Погоня за сказкой
Шрифт:
Вэй осмыслил мою фразу и притворно вздохнул:
– И это прискорбно, – ответил он и покинул мою каюту, напевая свою излюбленную песенку.
Я вновь посмотрела на пустую чашку, вздохнула и отправилась в святая святых – царство Самеля, за новой чашкой чая. Великан встретил меня с разделочным ножом в руках. Он обернулся на звук шагов:
– Пошли вон, ублюдки, жратва еще не готова. Лишь бы брюхо свое набить, – грозно произнес мужчина и осекся, заметив меня. – Ой, Ангелок, простите, я думал это бездельники.
Самель смущенно опустил глаза и поковырял кончиком своего огромного ножа ноготь. Я
– Я ничего не слышала, – сказала я и подала ему свою чашку. – Можно мне еще чаю, капитан опять выпил все.
– Сушняк, – понятливо усмехнулся кок.
– Что, простите? – переспросила я, не понимая смысла данного высказывания.
– Это, когда во рту сухо после пьянки, – просветил меня Самель, вытирая руки о тряпку, заткнутую у него за поясом и наливая мне новую порцию чая. – Капитан, говорят, вчера сильно перебрал. Нечасто он так поступает перед выходом в море, видать, надо было мозги прочистить.
Странный способ прочищения мозгов. Напиться до беспамятства, идти так, чтобы улицы было мало, – дома ему на плечи жали, видите ли! А утром выяснять, что он мог сотворить вчера. Да уж, лучшего способа освободить голову не придумаешь. Мне такого не понять.
– Самель, а когда мы будем нападать на несчастных, за кем гонимся? – спросила я, чувствуя некоторую нервную дрожь при мысли о предстоящей схватке.
– К вечеру нагнать должны, – пожал плечами великан. – Либо завтра утром. Да вы не беспокойтесь, мадам Ангелок, капитан зря рисковать не будет. Он у нас умный мужик.
Я кивнула, не желая продолжать разговор, и поднялась на палубу. Пока «Счастливчик» при деле, мои уроки с командой не будут возобновлены, это мне понятно и без пояснений Лоета. Но вот перспектива вновь остаться не у дел не радовала. Постояв немного, вцепившись в перила, я развернулась и вновь вернулась на камбуз. Самель уже открыл рот, чтобы снова излить гнев на голову того, кто вторгся к нему, и я поспешила назваться, чтобы опять не краснеть самой и не заставлять краснеть кока.
– Самель, помните, вы хотели научить меня пользоваться ножом? – задала я свой вопрос, и великан расплылся в широкой улыбке.
– Я вам сейчас покажу все, что у меня есть, – ответил он. – Выберете, что вам по душе, а потом, когда будет время, мы займемся с вами этой наукой.
Мужчина открыл сундук, стоявший тут же, и некоторое время гремел чем-то, но вскоре вытащил сундучок поменьше, поставил его у моих ног и любовно погладил крышку. Затем открыл замок и достал кусок замши, а когда его развернул мне предстало такое разнообразие холодного оружия, что глаза мои невольно загорелись восхищением. Далее последовал следующий сверток, затем еще один, и вскоре я уже не могла определиться, что мне нравится больше.
Здесь были ножи, кинжалы, стилеты, миниатюрные топорики и еще что-то, чему я не знала названия. Ножны и рукояти поражали невероятным разнообразием. Совсем простые, ничем не цепляющие глаз, чеканные, костяные, украшенные драгоценными камнями, привычной формы и кастетом, как мне назвал такие рукояти кок. Клинки короткие, длинные, тонкие, широкие, изогнутые, раздвоенные.
– Это же потрясающе! – воскликнула я. – Настоящая коллекция!
– Мои сокровища, – горделиво улыбнулся Самель. – Что нравится?
–
Но пояснить Самель не успел, потому что примчался Кузнечик. Он сунул голову на камбуз и вопросил, не замечая меня:
– Мясник, брюхо сводит, когда?
– Пошел на… Закройте ушки, Ангелочек, – попросил меня кок, и я послушно заткнула уши пальцами.
Мужчины некоторое время припирались, но вскоре Кузнечик посмотрел на разложенное на столе оружие и уважительно присвистнул. Я убрала от ушей руки, поняв, что все весомое уже сказано, и господа пираты готовы перейти к цивилизованному диалогу. Кузнечик подошел ближе, взял один из кривых кинжалов, и Самель тут же дал ему по рукам.
– Не распускай грабли, потрох, – ворчливо произнес он.
– Хвастун, – презрительно скривился Кузнечик. – Разве даме могут быть интересны твои зубочистки?
– Хайло захлопни, – снова начал заводиться кок, и я положила ему ладонь на руку, успокаивая.
– Самель милостиво согласился научить меня обращаться с холодным оружием, – пояснила я. – Вот, выбираю.
Кузнечик почесал в затылке и издал настолько заковыристое восклицание, что уши мне спешно зажал сам Самель.
– Мясник никого не подпускает к своим ножам, – пояснил матрос, высказанное удивление. – Ангелочек, вам оказали великую честь. Но ножом еще нужно научиться пользоваться, а я могу показать вам, как метать дротики, в этом мне равных здесь нет.
Я задумалась. Зачем мне еще и это знание? Я же не собираюсь превращаться в воительницу, и все, что меня интересует, это в целях защиты, но не нападения. Да я в жизни не посмею причинить кому-то вред!
– А что, – снова заговорил Кузнечик, – если нужно гниду снять бесшумно, дротиком ему в глаз и все.
– Да иди ты, – фыркнул кок. – Твой дротик, как комариный укус. Вот, – он взвесил на руке один из своих клинков, – в горло точным броском, и привет дьяволу.
Спор разгорался с новой силой. Мужчины приводили доводы, не соглашались с оппонентом, сдабривая все это наиболее подходящими моменту выражениями. Я уже даже не краснела, только открыла рот и слушала, переводя взгляд с одного пирата на другого. Когда последний аргумент был исчерпан, а господа так и не пришли к единому мнению, в ход пошли более весомые доводы. Сначала Кузнечик доказывал состоятельность своей теории увесистой сковородой об голову кока. Затем кок привел контраргумент кулаком в зубы Кузнечика. Научный диспут достиг своего апогея, когда великан махнул рукой, разбив мой нос, пока я пыталась выбраться на палубу, чтобы избежать участия в споре. Мой вскрик и рев великана, просившего прощения, привлек к нам внимание.
На камбуз ворвался Лоет. Он ударил локтем в нос Самеля, уложил ударом кулака Кузнечика, а меня торжественно вынес, держа под мышками, на палубу.
– Какого черта там происходило?! – накинулся на меня капитан, осматривая мое залитое кровью лицо.
– Это был ученый спор о превосходстве одного вида оружия над другим, – ответила, изо всех сил стараясь не расплакаться и не выглядеть изнеженной барышней, чтобы не усугубить наказание двух разгорячившихся пиратов. Прозвучал мой голос до отвращения гнусаво.