Погоня в тумане
Шрифт:
Он молча возвратил Ромейко его, документы. Тот сказал:
— Итак, все в порядке? Тогда можете наваливать на меня задания, которые самому не хочется… Естественно, по порту: он нас всего больше беспокоит.
Денисов собирался уже раскрыть свой блокнот и ввести нежданно появившегося помощника в круг фактов и предположений, но его уязвило какое-то ерничество в тоне моряка. Оно могло быть терпимо в незначащем дружеском разговоре, но не сейчас…
Денисов помедлил и набрал номер Бандуренко. Начальник отряда откликнулся
— Виктор Михайлович, к нам приехал подполковник Ромейко. Да, ко мне в помощники. Ты в курсе дела? Ничего не знаешь? Проверь, пожалуйста… хорошо, подожду.
Он выразительно посмотрел на Ромейко.
— Понимаю и сочувствую, — насмешливо проговорил тот. — Здоровое недоверие в нашем ремесле — основа основ. Проверяй и перепроверяй. Ну, давай, давай!
— Не совсем, товарищ Ромейко. — Денисову хотелось вежливо показать моряку, что время переходить на «ты» не приспело. — Удостовериться, а не выказывать недоверие. Тут существенная разница, товарищ подполковник.
Ромейко по-прежнему улыбался, но голос его стал серьезным.
— Что ж… Во всяком случае — поболтаем, пока… — он кивнул на телефон. — Итак, вы меня решительно не хотите вспомнить, Михаил Владимирович? Жаль. Пятнадцать лет назад вы теплее относились к лейтенанту Ромейко, шебутному Антону, как меня тогда называли на границе.
И только тут Денисов вспомнил юного моряка-лейтенанта, часто наведывавшегося на заставу, где служил Денисов. Тот «шебутной Антон» прослужил у них года два, а потом ушел на учебу, но память о нем долго сохранялась на границе. Антон был прирожденным моряком, он и отдыхать шел не на сушу, а опять-таки в море: на шлюпке.
С той далекой поры Ромейко неузнаваемо изменился. Плотный, уверенный в себе, он ничем не напоминал худенького, ершистого, мало дисциплинированного юнца.
Денисов вторично — и гораздо сердечней — пожал руку Ромейко.
— Рад повстречаться снова, Антон Пахомович!
Он нерешительно посмотрел на телефон. Ромейко засмеялся.
— Подождем, подождем. Проверка есть проверка.
Телефон зазвонил. Денисов взял трубку. Но это был Говоров, а не Бандуренко.
— В отделы кадров приходили наниматься многие, — сообщил Говоров. — Подозрителен пока только один. Просится на судоремонтный. Сам из Костромы, только что из армии, по говору — волгарь. Служил на Урале, сюда поманило, якобы, море. Военный билет и прочие документы в порядке.
Денисов посоветовал присмотреться внимательней.
Когда разговор закончился, Ромейко кивнул на трубку.
— Пинкертоны наши? Уже ухватили кого за шкирку?
— Примеряются, — сказал Денисов. — Сличают со словесным портретом.
Опять зазвонил телефон. На этот раз говорил Бандуренко. В морском управлении подтвердили, что подполковник Ромейко, выполняя спецзадание, получил командировку в Калининград.
Что ж, ничего не поделаешь…
— Приступим, Антон
— Рассмотрим, рассмотрим! Це дило треба розжуваты, как говорят у нас на Украине.
Денисов ничего не мог с собой поделать. Как только Ромейко начинал говорить, у Денисова возникала безотчетная неприязнь. И лексикон и поведение — все отдавало каким-то шутовством. Казалось, что Ромейко тут же, прямо в лицо, рассмеется, услышав первое же предположение Денисова.
И, наверное, поэтому Денисов прочитал из блокнота все известные факты, но листок, куда записал гипотезы, так и не извлек наружу.
Ромейко добродушно кивал.
— Понятно… Кое-что я уже знал, но не все. Этот Петров — молодец!.. Значит, двое? Что же, вполне вероятно… Замаскировались примитивно, хитрость не удалась. А вот куда с турбазы подались? В Клайпеду или через Зеленоградск в Калининград?
— Наше предположение — в Калининград.
— Согласен. И попрут, всего вероятней, в порт. Иначе, зачем мне и сидеть здесь?
— Они здесь не потому, что мы с вами приехали, — возразил Денисов, пожимая плечами. — Охотимся-то мы, а не они. И придется охотиться там, куда они подадутся, а не где нам удобнее…
Покончили на том, что Ромейко сам поедет по местам, где появлялись нарушители.
Первая ласточка, но из той ли стаи?
Производственный причал Калининградского судоремонтного завода издали представляется хаотическим сплетением мачт, труб, нагромождением рулевых рубок, локаторных антенн и нависающих над всем этим черных, с крюками стрел башенных кранов.
Человек прошел через вахту на заводскую территорию, с любопытством осмотрелся и медленно двинулся к судам.
По мере того, как он приближался к причалу, впечатление неразберихи пропадало. Ремонтируемые суда аккуратно, в три ряда, борт к борту, стояли вдоль бетонного причала.
За тройной стеной траулеров и сейнеров тяжело плескалась Преголя, на ней, почти не видные в тумане, били винтами, гулко вскрикивали сигнальными сиренами буксирные и грузовые пароходы. Отступив от причала, вздымались светлые производственные корпуса, нарядное здание заводоуправления влажно сияло освещенными окнами — туманное утро не давало достаточно света.
Человек пошел к заводу, у одного из цехов вынул из бумажника направление отдела кадров. На листочке было написано: «Начальнику корпусного цеха. Направляется Василий Спиридонов на должность рабочего-клепальщика».
Человек стал подниматься по лестнице на второй этаж и столкнулся со сварщиком Тигуновым. Тот всмотрелся в него и радостно воскликнул:
— Привет, приятель! Работаешь тут или наниматься пришел?
Человек с направлением отдела кадров хмуро пробасил:
— Обознались.