Погоня за «оборотнем»

Остер Джерри

— Расскажи мне о себе, Сюзан. Есть ли в твоей жизни мужчина? Чем любишь заниматься в свободное время? — И продолжил вопрос, не произнося его вслух: «И как ты это предпочитаешь делать?»

Сюзан откинулась на спинку стула:

— Похоже на прелюдию перед тем, как делают предложение.

Барнс не мог вспомнить, что он ей еще сказал тогда. Что-то вроде «вы меня неправильно поняли» — фразы, сказанной с чувством озабоченности, официальной озабоченности, что она может принадлежать к типу людей, понимающих все не так, как надо.

Всего лишь неделю назад он, как обычно, прогуливался по парку Бэттери во время обеденного перерыва, где высмотрел девушку в голубых Докинсах, одетую в куртку

с надписью «Детройт Пистоне» и сидевшую на скамейке. Взгляд ее был обращен на гавань. Она потягивала пиво из полиэтиленового пакета. Сев рядом с ней, но не настолько близко, чтобы испугать, Барнс поинтересовался, не встречались ли они раньше. Незнакомка ответила отрицательно, а он рассмеялся, сказав, что она не должна понять его неправильно — он был уверен в том, что они уже где-то встречались. Если только на Аляске, сказала она, поскольку она была родом оттуда, а в Нью-Йорке была впервые. Он предложил ей показать город Нью-Йорк, город великолепный, но жестоко обращавшийся с туристами. На это она ему объяснила, что приехала не в качестве туристки, а для того, чтобы прихватить фунтов двести «травки». Барнс тогда снова рассмеялся, посоветовав девушке не быть такой откровенной с незнакомцами — ведь он мог быть наркоманом. Эту вероятность девушка отвергла, но уверенно сказала, что он женат, — она различала, где наркоман, а где женатый человек. Затем она поднялась со скамьи, раздавила пакет с находившейся в нем банкой из-под пива и швырнула их в урну, пожелав ему всех благ. В этом было что-то пленительное. Что оставалось делать женатым? Только и оставалось, что говорить, чтобы их поняли правильно.

* * *

Сюзан закрыла дверь и стала, повернувшись к ней спиной.

— В секретере у Пола я нашла десять тысяч долларов.

— Почему же ты нам ничего не сказала?

— Я только что это сделала.

— Раньше почему не сказала?

— Я обнаружила деньги сегодня утром и полагала, что вечером он вернется. Когда его убили?

— Вчера.

— Еще вчера? И ты мне ничего не мог сказать раньше?

— Я не мог сообщить раньше, Сюзан. Нам нужно было узнать как можно больше о случившемся.

— Со вчерашнего дня вы знали о том, что он мертв. Этот факт не мог измениться. Какого черта вы мне не сообщили?

— Так пожелали в Джорджтауне.

Сюзан фыркнула.

— Благодаря тому, что ты выслуживаешься, чтобы получить пост директора, в Джорджтауне получат все, что хотят.

Барнс подошел к окну и стал наблюдать за великолепным белым теплоходом, проходящим у острова Губернаторов по направлению к Нарроус. Иногда Барнс забывал, что выслуживался до поста директора. Может, и не стоило искать квартиру в Хобокене, а ограничиться комнатой в Йельском клубе, пока не позвонят из Джорджтауна. А может, все-таки переехать с Миай, своей девушкой, которую он подцепил в автобусе? Волосы у нее были белыми, как у альбиноса, а губы, контрастируя с ними, при возбуждении становились огненно-красными. Препятствием к переезду совместно с Миай служило наличие у нее только туристической визы, а для оплаты «зеленой карты» у Миай не было денег. Она была, попросту говоря, незаконно проживающей иностранкой (не говоря уже о том, что она была не очень образованной и курила марихуану) — совсем неподходящая кандидатура для совместного проживания с человеком, претендующим на пост директора.

— Кроме денег, что-нибудь подозрительное было? — спросил он у Сюзан.

— Пол постоянно отсутствовал. Никогда не звонил домой.

— Он был на оперативном задании.

— На задании… Ты это так говоришь, что можно подумать, этим все объясняется. Пол тоже так говорил. Все вы так говорите, но это всего лишь слова.

Может, ему жить

с Полли, для которой это были не просто пустые слова? После того, как Никс и Барнс разошлись после совещания, она остановила его и выразила свое восхищение тем, как он говорил о деле, о выполнении Полом оперативного задания, как из уст Барнса это звучало благородно и торжественно. Она отказалась пойти с ним на ленч, потому что спешила к заместителю мэра с сообщением о прошедшем совещании. Да, она не отказалась бы пообедать с ним, но только на следующей неделе. Она собралась в выходные дни навестить своих друзей — женатых друзей, подчеркнула она. И почему он не позвонил ей в воскресенье вечером или в понедельник? Ведь она даже оставила свои домашний и служебный номера телефонов.

— Чем конкретно занимался Пол? — спросила Сюзан Барнса.

Барнс отвернулся от окна и стал играть со стеклянным пресс-папье, лежавшим на столе у Сюзан.

— Значит, вы не знаете;

— Конечно же, мы в курсе.

Она отрицательно покачала головой:

— Нет, не в курсе. Почему же тогда тянули так долго, прежде чем сказали мне? Он переметнулся?

Нетерпеливый жест.

— Сюзан, когда что-то не знаешь, то появляется ощущение, что кто-то продался. Пол на что-то вышел, но этого, видимо, было недостаточно, чтобы запрашивать дополнительные полномочия.

Сюзан захотелось тряхнуть Барнса за то, что он занял по отношению к ней официальную позицию.

— Пол одурачил нас всех. И как легко ему это удалось! Нам всем приходится прикладывать столько сил, чтобы выглядеть заслуживающими доверия, — я тоже была в работе, не забывай, или почти была, — что мы даже сами не замечаем, когда нас вводят в заблуждение, — Сюзан положила ладонь руки на затылок и отклонила голову назад. — Как я понимаю, вы с Джоанной больше не вместе?

Барнс беспомощно покачал головой:

— Разве это имеет какое-то отношение к делу?

— Это произошло потому, что ты встречался с кем-то на стороне?

— Мы разошлись по причине некоторых фундаментальных различий между нами.

— Молодец она. Оказалась выше тебя.

Барнс думал о том, чтобы растереть Сюзан шею, или хотя бы предложить это сделать.

— Сюзан, нам еще не так много известно, чтобы иметь основания говорить так, как это делаешь ты, но если самые худшие опасения подтвердятся, то… — «Не говори со мной таким официальным тоном», — … то ты не должна принимать все близко к сердцу.

— Я не могу принять это как личное, не так ли? Я, у которой нет индивидуальности, кто была лишь спутницей Пола?

* * *

Яблоко от яблони недалеко падает.

— Конечно нет, госпожа Ван Митер. Кэролин в школе нет. Разве вы не сообщили по телефону, что она чувствует недомогание, или я вас не так понял? — Директор был родом из Вирджинии, о чем говорила его манера растягивать слова.

— Дженифер Поль также отсутствует на занятиях?

— Да, да. Отсутствует. Я не совсем понимаю. Что-нибудь произошло?

Сюзан положила трубку телефона, освободившись от необходимости отвечать на дальнейшие вопросы заботливого директора. Тяжело ступая, она вышла из кабинета, направляясь по лестнице на улицу. Куда могла пойти дочь, когда прогуливала занятия? Раньше она никогда не пропускала уроков. Паинька. Из тех, кто может достичь успеха. Из тех, кого можно сбить с толку.

Она нашла Кэрри на эспланаде Бруклин-Хайтс, курившую сигареты с Дженифер и тремя крутыми ребятами. У двух из них головы были обриты наголо, у третьего волосы были оранжевого цвета, с выбритыми участками. Глаза у парней напоминали глаза душевнобольных людей, а зубы были гнилыми. Их армейские ботинки «Док Мартенс» поблескивали из-под скамьи, как зубы у сторожевых собак.