как с ними обошлись.
– Глаза Вайалы удивленно округлились.
– Да-да, я сидел на дереве рядом с поляной, на которой вы взяли тех дикарей.
Лицо девушки окрасил румянец, она опустила голову; видимо. Великая Мать не поощряла любовные утехи своих дочерей. Блейд молча ждал, наблюдая за пленницей. Но вот она справилась с замешательством, вновь подняла голову и дерзко взглянула на него.
– Почему же мы должны обращаться с сенарами подругому? Они враги всем бреггани... тем, кто живет по законам Великой Матери!
– А с мужчинами из вашего города вы обращаетесь иначе?
– с сарказмом поинтересовался Блейд.
– С мужчинами?
– казалось, она даже не поняла, что имеет в виду собеседник.
– А! Ты говоришь о самцах! Но их нет в Брегге.
Странник в изумлении воззрился на нее.
– Нет? Совсем нет? Но как же...
Вайала прервала его плавным движением руки.
– Ты хочешь спросить, как появляются на свет новые сестры? Но зачем для этого самцы? У нас есть Храм Жизни с древними машинами, и они работают отлично. Так что сенары нужны лишь на полях и в рудниках... ну, иногда для развлечения...
Она снова зарделась.
– Понятно, - протянул Блейд, хотя понятного было мало. Слова девушки подтверждали его гипотезу о том, что волосатые использовались в качестве рабов и живых игрушек. Но Вайала упомянула о машинах! О древних машинах, предназначенных для репродуцирования этой странной расы!