Поголовье
Шрифт:
Натянул на себя разгрузочный жилет, распределил ручные гранаты и магазины к карабину и пистолету по карманам. Проверил исправность оружия и зарядил его, пистолет поместил в кобуру разгрузки, а патронташ с гранатами для подствольника прицепил на поясной ремень. Так, теперь вооружим Вадима. Я вручил ему пистолет, который он засунул за ремень, магазины к нему разложил по нагрудным карманам. Потом объяснил товарищу боевую задачу и показал как пользоваться американским пулемётом, и прибором ночного видения.
План был прост. До штаба метров шестьдесят – семьдесят. Благо, что на этом участке местности имеются холмики и ухабы. В общем укрыться в случае чего есть где. Кроме того, тут растут несколько елей, не считая кустарниковых насаждений. Основные силы противника располагаются на первом этаже в правом крыле, поэтому я не придумал ничего лучше, чем зайти через левое крыло. То есть, им в тыл. Галиянов же должен оставаться
Около половины пути я проделал без происшествий. Потом по мне открыли огонь. Стреляли сразу с трёх позиций на первом этаже. Две огневые точки находились в правом крыле, а одна в левом. Я вжался в землю, укрываясь в складках и неровностях местности. Всё вокруг засвистело и зажужжало, пули рыли землю рядом со мной, закидывая меня грунтом, с треском впивались в стволы деревьев, срезали сучья и кусты. Где же ты Вадим, ёшкин корень! Уснул что ли! Меня сейчас завалят! И тут, будто услышав мои матюги, заработал М60. Галиянов бил длинными очередями по огневой точке, располагавшейся в правом крыле. Скорее всего, вражеский стрелок не ожидал, что у меня имеется огневая поддержка, ещё и из здания котельной – оттуда, где должны находятся его соратники. О том, что рядовой попал во врага, меня известил громкий стон, переросший в гортанный хрип. Воспользовавшись тем, что бойцы с двух других вражеских огневых точек теперь стреляли не в меня, а по позиции Галиянова, я прицелился и выпустил гранату из подствольника в окно. Прогремел взрыв, наружу вырвались клубы дыма и пыли. Вадим, поняв, что к этой точке подкрался пушистый зверёк – песец, перенёс огонь в левое крыло здания. Противник укрылся. Я воспользовался этим и выпустил по ним одну за одной три гранаты, одна из которых попала в стену над окном, а две взорвались внутри помещения. Раздался душераздирающий вопль, но через мгновение он оборвался. Вадим перестал стрелять. «Черт не подстрелили бы пацана…» – подумалось мне, но в опровержение моих мыслей, военный выпустил несколько очередей в сторону. Что он делает, куда стреляет? А-а-а, ясно. Он расстреливал троих, медленных, похожих на зомби людей, которые ломаными движениями шли к месту боя.
Огонь противника пока не беспокоил.
До штаба добежал быстро, благо теперь мне ни кто не мешал. Вадим к этому времени уже закончил расстрел зомбированных и прекратил огонь. Внутрь я забрался через окно комнаты, где располагалась уничтоженная стрелковая позиция. В помещении лежат два тела, оба мертвы. У одного разворочена грудь, а у второго нет верхней части головы и правой руки по локоть. Я подошёл к дверному проёму, прислушался. Из другого конца коридора доносился топот и голоса нескольких человек, слов не разобрать. Судя по звукам, бегут в мою сторону. Дошло небось, что их позиции уничтожены. Из котельной опять заработал пулемёт, правда, не разбрать куда именно стрелял Галиянов. Топот сбился, слышались какие-то возгласы. Скорее всего враг занимал позиции у окон. Сейчас попытаются подавить мою огневую поддержку. Похоже рядовой тоже понял это и молотил не переставая, не давая противнику поднять голову. А он молодец, соображает! Если б не этот пацан, меня бы на полпути прикончили. Живы будем – отблагодарю. Но противник оказался тоже не лыком шит, и несколько стволов молотили по котельной.
Неожиданно пулемёт замолчал. Что такое? Может его заклинило? Ведь не только за внешний вид М60 получил прозвище – «Свинья», но и за скверную привычку ломаться в самый неподходящий момент. Думать о том, что что-то случилось с самим пулемётчиком, ой как не хотелось. Жалко мальчишку если так. Враги какое-то время перекидывались фразами на английском языке, а потом я увидел в окно, как двое из них идут к котельной. Осторожно так идут, держат на прицеле позицию Вадима, соблюдают дистанцию между собой, пригибаются и прикрывают друг друга. Длинная очередь М60 подсказала, что с пулемётом и его оператором всё в порядке. Один из тех двоих бросился на землю и перекатился за земляной холмик, а второй выронил оружие, схватился руками за живот и упал лицом в низ. С вражеской позиции, по огневой точке Галиянова открыли кинжальный огонь сразу три автоматические винтовки.
Скорее всего, в стане врага заподозрили что-то не ладное, потому что в паре-тройке метров от комнаты где находился я, послышалось какое-то движение и щелчок переводчика режима огня. Я положил свой карабин на стол, приготовил нож и притаился у двери – этого я уберу тихо, незачем шуметь лишний раз. Диверсант остановился напротив моей комнаты, постоял в дверях несколько секунд, наверное размышляя стоит заходить внутрь или нет, и двинул дальше. Убедившись, что он один, я выскочил следом, левой рукой схватил его сзади за разгрузку и потянул на себя, а правой ногой сделал подсечку. Боец выронил автомат, пытаясь удержаться в вертикальном положении, но я рукой ускорил падение вражеского солдата и, когда тот упал, взгромоздился сверху, прижимая его коленом к полу, и всадил нож под левое ухо. Противник конвульсивно дёрнулся и обмяк. Всё, этот готов, даже пикнуть не успел, собака!
В дальнем конце здания грохнула пара взрывов и завязалась перестрелка. Я взял оружие и аккуратно, чтоб не выдать себя звуком, двинул к позиции врага. Огонь по котельной не прекращался. К стрельбе штурмовых винтовок присоединился ещё и подствольный гранатомёт. Ох не сладко там парню, ох не сладко. Ну ни чего, сейчас всё исправим.
Группа диверсантов из пяти человек, заняла позиции у окон кабинета пять на три метра. Все пятеро вели огонь по укрытию Вадима. В пылу боя враг не заметил, что я подкрался к их помещению и заглянул внутрь, не до того им было. А может они понадеялись на своего разведчика, которого я только что прирезал. Но как бы то не было, вот он я, а вот они, и я их вижу, а они меня нет. Я разогнул усики, вытащил кольцо и накатом по полу, отправил ручную гранату в середину комнаты. Захлопнул дверь, отбежал на несколько метров назад, приготовился к взрыву. Ухнуло знатно. Дверь сорвало с петель и выкинуло в коридор, поднялась пыль. Душераздирающе вопил раненый. Я пригнулся (не хватало попасть под «дружественный огонь» – Галиянов бил из пулемёта по окнам) и заскочил в комнату. В живых остался только один, он корчился на полу, а оторванные по колено ноги валялись рядом. Одиночный выстрел в голову прервал его мучения.
Бой в дальнем конце штаба стих. Галиянов, видимо поняв, что эта точка тоже зачищена, прекратил молотить из М60. Я намотал на ствол М4А1 бинт, сделав некое подобие белого флага и начал размахивать им в окно. Вадим не стрелял. Тогда я высунулся сам и жестами объяснил ему, что бы он следовал ко мне, и то что я его прикрою в случае чего. Ответом мне послужило помахивание белой материей из котельной. Я отвязал бинт от оружия, выщелкнул опустевший на половину магазин и вставил полный. Потом выглянул в коридор и прислушался. Убедившись, что опасности нет, занял позицию так, чтобы контролировать пространство и за окном, и подступы к кабинету изнутри здания.
Из окна котельной на землю скользнула тень. Рядовой Галиянов присел на одно колено, водя стволом пулемёта по сторонам. Оглядевшись, Вадим вскочил и пробежав метров пятнадцать, спрятался за стволом дерева. Молодец, хорошо передвигается, на девятнадцатилетнего солдата срочной службы ну никак не похоже. Вот он перекатился влево, поднялся и пригибаясь побежал зигзагами дальше, а метров через двадцать скрылся за бугром. Потом появился снова и рванул что есть мочи к моей позиции. Солдат сунул в окно свой М60, я затащил оружие в комнату и поставил к стене. Руки вояки вцепились в подоконник, он подтянулся и залез в комнату. Передо мной оказался коренастый, невысокий мужик, возрастом чуть старше пятидесяти. На плечах погоны старшего прапорщика, за спиной гранатомёт РПГ-32, на груди АК-15. Разгрузочный жилет отечественного образца набит автоматными магазинами и гранатами. Смотрелся этот военный очень грозно, прямо воплощение гнева Российской Федерации за всё то, что здесь твориться. Я опешил… Это что получается, пока рядовой Галиянов поддерживал меня огнём, а потом бежал сюда, он постарел лет на тридцать с звостиком и дослужился до старшего прапорщика? Что за бред!? Я уже было открыл рот, чтобы спросить моего визитёра о том, кто он такой и где Вадим, но прапор опередил меня и зашипел громким шёпотом:
– Чего мля, глаза округлил, на?
– А где Галиянов? – неуверенно выдавил я из себя, а потом добавил, – Вы кто?
– Конь в пальто… Старший прапорщик Башенков на, старшина роты материального обеспечения на, – ответил он, высовываясь из комнаты и вглядываясь в темноту коридора, а потом повернулся ко мне и сказал, – рядовой мёртв, в котельной лежит, с дыркой во лбу. Пиндосы мля, завалили пацана, с-с-суки. Отличный малый был. Ну ни чего, неплохо мы тут их покромсали. Кстати, из пулемёта я тебя прикрывал. А Галиянова сразу завалили, как только он стрелять начал.