Погладить тигра

Киншоу Эва

Джейн замолчала, потому что Моника смотрела на нее широко распахнутыми глазами, во взгляде ее читалось восхищение. Потом девочка сказала:

– Почему я сама обо всем этом не подумала?

– Трудно объять необъятное, особенно если тебе всего двенадцать.

– Вы такая замечательная, Джейн...

Когда пришло время расходиться, Конни спросила Бетси Уоллес, не согласится ли та подкинуть Джейн домой.

– Я могу взять такси, - запротестовала Джейн, но ни Конни, ни Бетси не обратили внимания на ее возглас. А Гордон попрощался с ней мельком, и

что-то непонятное, недосказанное было в его взгляде, обращенном к ней.

***

– Они назначили дату свадьбы, - сказала Бетси, пока вела свой желтый "порше" по вечерним улицам Портленда.

– Я в курсе.

Бетси посмотрела на нее, приподняв бровь.

– Не знала, что это стало достоянием масс.

– Гордон сказал мне сегодня вечером, - отозвалась Джейн спокойно.
– Не саму дату, а только то, что она назначена.

– Между вами так ничего и не произошло?

– Нет.

– Жаль. Не думаю, что он поступает правильно.

Джейн открыла окно, подставила лицо ветру и сказала как можно более равнодушно:

– Полагаю, он считает, что это - самое правильное решение для них всех.

– Поразительно, насколько мужчины иногда бывают слепы, - пробормотала Бетси. Тем временем они уже подъезжали к дому Джейн.

– О чем вы? Вы имеете в виду...
– Джейн оборвала себя и сжала губы.

– Я имею в виду Монику. Стоит только посмотреть на них с Гордоном... И не говорите мне, что вы не заметили.

– Да, - согласилась Джейн, - как только увидела их рядом, сразу заметила. Но если она - дочь Гордона, почему Конни не сказала ему? И неужели он ничего не подозревает?

– Конни... не поймите меня неправильно, я очень хорошо к ней отношусь, но мисс Элисон очень взбалмошная женщина. Может, это присуще всем звездам, но она не разбирается не только в денежных делах, но и в своих чувствах и даже в своей личной жизни. Так что, хотя Гордон мог бы быть отцом Моники, она была вполне уверена что отец - тот, другой человек, которого она безумно любила и который, однако, бросил ее на произвол судьбы, как только узнал, что Конни ждет ребенка.

– Господи! И как же она справилась с этим?
– спросила Джейн.

– Помогли ее родители. Они поддерживали ее и морально, и материально. А потом присматривали за Моникой, когда Конни вновь занялась своей карьерой.

– Так что же, Конни до сих пор не знает, кто отец Моники на самом деле? Теперь-то она должна знать!

– Она говорит, что испытала шок, когда поняла это. Поначалу девочка была очень похожа на нее - думаю, это из-за рыжих волос. Она сказала... Бетси помедлила, словно раздумывая.
– Она сказала, что сможет когда-нибудь сказать правду Гордону, только если он женится на ней. Женится по своей собственной воле.
– Джейн молчала, будто утратив дар речи.
– Вы должны принять во внимание характер Конни, Джейн. Она зачастую ведет себя не так, как большинство более рациональных людей. Немного не от мира сего, понимаете? Но она очень благородный человек, и очень любит Гордона...

– Что

ж, она, очевидно, считает, что он собирается жениться на ней по собственной воле...

– ...А не из благодарности и не из-за того, что не может бросить Монику, вы это хотели сказать, да? Странно, не правда ли? Все вокруг это понимают, кроме нее.

– Может статься, все вы, их друзья, не правы, полагая, что у них ничего не выйдет. Возможно, он не может бросить не только Монику. При всем своем характере Конни, тем не менее, способна сделать его счастливым...

– И поэтому вы решили самоустраниться?

Джейн вздохнула.

– Да. И надеюсь, что, если судьба в кои-то веки решит стать ко мне благосклонной, мне не придется пройти через это снова.

Бетси развела руками.

– Полагаю, теперь вам будет легче избегать встреч с Гордоном, коль скоро наш дорогой Кейт Малком снова с нами.

– Вы знаете больше, чем я.
– Джейн поморщилась.
– Я думала, он на Гавайях.

– Был. Он вернулся вчера и сразу захотел войти в курс дел.

– Слава Богу! Наконец-то с моих плеч свалится вся эта светская хроника.

– А вы еще над чем-то работаете?
– спросила Бетси с любопытством.

– Над несколькими вещами. Сейчас моя главная головная боль - статья о редких почтовых марках.

– Моя дорогая Джейн, вы знаете, что мой отец их коллекционировал? Он собрал неплохую коллекцию, теперь она вся у меня. Может, зайдете на ланч? Мы с вами могли бы посмотреть их. Как насчет понедельника?

***

В воскресенье, ближе к полудню, Джейн услышала звонок в дверь. Это снова был Гордон, но теперь он стоял на ногах и был один, без Криса.

– Что... почему?..
– пролепетала она.

– Позвольте войти, Джейн, - сказал Гордон нетерпеливо. Джейн поколебалась, потом сняла цепочку.
– На этот раз не занимаетесь уборкой? осведомился он сухо, следуя за ней внутрь квартиры.

– Если вы пришли, чтобы снова глумиться надо мной, Гордон Стенли...

– Напротив.
– Его голос звучал странно.
– Я пришел сказать, что был слепцом и круглым идиотом. Это ведь все вы, верно?

– Не понимаю, о чем вы говорите.

Он оглядел ее с головы до ног. Стояла теплая погода, и на ней была легкая юбка, розовая блузка с широким вырезом и короткими рукавами и сандалии; ее волосы были собраны в конский хвост. Он тоже был одет по-летнему - легкие брюки цвета хаки и светло-голубая рубашка. Джейн подумала, что он очень бледен.

– Кто еще мог распространяться об этом? Никто из моих друзей, могу вас уверить! И интересно мне, почему никто из них не попытался меня предупредить...
– Он оборвал себя, гневно глядя на нее.
– К тому же, вы исчезли вместе с ней вчера вечером.

Джейн вздрогнула. Она начала понимать.

– Вы... имеете в виду... Монику?

– Разумеется, я о Монике, - сказал он, повысив голос.
– Мне сказали, что вы заметили это, как только увидели нас рядом - ее и меня. А теперь об этом уже известно всему свету.